Он старался не смотреть брату в глаза, но взгляд нет-нет, да скользил туда в карие бездны, которые заволокло тьмой Мордора, когда тот узнавал все новые и новые глубины их с Глебом падения.

- То есть сейчас вы вообще никак не контактируете?

Глеб пожал плечами, покачал головой.

- Я его голос слышу только с планшета да из наушников. Даже запах его, кажется, забыл…

Вадим подвинулся чуть ближе, толкнулся лбом брату в нос:

- Понюхай. Точно забыл?

Глеб вдохнул и вдруг понял, что помнит. Помнит его до сих пор – терпкий, чуть душноватый, но странно приятный. Вадим так пах всегда даже после душа, и было время, когда Глеб пропитался этим запахом насквозь. Вот и теперь вспомнил, заново ощутил его на своей коже. Прикрыл глаза, провел пальцами по волосам Вада…

- А вот так можно представить, что это ты, а не он… и словно бы прошлое вернулось.

- Какой еще он, Глеб? Есть только я и больше никого. Что мне делать теперь?

Глеб спохватился, открыл глаза. И вправду, с братом надо было что-то решать. Возвращать его домой к Юле было опасно: если она просечет, что с мужем что-то не то, он мигом улетит либо в дурку, либо в обычную клинику на проверку на предмет амнезии. Под нее кстати проще всего было закосить, но тогда Вада без сомнения запрут и начнут пичкать лекарствами, а ему надо было что-то решать с концертом, чтобы как-то привлечь к себе внимание двух юных гениальных умов.

У себя селить брата Глеб тоже не мог: у Тани возникнет масса вопросов, по фандому тут же поползут слухи, которые и без того-то постоянно циркулируют там. Потом это в прессу просочится, и как тогда с настоящим Вадимом разбираться? Как в глаза ему вообще смотреть после такого? Отчего-то Глеба вдруг дико заволновал этот вопрос.

Снять Ваду гостиницу и периодически приходить его проведать? И того хуже. Тогда их точно примут за любовников. Мама! – сверкнуло внезапно в голове Глеба точно озарение.

- Вадик, а ты не хочешь пока поехать у мамы пожить? Думаю, она рада будет.

- А с концертом тогда что?

Тоже не сходилось. Глеб поначалу решил было сам связаться с Никитой, так у того лишние вопросы могут возникнуть. Да они у него и так уже поди возникли, когда Глеб уволок обезумевшего брата прямо с концерта. Наверняка это уже успели заснять на камеру и выложить во всех пабликах всех соцсетей. Не отвертишься.

Глеб полез по хештегам инстаграма. Так и есть: всюду они двое во всех ракурсах. Вот стоят возле машины, и Глеб запахивает на Ваде пуховик. Вот он заталкивает его в машину прямо у носа очумевшего Никиты. Вот они заходят в гостиницу. Кто-то даже в холле умудрился их заснять и залить короткое видео. Соцсети уже загудели вопросами о вероятном примирении братьев. Завтра наверняка и пресса проснется. Необходимы были решительные действия.

- Может, поспишь пока, а? – предложил Глеб брату, кивая на одну из кроватей. – А я пока подумаю, как нам быть дальше. Хотя… давай-ка для начала Никите позвоним.

Глеб подошел к Ваду и принялся бесцеремонно рыться в карманах его широких штанов. Вадим засмущался, покраснел и отвел глаза. Глеб достал мобильный, нашел в списке контактов Никиту и сунул телефон брату:

- Значит, так. Это твой директор, он должен знать твой концертный график. Звонишь ему сейчас и как-нибудь намекаешь, что тебе на концерте стало плохо, извиняешься, обещаешь опубликовать официальное заявление в соцсетях по данному поводу. А потом как бы невзначай спрашиваешь, когда у тебя следующий концерт. Нам надо будет к нему как-то ведь подготовиться.

Глеб ощущал прилив незнакомого или давно забытого адреналина. В голове гудело, уши горели, а в груди все пело на разные лады, он и сам толком не понимал почему и откуда взялась вдруг такая радость. Но пока он не стремился анализировать собственные ощущения.

Вадиму, великолепно обращавшемуся с техникой, даже не потребовалось объяснять, как вызывать нужного абонента. Он даже сообразил поставить телефон на громкую связь, чтобы Глеб по возможности мог подсказать ему что отвечать.

