Как бы то ни было, в своих ожиданиях ошиблись обе стороны. Кудряшову пришлось задержаться — путь домой оказался тернист, за что еще отдельно следовало бы поблагодарить семейку людоедов. А миссия бородача и компании закончилась быстрее, чем они думали. И отнюдь не хеппи-эндом.

Так думал наемник, уже успевший перевязать рану и слегка утолить голод, сидя за баранкой «уазика». И в серых, неуклонно переходящих в ночь, сумерках гоня машину по безлюдным (зомбаки не в счет) улицам города. Мимо брошенных домов и офисов — с окнами, темнеющими как глазницы черепа. Мимо разграбленных магазинов с разбитыми витринами. Мимо перевернутых мусорных баков, разбитых и выпотрошенных машин, беспомощно ржавеющих по обочинам. Мимо почерневшего от копоти ларька, мимо перегородившей улицу опрокинутой фуры — из-за нее еще пришлось сворачивать, объезжая эту преграду через ближайший двор.

Гнал, предвкушая встречу с Альбиной и Женечкой.

Зомби в большинстве своем Леониду не препятствовали. Некоторые даже игнорировали эдакое чудо по меркам заброшенного города — движущееся и шумящее мотором транспортное средство. Просто шли по своим делам… или, правильнее будет сказать, брели себе понуро. И в сторону «уазика» даже головы не поворачивали.

Находились, правда, экземпляры, которых проезжавшее мимо авто не оставило равнодушными. Но и они лишь оборачивались на звук двигателя да провожали «уазик» своими мутными взглядами. Некоторые даже оказались не лишены инстинкта самосохранения. И опасливо отходили с проезжей части — с пути захваченной Леонидом машины.

Но продолжалась эта относительная идиллия лишь до тех пор, пока встреченные им зомби брели в одиночестве. Или численность их групп не превышала трех-четырех особей в каждой.

Однако по мере того, как «уазик» приближался к микрорайону, где жила семья Кудряшовых, одиночки встречались все реже. А вот группы попадались чаще и чаще. Причем оказывались все более многочисленными. Уступать же дорогу, оставаясь бесстрастными наблюдателями, расположены были эти многочисленные группы, напротив, все меньше.

Зомбаки слепо перли напролом — и лезли под колеса, на ходу врезались в борта и крылья «уазика», хватались за ручки. Достать до стекол — и, соответственно, до кабины с сидящим внутри Леонидом им, правда, было трудновато из-за высокой посадки машины. Но стоило признать, мешались они теперь заметно. Трудно стало их игнорировать, как трудно не обращать внимания на комаров, кружащихся вокруг тебя в количестве не менее полдесятка.

Где-то из-за напирающих зомби Кудряшову приходилось замедлять ход и объезжать; где-то — напротив, ускоряться, сбивая и давя скопления тварей.

Один раз неудачно сбитый зомбак распластался на капоте «уазика» и маячил, шаря вслепую перед собой руками, да бестолково теребя лобовое стекло. Леониду тогда пришлось достать пистолет и, высунувшись из бортового окошка, пристрелить назойливую тварь. А прежде, еще одним выстрелом, отправить к праотцам другого зомби, двинувшегося сбоку к человеческой руке, в предвкушении пощелкивая челюстями.

Все ближе становился дом — и все многочисленнее, как и назойливее делались зомбаки. Пока, наконец, «уазик» не въехал на участок улицы, сплошь запруженный тварями. До дома, где жила семья Кудряшовых, оставалось менее километра.

Зомби хаотично перемещались по тротуарам и проезжей части туда-сюда. Как броуновские частицы. Часто сталкивались; некоторые даже падали на асфальт, сбитые с ног собратьями. И теперь копошились, тщетно пытаясь подняться на ноги.

Некоторые норовили поужинать своими собратьями — и прижимались друг к другу, тянулись друг к другу головами с жадно щелкающими челюстями. Но большинство предпочитали сосуществовать мирно. Не особенно даже замечая один другого.

Но вот расступаться, пропуская машину с Леонидом внутри зомби и не думали. Причем не только потому, что думать им из-за неведомой болезни было нечем.

Более того. Шум мотора привлек внимание зомбаков — ближайшие из них повернулись навстречу машине почти синхронно. Сомкнулись, выстроившись в неровные, но шеренги. Тем самым преграждая «уазику» путь и исключая возможность объезда.

