Смеюсь в голос. Бабулька чуть подслеповата, оттого попросту не замечает между девушками, которых я таскаю в постель, разницы, искренне принимая их за одну и ту же истеричку.

— Не волнуйтесь, миссис Прескотт, я съезжаю. И пламенно надеюсь, что вам достанутся куда более спокойные соседи.

Надо будет предупредить тех, кто занимается продажей моей квартиры. Соседство с престарелой Миссис Мораль весьма изматывает. И если сегодняшний инцидент действительно нарушает спокойствие многих, то приглушенная музыка в вечернее время чем не угодила? Слишком тяжелый человек для мирного соседства.

— Слава Богу, он услышал мои молитвы!

Старушка простирает сморщенные от возраста ладони к небесам, а меня накрывает очередная волна неконтролируемого хохота. Анекдот, да и только.

Слишком подозрительно притихла блондинка. Ничего хорошего от нее можно не ждать, а потому я решаю ретироваться как можно скорее. Усаживаюсь в машину и перебарываю легкое недомогание. Главное, дорожной полиции не попасться, держу пари, что у меня в крови еще слишком много алкоголя для вождения машины. Но выбора нет, пора ехать.

Трогаю вальяжного «мустанга» с места. Вот мы с тобой и накатались, мой друг. Ладонью глажу авто по рулю. Сперва я хотел забрать его с собой, но потом решил отказаться от этой идеи. Пробег тут немалый, да и на жалование Наследника, чуть погодя, я смогу себе позволить что-то более ретивое и интересное. А «форд» оставлю хорошему другу. Широкий жест от чистого сердца — на прощание, ведь общаться дальше со всеми знакомыми из университета и даже другом я не смогу. Вот только они пока не знают, что Эрик Александр Брант пропадет с их радаров.

Узкая полоса дороги приводит меня к знакомому дому. Наверняка порой мне будет не хватать сумасшедших студенческих проделок. Детство ведь никуда не девается с возрастом, просто покрывается толстым панцирем из обязанностей, ответственности и серьезности, но все же греет душу, прячась в самом потаенном ее уголке.

Паркую авто и звоню Брендону. Бери трубку, чертяка. Я, конечно, понимаю, что мы оба вчера упились до безобразия, но мне некогда ждать, пока ты проспишься! Этот бурундук хоть и имеет за плечами русские корни и солидный иммунитет к алкоголю, но после праздника жизни отсыпается по полсуток. Не отвечает на звонок. Сердито опираюсь на капот задницей и притопываю ногой от нетерпения. Договаривались ведь.

Ожидание скрашивает упорное перебирание женских имен. Стоило бы уже плюнуть на это, но, черт подери, любопытство ведь теперь не уймется, пока не вспомню.

Спустя пару минут на улицу выходит весьма помятый Брендон. Из нас двоих я все же выгляжу приличнее. Его темно-русые волосы всклоченным хаосом торчат в разные стороны, а под карими глазами, совсем как у меня с утра, притаилась добрая четверть запасов океана. Да, опухли мы знатно, и если я проснулся и начал двигаться давно, то у друга отек свеженький, еще не тронутый. Домашние шорты и «майка-алкоголичка», как любит ее называть Брендон, солидно помяты. Благо задом наперед не надел, а то было как-то дело. На экзамене… Бьюсь об заклад, что это надолго засядет в памяти преподавателя.

— Тебя впору из Рокфора переименовывать в бурундука, — сердито выдаю я, окидывая его взглядом.

— Не бубни, Вжик.

Прыскаю со смеху. Позывные по мотивам «Чипа и Дейла» прижились на ура. За непомерную любовь к сыру и всем его производным, я довольно быстро окрестил Брендона Рокфором, в честь сорта сыра на самом-то деле, а тот — в отместку — за мою нетерпеливость и шустрость прозвал меня Вжиком. Сперва я был не в восторге от того, что меня обозвали в честь мухи, но потом, после дружеского: «Ты что, Вжика не видел? Дитя тундры, как можно не знать «Чипа и Дейла?», возмущение отлегло само по себе.

А я ведь и не видел… Все детство занимали тренировки и обучение. Какие там особо мультики? Чтение книг, высокопарной классики — да, но не мультики. А так хотелось. Хоть тут восполнил пробел. После этого на «Вжика» я уже не обижался. Ведь и правда, довольно обаятельный герой.

