- Глеб, какая еще Эллочка? Я бы поверил в это, если бы не содержание фанфика, как будто вынутое из наших с тобой голов! Да ты сам хоть начало прочти, убедись!

Глеб взял телефон из рук брата и, пробежав глазами несколько первых абзацев, моментально побледнел.

- Да это же…

- Ну! О чем я тебе и говорил!

- Откуда это все оказалось у посторонних людей? - Глеб сжал в пальцах телефон не в силах оторваться от текста.

- Вот и задай этот вопрос самому себе, – Вадим отобрал у младшего телефон и убрал его назад в карман.

- И что, ты хочешь обнародовать это все через Рен-ТВ? Серьезно, Вадик?—округлил глаза Глеб.

- Шучу. Я же не ты, я подобным дерьмом мазаться не собираюсь. Но это при условии, если ты напряжешь память и вспомнишь, кому ты мог про это проболтаться.

- Вадик! – в отчаянии крикнул Глеб.

Но старший уже опустился на водительское сиденье.

- Или я пойду к Малахову, - с деланным равнодушием пожал плечами Вад и вдавил в пол педаль газа.

А как только фигура растерянного Глеба в мешковатой одежде исчезла из поля его зрения, Вад, наконец, дал себе волю и громко расхохотался.

*

Когда Глеб добрел до холма, за которым обрывались вниз асбестовские карьеры, время уже подходило к девяти. Вадик будет дома только часа через два, мама – вообще рано утром. Возможностей замести следы и отсидеться – целый вагон, если только давешний старшеклассник Витька не струсит и не сдаст его.

Заброшенный дом словно врос в вершину невысокого импровизированного холма, созданного когда-то руками и экскаваторами при первичных разработках карьеров. Он давно уже ничем не напоминал простую глиняную насыпь – порос вялой рыжеватой травой, ощетинился чахлыми кустарниками, даже несколько деревьев пустили когда-то в него свои корни, да только не выжили и так и остались качаться на ветру сухими безжизненными скелетами прошлого.

Дом был сложен из бревен, уже потемневших от времени, местами покрытых мхом и черной склизкой плесенью. Крыша носила тот же мрачный темно-серый оттенок, что и все сооружение, в провалах окон не наблюдалось ни единого стекла, хотя бы даже разбитого. Глеб поежился, предвкушая пронизывающий сквозняк. Надо держаться поближе к двери – она, по крайней мере, сохранилась и даже не болталась в петлях. Глеб подошел к входу, осторожно потянул ее на себя и шагнул в промозглую даже не темноту, пока еще просто серость. Сбросил рюкзак прямо там у двери, достал спальник, скинул ботинки и влез внутрь, пока еще не успел озябнуть. Слегка освободил молнию, достал термос с чаем, сделал несколько медленных глотков и принялся жевать бутерброд. Есть не хотелось, но больше заняться было нечем. Правда, он захватил с собой книжку и фонарик, но пока не решился читать, пытаясь привыкнуть к пугающей обстановке. Он ожидал увидеть тут высохшие или смердящие трупы тех самых бомжей, о гибели которых в доме давно ходили легенды. На худой конец, их скелеты, но в обозримом пространстве ничего похожего не наблюдалось, лишь ветер гулял по абсолютно пустому помещению, заметая внутрь сухие коричневые листья, которые в мгновения разлетались в пыль, оседая на прогнившем полу.

Глеб положил рюкзак под голову, застегнул спальник до самого носа, натянул капюшон на лоб и замер, напряженно вслушиваясь. Ни единый шорох не нарушал тишину, царившую у карьеров. Постепенно Глеб успокаивался, дыхание его выравнивалось. Ему даже начало казаться, что он вот-вот уснет и проспит себе спокойно первую ночь, а там наступит день, выйдет солнце, и уж днем-то точно не произойдет ничего страшного. Может, провести три ночи в проклятом доме – не такая уж и непосильная задача? Глеб слабо улыбнулся, балансируя на грани сна, и готов был уже провалиться в его объятия, как вдруг ощутил странный скрип в нескольких шагах от себя. Затем приглушенный топот и чье-то рваное дыхание. Больше всего на свете ему хотелось сейчас вылезти из проклятого спальника и со всех ног броситься прочь вниз по склону и назад в Асбест, но шаги и скрип раздавались как раз со стороны двери. Разве что махнуть в окно? Глеб поспешно расстегнул спальник и принялся выпутываться из него, как вдруг на плечо ему легла чья-то тяжелая ладонь. Сердце Глеба подпрыгнуло к горлу, а затем ухнуло вниз, он хотел было заорать во все горло, но, услышав знакомый голос, ощутил чудовищное облегчение:

- Так вот ты где, негодник! – Вадим резко развернул младшего лицом к себе и легонько встряхнул. - Ты зачем сюда пошел?

