- Мы проплыли чертову уйму метров, только чтобы понаблюдать за тем, как кто-то занимается сексом? Ну, ребята, я так не играю…

- Тсс, - прошептал Роб. – Ты лучше присмотрись повнимательнее.

Роджер прищурился, закрывая глаза ладонью от солнца, но единственное, что он смог понять, так это то, что парочка была немолодая и…явно однополая.

- Вы так возбуждаетесь что ли, ребята? – рассмеялся Роджер. – Следите за старыми геями?

- Родж, твою мать! – сорвался Джимми. – Разуй, наконец, глаза!

Родж наклонился вперед и прищурился еще сильнее, изо всех сил всматриваясь в лица отчаянных любовников. И тут он увидел. Громко выдохнул и оперся рукой о скалу, чтобы привести сердцебиение в норму.

- Мои глаза мне не лгут? Это действительно они?

- Действительно. Каждый год тут торчат в одно и то же время. Мы их уже лет десять наблюдаем. Пару раз случайно нарвались, а потом уже намеренно стали ловить. По ним календарь сверять можно, - и Роберт тряхнул своими золотыми кудрями, которые на солнце приобрели какой-то почти белый оттенок.

- Но… про них же пишут, что они в контрах и почти не общаются… Они и сами это подтверждали… Уму непостижимо! – Роджер вытер пот со лба и снова посмотрел в сторону неугомонной парочки, резвившейся на песке. – Нет, Брайану про это рассказывать не стоит, его хватит удар. Ему еще вас переварить нужно.

Заплыв обратно дался Тейлору куда тяжелее: перед глазами плыли темные круги, а из ума не шли двое совсем уже старых мужчин, отчаянно сплетавших тела на том богом забытом островке, вдали от всего мира, от своих фанатов, жен, детей и внуков. Мик и Кит… два старых засранца, ненавидевших друг друга и раз в год сбегавших от всего света, чтобы побыть наедине. Такое бывает? Они ведь познакомились еще детьми и сумели пронести это, не расплескав, через всю их сложную и богатую событиями жизнь. Даже Роб и Джим и то собачатся регулярно, а тут такая преданность… Роджер ощутил волну горечи, накрывшую его с головой, и активнее заработал руками.

Брайан уже успел несколько раз окунуться, пока ждал их возвращения, но Тейлор даже не вышел из воды, маша ему рукой:

- Давай, вперед! Будем учиться плавать.

- Что вы там такого увидели-то?

- Да так, милый коралловый островок. Очень живописный. Но не стоит таких усилий, ей-богу.

Одной рукой Роджер подхватил Брайана за грудь, другую разместил чуть выше колен и тут же деловито принялся объяснять ему, как работать руками, чтобы удержаться на воде и не сбить дыхание. Брайан старательно выполнял все указания, и плескавшиеся рядом с ними Роб и Джим готовы были умереть со смеху, видя эту нелепую картину. В этот самый момент Мэй ощутил, как сильная ладонь Тейлора скользнула вверх по его тощему бедру. У него екнуло сердце, и лишь присутствие рядом посторонних людей помешало ему открыто выразить свой протест. Ладонь поднималась все выше, пока, наконец, не замерла в заветной впадине, едва касаясь резинки плавок. Брайан громко выдохнул и застонал.

- Ты чего? – не подавал виду Роджер. – Устал что ли? Да я держу тебя, нахал, а я, между прочим, только что отмахал три километра. Не тебе жаловаться, милый! Давай, не отлынивай, активнее работай руками и ногами, как я тебя учил!

- Родж, да ты посмотри, как он побледнел. Загонишь ты своего гитариста в могилу такими упражнениями, - расхохотался Джим, ударяя ладонью по воде и окатывая всех вихрем соленых брызг.

Ладонь Тейлора поднялась еще чуть выше и сомкнулась вокруг уже начинавшей пульсировать горячей плоти Брайана. Он возбудился моментально от одного лишь прикосновения ударника и едва сдержался, чтобы не застонать в голос. Родж сделал несколько медленных движений вдоль окаменевшего члена Мэя и тут запустил руку ему в плавки, запутываясь пальцами в волосах и до боли сжимая основание. Брайан замер, едва дыша, повернул голову и посмотрел Роджеру прямо в глаза, словно пытаясь понять, чего он добивается. Но ударник взирал на него с полупрезрительной насмешкой, и ничего больше его наставительный взгляд не выражал.

- Руками работай, говорю! Ты плавать собираешься учиться или как?

- Предлагаю провести остаток вечера прямо здесь, на пляже! – крикнул Плант. – Разведем костер, вы двое забацаете нам что-нибудь на гитарах. Я, так и быть, что-нибудь спою. Один ты, Родж, неприкаянный у нас остаешься… - и Роберт виновато пожал плечами.

- Ничего, я привык, - кивнул Роджер. – Я постучу по вашим головам. Думаю, звук будет просто запредельный! – и свободной ладонью он легонько шлепнул Брайана по макушке, словно приводя его в чувство.