«Так есть у них самоорганизация или нет?» — не мог не задаться вопросом Кудряшов, следя за ними.

Возможно, умное слово на букву «с», как и пресловутый коллективный разум, здесь были все-таки ни при чем. Вероятней всего, причина столь слаженного поведения была проще. И заключалась в одинаковых ощущениях. Энное количество этих тварей одновременно услышали звуки приближающегося автомобиля. И одновременно среагировали на шум так, как зомби обычно и реагируют — не отличаясь в поведении разнообразием. Восприняли источник шума как добычу.

Чем меньше становилось расстояние между «уазиком» и зомби, тем последние делались беспокойнее. Все интенсивнее шевелили конечностями, все яростнее клацали зубами. Как будто приветствовали приближение некой сущности, зомбаком очевидно не являющейся — а, следовательно, представляющей собой любимый этими существами деликатес.

Впрочем, у Леонида на сей счет были другие соображения. Столь однобоко он сам себя не оценивал.

— А не выбить ли мне страйк, — произнес он, обращаясь не то к самому себе, не то к «уазику». Его единственному другу и спутнику на этом пути.

Возражений, разумеется, не последовало. Так что, когда до передней шеренги зомбаков осталось чуть больше десяти метров, резко сдал назад. Затем дал газу — мотор «уазика» взревел, словно бык в разгар корриды. И массивное авто на полном ходу ворвалось в толпу грязных, обезумевших, теряющих человеческий облик, существ.

Одни зомби опрокинулись под этим ударом на асфальт — и уже в следующую секунду исчезали под днищем «уазика». Других раскидывало в стороны. Одного из зомбаков ударом машины подбросило, и он грохнулся прямо на лобовое стекло. Головой вперед.

Лицо твари, и без того не отличавшееся привлекательностью, от такого удара вовсе превратилось в кровавую кашу. Но досталось и стеклу — его теперь густо покрывали трещины.

Леонид резко сдал назад, отчего зомбак съехал сначала на капот, затем на асфальт. А затем наемник на «уазике» пошел на новый заход.

Новый разгон, новый удар — как тараном пробивавший живую стену. Новые жертвы, сбитые и раздавленные. И, как ни печально, новый урон, понесенный при столкновении трофейной машины и зомбаков. В этот раз пострадала одна из фар.

«Хоть бы не расколошматить беднягу», — с тревогой думал Кудряшов. Но продолжал пробиваться через толпу зомби, не видя другого способа преодолеть это препятствие. Сдавал назад, разгонялся и врезался. Сдавал назад, разгонялся и врезался.

Внезапно периферийным зрением Леонид заприметил какое-то движение. Не в толпе зомбаков и не на улице… а где-то над ней. Повернув в ту сторону голову, наемник увидел мелькнувшую тень, на ходу забравшуюся на фонарный столб.

«Мутант! — догадался он. — Только его сейчас не хватало!»

Тень перескочила на следующий столб — ближе к «уазику». А затем, ни в грош не ставя чаяния Кудряшова, с грохотом запрыгнула на крышу машины.

Почти сразу стальной лист крыши содрогнулся от ударов — словно молотом по нему колотили. Леониду вспомнился мутант из высотки, выбивший железную дверь. Так что иллюзий относительно прочности материала, из которого был сделан «уазик», у него не было. Захочет мутант — прошибет и крышу.

Кудряшов попробовал сдать назад, дабы стряхнуть тварь с «уазика». Тщетно. Мутант не соскользнул и не сорвался, словно у него присоски на ногах имелись. Даже не прекратил свое разрушительное дело. Удары — «Бум! Бум-м-м! Бу-у-ум!» — так и отдавались у Леонида в голове.

Наемник предпринял было резкий разворот, уповая на центробежную силу. Но заметил, что сделать это не так-то просто. Толпа зомби… нет, целое море из зомбаков, которых как будто и не стало меньше от наездов «уазика», сомкнулось вокруг машины. Сильно замедляя движение и снижая возможности для маневра.

Оставалось одно. Леонид остановил авто и, опустив стекло на дверце со стороны водительского места, первым делом дал очередь в ближайших зомби. Тех, которые с энтузиазмом восприняли остановку (капитуляцию?) смертоносной железки и двинулись на исходящий из нее запах человеческого мяса.