Разговоры о внутреннем устройстве заводных механизмов заставили Лили задуматься о том, что находится внутри у нее самой. Она всегда ощущала себя не такой, как все, белой вороной. Еще до того, как девочка узнала о том, что вместо обычного сердца у нее вечный двигатель, она видела, что отличается от других. А потом она поняла, что, возможно, будет жить вечно, и чувство оторванности от мира только усилилось… Лили взглянула на Роберта – он, похоже, тоже не слушал.

Мальчик все думал о фигуре отца в окне. Неужели это и правда был призрак? Роберту пришла в голову мысль рассказать об этом профессору Хартману, но он тут же отбросил ее. Зачем беспокоить профессора? Да и потом, тот наверняка скажет, что Роберту почудилось или что он не в своем уме. Мальчик решил сосредоточиться на лекции о механизмах, но это напомнило ему о прежней жизни, о работе подмастерьем в часовой лавке, и он снова затосковал по отцу.

– Вот так. – Джон заменил последнюю деталь. – Все, починил. Совсем скоро она будет тикать с точностью королевских часов.

– Боже, я совсем забыла! – Лили так резко выдернула из передника конверт, что аммонит, часы и монеты полетели на стол. Она сгребла их, а затем протянула папе письмо. – Тебе тут кое-что пришло. Мистер Меднос с аэростанции утверждает, что это от королевы!

– Ты забыла про письмо от королевы? – Джон недоверчиво взглянул на дочь.

– Я… – смутилась Лили. – Я так увлеклась историей про побег Джека Дора, что все остальное вылетело из головы.

– Не беда. – Джон положил конверт на стол рядом с мисс Так и принялся аккуратно прикручивать панель к голове механической горничной.

– И что, ты его даже не откроешь? – воскликнула Лили.

– Я могу, если хотите… – Роберт потянулся за письмом.

– Подождите. – Джон поставил локти на стол и сцепил пальцы – типичный менторский жест. – Терпение приносит спасение. Сначала надо закончить ремонт мисс Так.

– Сейчас не время для нотаций, папа. – Лили шагнула вперед и потянулась за конвертом.

– Да, – согласился Роберт. – Давайте посмотрим, что там.

Джон вздохнул, взял конверт и распечатал его с помощью отвертки.

Лили и Роберт подошли ближе. Даже зазнайка Малкин, который обычно вел себя так, будто королева пишет ему каждый день, запрыгнул на стол, чтобы ничего не пропустить.

Джон положил отвертку и торжественно вынул из конверта несколько сложенных плотных листков бумаги. Он осторожно развернул их и принялся читать; улыбка его с каждой прочитанной строкой увядала.

– Подумать только! – пробормотал он.

– Что такое? В чем дело? – спросил Роберт.

– Да, скажи нам, – добавила Лили.

Джон откашлялся.

– Королева хочет, чтобы я отправился в Лондон, в Гильдию механиков, и помог починить Элефанту.

– Ту самую механическую слониху, изо лба которой Джек вытащил бриллиант? – уточнил Роберт.

– Именно так, – кивнул Джон. – Элефанта – самый первый зоомеханоид. Принц Альберт заказал ее к дню коронации. Она включалась при помощи Бриллианта Кровавой Луны. Королева считает, что такой известный механик и изобретатель, как я, сможет починить ее к юбилею.

Роберт распахнул рот от удивления.

– Но это же всего через четыре дня! Вы не успеете!

– Папа успеет, – сказала Лили. – Если кто и может починить Элефанту, так это он.

– Не знаю, Лили… – отозвался папа.

– Ты справишься. Ты же величайший изобретатель в стране. И раз королева сама тебя попросила, то она тоже так считает. – Лили сделала паузу, набираясь смелости продолжить. – Но у тебя очень мало времени. Думаю, нам с Робертом надо поехать с тобой и помочь.

Папа покачал головой:

– Нет, Лили. Вы с Робертом останетесь дома – вы и так достаточно натерпелись. Я буду жить в Лондоне под своим настоящим именем и не хочу привлекать лишнего внимания. Кроме того, здесь у вас есть все необходимое.

– Но, пап…

– Никаких «но»; я так решил. А что до «величайшего изобретателя в стране»… Я хочу, чтобы люди забыли обо мне. О нас. Только так у нас появится надежда на спокойную жизнь. Вокруг столько алчных людей, Лили! Стоит им узнать о твоей уникальности, за твою голову объявят награду – точнее, за твое сердце. Я не могу потерять тебя, как потерял жену. Ты и так дважды оказывалась на пороге гибели… Кроме тебя, у меня никого не осталось, ты – мое все. – Джон отвернулся, и его плечи задрожали. Потом он сложил письмо и убрал его обратно в конверт. – В общем, вы остаетесь дома.