Тот громко выдохнул:

- Родж, прошу, отпусти меня… я… больше…не могу… так…

Но Тейлор лишь ускорил движения, яростно лаская член Мэя. Сильные и ловкие пальцы ударника исследовали каждый сантиметр разгоряченной плоти, сжимали и слегка царапали головку, поглаживали мошонку, и через несколько томительных мгновений Брайан, наконец, кончил ему в ладонь, и все остатки его страстной кульминации тут же смыло соленое море. Рука Роджера в тот же миг вернулись в прежнее положение на коленях Мэя, и он снова принялся подгонять утомленного оргазмом гитариста, но Брайан оттолкнул его, поднялся и побрел на пляж, собирая кудри в пучок и часто дыша.

В тот вечер ему так и не удалось остаться с Тейлором наедине, чтобы потребовать объяснений: они пили пиво на пляже, жарили польские колбаски и пели английские народные битловские песни. И Роберт вдруг прямо там впился в губы Джима пьяным поцелуем. Тот пытался оттолкнуть «златокудрого бога», но Плант лишь прошипел ему на ухо:

- Хватит ревновать к Бонзо, дурень! Стал бы я спать с тобой в 70-е, если бы имел виды на Бонзо.

- Но ты… ты и имел на него виды!

- Я просто не хотел, чтобы ты знал, как ты мне дорог. Я даже сам этого знать не хотел. А сейчас… просто молчи и целуй меня.

- Но…

- Еще одно слово про Бонзо…

И они ушли спать в комнату Джима, а Брайан обреченно вернулся к Роджеру. Он все порывался задать вопрос, мучивший его весь вечер, но Тейлор вел себя как ни в чем не бывало и ни единым взглядом или жестом не намекнул на тот случай в море, и тогда Брайан решил отложить неприятный разговор до утра и рухнул на постель. Роджер предпочел матрас на полу. Через несколько минут оба громко сопели, и вся крошечная вилла погрузилась в тишину.

- Брай… - раздался вдруг тихий стон. – Брай…

Брайан поднял голову, не понимая, где он и что происходит. Судя по тому, что за окном царила тьма, он проспал не так много, прежде чем его разбудил хриплый голос Роджа.

- Родж? Что-то случилось? Ты в порядке?

- Брай… - снова позвал Тейлор из темноты.

Брайан включил ночник, и взору его предстал раскинувшийся на полу Роджер, раздвинувший ноги и запустивший руки в собственные трусы в отчаянной попытке снять напряжение. Глаза его были закрыты, и весь вид выдавал то, что он крепко спит.

- Да, Брай, да! Ооо… - бормотал Роджер, стягивая с себя плавки и обнажая свой возбужденный член.

- Родж! – снова осторожно позвал Брайан, замерев от увиденного. – Родж, проснись!

Но тот лишь часто задышал, голова его металась по подушке, а с губ срывались сдавленные стоны и хрипы.

- Брай…

Брай сполз с кровати и сел рядом с Тейлором, не в силах оторвать взгляда от ласкавшего себя ударника. Несколько мгновений Мэй просто наблюдал за методичными движениями Роджера, а затем мягко перехватил его руку и убрал ее в сторону, смыкая пальцы вокруг горячей и пульсирующей плоти. Родж задышал еще чаще, по лицу его катился пот. Брайан сделал несколько неловких движений вдоль члена Тейлора, вспоминая давно забытые ощущения, и, наконец, решился: опустил голову и прильнул губами к солоноватой головке, вбирая в себя эту частичку Роджа. Воспоминания сорокалетней давности вдруг накрыли его с головой. Он еще помнил этот вкус, вкус Роджа, который когда-то был ему столь же привычным, как глазу – собственное отражение в зеркале. Тогда, сорок с лишним лет назад, этот вкус сводил его с ума. Губы скользнули вдоль знакомой напряженной плоти, вспоминая каждую морщинку, каждый сосудик, зацелованные им прежде до засосов и синяков. Он не мог оторваться от этого кусочка плоти, даже когда Роджер шумно кончил, вспоминая вкус его семени – такого же вязкого с легким мускусным ароматом. Брайан и сам тогда пах этим ароматом все их пять лет, ароматом потного Роджа, который, казалось, въелся ему под кожу. Который Брайан тщетно пытался смыть с себя в течение долгих лет. И вот этот запах настиг его снова, вошел в него, заполнил все его естество. Член Роджера опал в его рту, но Мэй все не мог оторвать губ от того, что когда-то по праву принадлежало ему. Он покрывал поцелуями морщинистую кожу, снова и снова засасывая головку и искренне надеясь, что Родж не проснется. А тот сладко сопел, раскинув руки и ноги. Дыхание его было ровным и спокойным, и одному богу было известно, что в ту ночь снилось Роджеру Тейлору.