- Стены высоки и крепки, верных воинов должно хватить, а золото… я не поскуплюсь. Провиант… Можно выгнать за пределы стен тех, кто покажется склонным сдать крепость. Меньше кормить придётся.

- «Греческий огонь», - от этих слов графа Сальдании аж перекосило, но он сдержался и сделал знак продолжать. – Северные варвары за несколько дней превратят всё, что внутри стен, в геенну огненную. Так, как они это уже делали в войнес Польшей. Да ещё новое их оружие, грохочущее и выбрасывающее каменные и железные шары. О нём уже наслышаны, хотя видеть мало кому доводилось.

- Твоя участь будет сходна с моей, Диего! Думай, как нам этого избежать, думай.Или ты хочешь стать мучеником?

- Мученический венец не про нас с вами, - невесело оскалился верный советник графа. – Скорее я поверю в то, что всех, склонившихся перед халифом, бросят стервятникам на поживу. Скажите, Ваше Сиятельство, вы готовы рискнуть почти всем, бросить графство, большую часть войска? При этом я не обещаю, что задуманное мной удастся.

- А у меня есть выбор?

Выбора у графа Сальдании действительно не было. Поэтому он очень внимательно слушал то, что ему говорил Диего Гартез. От сказанного не то чтоб стыла кровь в жилах – слишком ко многому привык граф, слишком многое делал и уж тем более научился отбрасывать в сторону так называемую честь – просто предлагаемое действительно было чрезмерно опасным. Чрезмерно… Если бы «измерение» не происходило сейчас, в почти что безнадёжной ситуации.

- Значит, сначала придётся подождать, потерпеть, да?

- Необходима достоверность, - развёл руками Диего, показывая необходимость задержки. – Только так мы сможем обмануть тех, кто и сам хорошо умеет вводить врага в заблуждение.

Граф понимал, что сказанное его советником относится отнюдь не к королю Леона. Бермудо II не был сейчас угрозой, он стал всего лишь орудием в руках других. Впрочем, был ли он сам игроком, а не фигуркой на шахматной доске? Как ни печально было признавать правду, но она заключалась в том, что сейчас на землях Леона, Кастилии, Наварры и в иных местах игра велась между чужаками, прибывшими как с юга, так и с севера. Просто фигуры были разные…

Май (травень), 997 год. Королевство Леон, графство Сальдания

Хорошо, когда имеются возможности для того, чтобы содержание доставленного врагу послания не осталось достоянием узкого круга, а распространилось среди большинства находящихся по ту сторону стен. Откуда они взялись, эти самые возможности? Ну право слово, не зря же последние годы мы тем или иным образом, но присутствовали на испанских землях. И не просто так, мимо проходили, а нарабатывали вполне определённую репутацию. В частности, освобождая местных из мавританского плена. А эти самые бывшие рабы родом были из самых различных мест. Графство Сальдания ну ни разу не стало исключением.

Что чувствуют люди, освобождённые от участи, многими считаемой похуже смерти? Благодарность к тем, кто их спас и полное отсутствие оной к тем, кто и пальцем не пошевелил за ради их спасения. Если же не просто «не пошевелил», но ещёи принялся вылизывать мавританские сапоги, что тогда? Правильно, тогда уже не просто отсутствие благодарности, а реальная неприязнь, порой и вовсе переходящая в ненависть. Ненависть же, как известно, бывает «горячая» и «холодная». Первый случай не слишком годился для цели сбора информации и использования носителей ненависти как агентов влияния. Второй же вариант – это совсем другое дело! Способные ненавидеть расчетливо, на время спрятать истинные чувства за той или иной маской, отбирались и натаскивались должным образом. От них не требовалось умений владеть оружием или принадлежности к привилегированным сословиям, вовсе нет. Хотя это приветствовалось, чего уж там. Но вот мало-мальски развитый разум являлся необходимым критерием, равно как и грамотность, пусть даже через пень-колоду.