- Вадик, я… А как ты меня нашел?

- Я тебя и не искал. Увидел, как ты болтаешь с тем типом, как он биту тебе передает. Ну и решил полюбопытствовать, куда это мой мелкий собрался на ночь глядя с рюкзаком и битой…

- Я думал, ты до ночи в гараже проторчишь, как всегда…

- Думал он. Хорошо, что решили свернуться чуть раньше. А то я бы точно не узнал, куда ты направился. Так я получу объяснения? Что ты тут делаешь?

- Эм, я…

- Я жду!

- Я проспорил! – выпалил Глеб первое, что пришло ему в голову.

- Тому самому Витьке? И теперь должен провести тут ночь? – совершенно спокойным голосом уточнил Вадим.

- Три! – обреченно выдохнул Глеб, опуская голову.

- Три ночи? – присвистнул Вад. – Ну, впрочем, это не имеет значения. Хоть десять. Собирайся и пошли отсюда, а то совсем стемнеет. У тебя фонарик хоть есть?

- Вадик, я не могу уйти. Я уже обещал, - помотал головой Глеб.

- Я договорюсь с ними. Мы отработаем твой проигрыш как-нибудь еще, ага?

И Глеб вспомнил, как мялся и бледнел сам Витька, уже не желая отпускать Глеба сюда, как он наверняка обрадуется, когда узнает, что мелкий не провел тут даже и ночи и за его исчезновение никому не придется отвечать. Глеб тяжело вздохнул и понуро опустил голову.

- Я тебе обещаю, что мы все разрулим. Ты отработаешь, но не так. Тут слишком холодно, ты можешь подцепить воспаление легких и на месяц загреметь в больницу. Ни один спор не стоит такого. Глеб медленно кивнул, окончательно выбрался из спальника и принялся зашнуровывать ботинки, пока Вадим завязывал рюкзак и скручивал спальник. Через несколько минут братья поднялись и пошагали к двери, Вадим толкнул ее и… ничего не произошло. Дверь не поддалась. Он попробовал потянуть на себя, но ничего не изменилось.

- Дай я помогу, - Глеб встал рядом и толкнул злосчастную дверь ногой, но она даже не пошатнулась.

- Заклинило поди, - пробормотал Вадим. – Давай через окно, тут невысоко совсем, стекол все равно нет.

Они подошли к ближайшему проему да так и замерли: в ветхой прогнившей оконной раме поблескивало лунным светом стекло.

- Хм, странно, - буркнул Вадим, и они пошли дальше, но во всех окнах, к которым они подходили, были стекла – словно взялись там из ниоткуда, словно всегда там были.

- Подумаешь, делов-то, - усмехнулся он и ударил ногой в стекло.

И снова ничего не произошло. Через пять минут братья отчаянно носились по пустому залу, пытаясь распахнуть створки окон или разбить каждое из внезапно возникших стекол, но ни одно из них не поддалось. Они воспользовались лестницей на второй этаж, которой, как вспоминалось Глебу, не было, когда он только пришел сюда. Впрочем, тогда не было и стекол, и даже перегородки между этажами в виде потолка. Но они не хотели прямо сейчас задумываться о происходящем, стремясь лишь поскорее выбраться оттуда. На втором этаже ситуация повторилась: застекленные окна, противоударные стекла и ни малейшего намека на выход.

- Ладно, - Вадим рухнул на пол и привалился спиной к стене. – Давай поспим, может, пока? Сейчас все равно темно, ничего не разглядеть. А утром выберемся. Крышу еще попробуем.

Глеб решил не спорить с братом и молча кивнул, да только внутри него разливалась пугающая уверенность, что они с ним не выберутся отсюда больше никогда. Он скользнул в спальник, рядом прилег Вадим, набросив на себя покрывало: от внезапно возникших стекол была хотя бы одна существенная польза - благодаря им в здание не проникал больше ветер.