– Можно нам хотя бы ходить в деревенскую школу, пока вас нет? – спросил Роберт. – Там нам ничего не угрожает, ну правда!

– Нет, вас продолжат учить миссис Раст и остальные механоиды, – возразил Джон. – А я поеду выполнять задание королевы. Если бы не деньги, я бы не стал рисковать… Постараюсь закончить побыстрее и тихо и незаметно вернуться. И тогда мы продолжим наши занятия.

Лили терзали сомнения. Папа все еще живет прошлым, пытается оставаться в тени. Но ведь опасность миновала, разве нет? И потом, неужели он не видит, что Лили уже выросла и стала совсем самостоятельной? Она даже с работой ему помогает! Только вот у папы другие мысли на этот счет. Он, видимо, собирается прятать ее всю жизнь, словно какой-то клад!

– Думаю, с этим мы закончили. – Папа завел мисс Так ключом.

Они немного подождали… и та очень медленно стала оживать.

– Клянусь всеми шестеренками в мире! – воскликнула горничная. – Я будто проспала тысячу лет. Что я пропустила?

– Ничего особенного, – зевнул Малкин. – Всего лишь письмо от королевы.

– Всего-то! – фыркнула мисс Так. – Ну хвала механике!

Лили задумалась: правильно ли горничная поняла Малкина? Но папа, кажется, не заметил ничего необычного.

– Теперь будете как новенькая, – сказал он механической горничной. – Лили, проводишь мисс Так?

– Конечно.

Девочка закрыла дверь за горничной, а затем стала помогать Роберту и папе убирать инструменты. Вдруг папа замер и внимательно посмотрел на ребят.

– Роберт, ты не мог бы чуть позже зайти ко мне в кабинет? Я бы хотел обсудить… твое, мм, положение.

У Роберта даже живот заболел. Он догадывался, о чем хочет поговорить профессор. Голова шла кругом от стольких мыслей. Призрак отца, сгоревшая лавка, неясные воспоминания о пропавшей маме… На протяжении полугода после того, как Роберт потерял отца, профессор пытался найти его маму, рассказать ей, что произошло, и разобраться с часовой лавкой.

Неужели Джон что-то узнал? Раз он хочет поговорить наедине, видимо, хороших новостей ждать не стоит.

– Входи, входи, мой мальчик. – Профессор Хартман указал Роберту на мягкое кресло и убрал с него стопку бумаг. – Прости, что не объяснил все сразу. Я хочу обсудить с тобой один личный вопрос.

Джон все еще держал бумаги в руках, не зная, куда их деть. Наконец он положил их на тумбочку, рядом с гонгом на подставке из слоновой кости, а потом сел за стол, нервно дергая ногой.

Пока профессор пытался совладать с собой, Роберт осматривал кабинет. Это была его любимая комната в доме. Окно в дубовой раме и остекленные шкафы напоминали о витринах в «Часовой лавке Таунсендов». В дальнем конце кабинета на каминной полке стояла маленькая медная урна, а над камином висел портрет в большой золоченой раме. Улыбчивой женщиной на портрете была мама Лили, Грейс Роуз Хартман. Она погибла, когда девочке было всего шесть лет. Роберту нравилось смотреть на ее доброе и понимающее лицо.

Папа Роберта так и не рассказал ему, почему мама их бросила. Она уехала, когда мальчику было три. Когда Роберт вырос, он был так зол на нее, что никогда не спрашивал о ней у Тадеуша, – мальчику хватало и отцовской заботы. Но сейчас, после его смерти, Роберт остался совсем один.

Профессор наконец собрался с мыслями. Он подался вперед и внимательно посмотрел на Роберта.

– Боюсь, – начал он, – мы не получили ответа по объявлению о поиске твоей мамы в «Механическом вестнике». Полиции тоже пока не улыбнулась удача. Я поспрашивал в деревне – там все ужасные болтуны, но о Селене никто ничего не знает. Никто, кроме священника. Он помнит свадьбу твоих родителей, и я подумал, что смогу найти девичью фамилию твоей мамы в архивах церкви. Но, листая книгу регистрации браков, я обнаружил кое-что очень странное… Там нет страницы, на которой должна была быть запись о свадьбе твоих родителей. Ее вырвали.