Сальдания, Кастилия, Барселона, Наварра… собственно Леон. Тайная Стража с некоторых пор получила информаторов во многих местах, да и снабжать их время от времени меняющимися инструкциями не забывала. Чем, к примеру, плохи странствующие между городами и странами торговцы невысокого пошиба? Не боги весть какая лакомая цель для разбойников, но в то же время возможность без каких-либо серьёзных подозрений перебираться из одного города в другой. Более того, контакты с информаторами воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. Торговцы ведь! Ещё хороша была бы маскировка под странствующих монахов, но сие не представлялось возможным. Прикинуться жрецом распятого бога, для этого нужны немалые знания и навыки, а таковых у используемых нами освобождённых из мавританского рабства не имелось. Монахи же как таковые… ни я, ни Гуннар, ни иные ещё не насколько разумом оскудели, чтобы даже пробовать использовать их в разыгрываемой многоходовой партии. Так что торговцы как основа. Плюс жрицы Лады уже начали использовать кое-кого из местных девиц, многое претерпевших от мавров и желающих отомстить. Покамест именно местных, ведь внешность испанцев и родившихся на Руси или там в скандинавских землях, скажем так, имеет довольно явные отличия. Прибавим к этому необходимость знания языка, обычаев, манеры поведения, да на высоком, практически неотличимом от здешнего, уровне…

Как бы то ни было, а агенты, находящиеся в Сальдании, имели чёткий приказ, а именно при взятии крепости в осаду довести до как можно большего числа людей суть предъявленных нами требований. С упором на предательство своего народа, совершённое как самим графом, так и его приближёнными. Уверен, что именно это они и сделали, после чего Гарсии Гомесу, его ближнему кругу да и вообще сторонникам становится «хорошо». Да и мы, выждав порядку ради до следующего утра, начали пусть не штурм крепости, но вполне себе активные действия.

- Ясно, солнышко греет, птички щебечут…

- Пушки стоят, - по обыкновению подключилась к словам сестры Софья.

- И они скоро тоже запахнут…

- Огненным зельем!

- И дымом, сестра.

- Но мы ведь любим…

- Этот запах.

Врут и не краснеют! Обе, само собой разумеется. Жрицы Лады вообще учатся искусству обмана долгие годы, затем используя оное во всех его проявлениях, практически во всех сферах бытия. Обманывать врага есть не грех, а доблесть, особенно если это приводит к достойным результатам. А красивые девушки, они априори легче внушают ложь, способствуя её должному усвоению своим обликом, манерами, иными проявлениями девичьей своей сути.

Сейчас же они так, развлекались. Знали, что я отнюдь не забыл, как сии сестрички-лисички морщатся – при отсутствии необходимости скрывать эмоции – даже при запахе обычной гари, не говоря уже об ароматах сгоревшего пороха. Сама стрельба им нравилась, но не сопутствующие запахи и не чересчур громкие звуки. Хотя от последних они частично отгораживались, затыкая уши как собственно и все пушкари, несмотря на постоянную практику… а может как раз благодаря ей.

Смех смехом, а момент был весьма примечательный – впервые огнестрельное оружие должно было сказать своё в прямом смысле громкое и очень весомое слово при осаде крепостей. А уж будут выбиты ворота или обрушена часть крепостной стены – это уж как карты лягут. Пушечными ядрами прямой наводкой, ну а глиняные с начинкой из греческого огня полетят по навесной траектории при помощи куда более привычных тут осадных орудий. Простых таких, метательных. Потом, если в них вообще возникнет надобность. По большому то счёту нет у нас особой необходимости выжигать Сальданию изнутри, ведь огонь не разбирает правых и виноватых. Не-ет, это останется на крайний случай, если сопротивление верных Гарсии Гомесу людей не удастся сломить иным образом.

- Бермудо все глаза высмотрел, пытаясь понять, что собой представляет наше новое, но уже прославившееся оружие, - хмыкнул опирающийся на свой боевой посох Магнус. - Я удивлён.

- Неужто любопытством, брат?

- Нет, его сдерживанием. Ведь король Леона очень хочет напроситься походить рядом, посмотреть, потрогать… изучить. Но ведь до сих пор не подошёл к тебе, Мрачный, не стал просить.