- Никита? Слушай, - Вадим замялся, явно смущаясь так по-хозяйски общаться с абсолютно незнакомым человеком, - мне что-то неважно стало на сцене. Давление, кажется, скакнуло. Я в больнице сейчас.

- Мне подъехать? – тут же нашелся Никита.

- Не стоит, как только оклемаюсь, я сам доберусь до поезда. Я тебя только попрошу как-то организовать прямо сейчас публичные извинения перед поклонниками за этот эпизод. Нехорошо получилось…

- Да, конечно, это не проблема. Сейчас поговорю с Ядовым, все решим.

- И еще… из-за скачков давления у меня что-то с сосудами головного мозга… - Глеб сидел и умилялся на то, как врал на ходу Вадим. – Я подзабыл, какого там числе у нас следующий концерт-то?

- Тьфу-ты черт, опять вывесить забыли! Чартова Дюжина это февральская. Сейчас Сашку тоже попрошу обновить график.

- Понял, спасибо тебе большое.

- Может, я все-таки подъеду?

- Да нет, все в порядке, - Вадим хотел было добавить, что с ним Глеб, но вовремя осекся.

- Значит, ты в Дюжине выступаешь, - с ноткой ревности в голосе протянул Глеб, заходя на сайт Нашего радио. – Так, она будет 13 февраля. Времени у нас вагон, целых два месяца. Разберемся. У кого бы нам твой сетлист узнать… Впрочем, вряд ли кто-то из СДК его знает. Может, ты и сам еще не придумал, что играть. Значит, придется думать вместе. Но это ладно, ты и вправду иди ложись сейчас, а я поищу, куда тебя поселить можно до Дюжины.

Вадим покорно отправился в кровать, а Глеб до глубокой ночи лазил по Циану в поисках съемного жилья где-нибудь поближе от его собственной квартиры. И к великой радости нашел неплохую однушку прямо в соседнем подъезде своего дома. Оставил на сайте заявку, отправил сообщение агенту о желании на следующий же день снять ее даже без просмотра и сам отправился на соседнюю кровать.

Вадим спал как обычно – скинув с себя одеяло, в позе звезды. Глебу на секунду захотелось подойти ближе и коснуться пальцем обнаженной волосатой груди брата, но он тут же поморщился, тряхнул головой и отвернулся к противоположной стенке.

========== 3. ==========

К Легендарному концерту Вадим готовился долго и тщательно: подбирал сетлист, прикидывал, насколько его вокал сможет заменить Глебов. Даже реакцию публики пытался просчитать: что выстрелит, что станет бомбой, а что…уподобится ядерному взрыву? Ну, разумеется, услышать из уст Вадима Извращение и Крошку уже станет настоящим событием, но взорвет ли это массы? И когда Вадим, прикрыв глаза, взял на сцене первые аккорды «Под огнем», то понял, что не прогадал. В зале наступила гробовая тишина. Потом послышались робкие неуверенные смешки, а потом все как один вдруг взревели и принялись подпевать ему.

- Респект Глебу Рудольфовичу! – крикнул Вадим и вдруг ощутил, как проваливается в яркую бездну, мерцающую странными бликами.

Первой мыслью было, что кто-то из зала швырнул в него бутылкой или чем-нибудь более тяжелым, услышав, как он поганит творение их любимого Глеба.

«Фурор произведен!» - удовлетворенно отметил про себя Вадим, готовясь тут же потерять сознание. Однако, оно никак не желало теряться.

Тогда он решился и открыл глаза. Тут же прищурился от ударившего ему в глаза яркого света. Он по-прежнему стоял у микрофона. Стоял? Значит, не упал! Значит, удар вышел не таким сильным? Просто звезды в глазах закружились?

От непонятного удара в голове все спуталось, он сбился с партии и обернулся было вправо, чтобы глянуть, куда ускакала ритм-секция, но еще прежде того, как увидел, кто именно располагался справа, Вадим понял, что зал погружен в кромешную тишину. Музыканты не играли, а лишь растерянно озирались, вероятно, осознав, что Вадим остановился, а люди в зале напряженно молчали. Не хлопали. Просто сидели. Стоп! Сидели?!

И в этот самый миг до мозга Вадима, наконец, дошло, кого именно он увидел справа. Не Баранюка. Не Алика с двойным грифом. А Глеба. Просто сидевшего на стуле Глеба, не сводившего с него удивленного взгляда.