Брендон подходит ближе, и мы, пожав друг другу руки, легко сталкиваемся правыми плечами. Своеобразная фишка, которая появилась сама собой. Всё же Брендона мне будет сильно недоставать. Одногруппник за годы учебы стал для меня вторым напарником. А уж в гражданских делах его помощь и вовсе оказалась неоценимой. После детства в Штабе у меня представлений о мире за его стенами было — ноль целых и хрен десятых.

— Все-таки решил его оставить? — обводит внимательным взглядом машину Брендон.

— Да, не хочу тащить его домой. Там у меня есть другая.

Вру, но кому какое дело? Если разбираться честно, то в Штабе личный автомобиль без надобности. Рабочих лошадок общего автопарка более чем достаточно на любой вкус. Пока смогу перебиться на них, если понадобится. Да и у брата практически такой же «мустанг». Будем выглядеть как два идиота.

— Зажрался ты, Вжик.

Передергиваю плечами и достаю из сумки документы на автомобиль.

— Здесь всё на тачку, а также договор купли-продажи, подписанный с моей стороны. Я узнавал: с этим пакетом спокойно идешь и переоформляешь машину.

— Сколько я должен?

Скептически выгибаю бровь, буквально припечатывая друга взглядом. Еще чего не хватало. За всю его помощь и поддержку, что он оказывал мне во время учебы, подарок вполне заслуженный. Косые лучи солнца заигрывают с благородным темно-синим металликом кузова. Пусть и не новая, зато памятная. Часто выручала нас из неприятных ситуаций и доставляла в нужные места.

— И всё равно, — Рокфор почесывает затылок. — Неудобно как-то. Подарок дорогой.

— О, брось, — ухмыляюсь. — Во-первых, он прилично побегал, во-вторых, тебе не помешает сделать химчистку салона. «Мустанг» видел многих на своем заднем сидении.

— Гаденыш, — хохотнув, он легко бьет меня кулаком в плечо. — Умеешь всё испортить. Скоро за тобой приедут?

Кошусь на наручные часы.

— Минут десять у нас есть.

Он кивает.

— Слушай, ты не помнишь, с кем я вчера ушел из клуба?

— А на тебя склероз напал? — смеется Брендон.

— Ну, как сказать, — вздыхаю. — Хотелось бы все-таки вспомнить имя этой истерички. А то последнее, что помню, — как она ко мне подкатила. Да и в моих вчерашних пьяных до безобразия глазах она выглядела куда эффектнее.

Друг хохочет взахлеб и картинно пожимает плечами. Ясно, тут мне тоже ответа не добиться. А имя ведь практически крутится на языке. Почти угадывается — и в тоже время ускользает, как вода сквозь пальцы. Черт подери, и чего мне приспичило? Выброси это из головы, Рик!

Мы недолго разговариваем. Вспоминаем разные забавные случаи. Как-то так сложилось, что мы быстро нашли общий язык. Пары месяцев хватило, чтобы наладить общение и зацепиться друг за друга. Он стал для меня бесценным проводником в мир штатских, зато я нередко здорово помогал ему в учебе. Что ценнее, мы действительно стали хорошими друзьями. При всем этом я продолжал постоянно лгать, скрывая свое истинное имя и род деятельности.

О нас никто не должен знать. Иначе это может привести к серьезным последствиям. Вряд ли общество готово однозначно принять нас и осознать, что мы не мутная организация, занимающаяся невесть чем за спиной правительства и обычных людей, а щит, который стоит между ним и войнами.

Вскоре представительный «бентли» подъезжает к подъезду друга. Вот и настало время прощаться. Потерянно опускаю взгляд. Кто бы мне сказал несколько лет назад, что я сумею обзавестись здесь хорошим другом, да таким, что еще жалеть об отъезде начну? И тем не менее, О’Хара, продолжать это общение нельзя. Разве что совсем изредка — и то от имени Бранта. Можно будет обдумать. На крайний случай номер Брендона у меня есть.

— Мне пора, — с некой долей вины в голосе, практически оправдываясь, киваю на авто.

Из передней пассажирской двери выходит молодой парень в строгом приталенном костюме и, по-шпионски отвесив мне короткий поклон, открывает передо мной дверь: