«Хоть за край света беги…» Хоть за край света беги, Задних не чуя ног, И сам себя сбереги, Загнанный в угол зверек. Что ж ты, споткнувшись, опять Сел в провалившийся снег: Как же в тебя не стрелять, Я ведь не зверь – человек! 2004 «И в густом лесу, и в редкой…» И в густом лесу, и в редкой Роще слышу все ясней Голоса далеких предков, Рыб, животных и зверей. Слышу сердцем, чую кожей Мир лесов, полей, степей. Он и нынче нас моложе, Он и нынче нас умней. У слона, змеи, волчицы И у солнышка в горсти Не мешало б поучиться, Как природу нам спасти От самих себя… Но это Ближе сердцу – не уму. А пока летит планета Стертым мячиком во тьму. 2004 «Река покрылась льдом…» Река покрылась льдом. Кружись в ней, не кружись, А жизнь пошла вверх дном, Другою стала жизнь. Идет по льду рыбак, Не аки посуху, Поймать за просто так Рыбешек на уху. Пробурит крепкий лед. И на зеленый свет Рыбешка подплывет, А света вовсе нет. Несладко подо льдом Барахтаться в воде, Вся жизнь идет вверх дном, Как, впрочем, и везде. 2005 «В повседневных трудах и заботах…» В повседневных трудах и заботах О ночлеге, любви, бутербродах Забывал он на небо взглянуть. Прижимался к земле. И все глубже В землю плотью входил. И все глуше Покрывался забвением путь. И, смешавшись с землей без остатка, Облегченно вздохнул и украдкой На далекое небо взглянул. Там, в пространстве колеблемом, кто-то Над своей бесконечной работой Одинокую спину согнул. К небесам прижимался. Все глубже В небо плотью входил. И все глуше Заунывную песню тянул. В небесах растворясь без остатка, Облегченно вздохнул и украдкой На далекую землю взглянул. 1984 «Оторванный от неба и земли…» Оторванный от неба и земли, С издерганной, измученной душою Стою понуро в солнечной пыли Над малой родиной и – над большою. Мне б от обиды крикнуть в небеса! Но голос мой уже настолько дальний, Что различимы больше голоса Пустых надежд, напрасных ожиданий. Мне бы упасть, лицом к земле припасть! И захлебнуться бы слезою душной. Но надо мною беспредельна власть Всеобщего молчанья, равнодушья. И у кого мне с горечью спросить О том, как стал я холоден к народу И через сколько пропустили сит Мою необозримую свободу? Мне бы спросить об этом у небес — Но небеса унижены и смяты. И вместо грома вездесущий бес Устроил барабанные раскаты. Мне бы спросить об этом у земли, Но мечется земля, твердит землица: «Сыны мои, ну как же вы могли!..», А что «могли» сказать, как мать, стыдится. 1984 Муж Домой придет – посмотрит колко, Хмурной – уставится в окно. Жена забегает – иголка Сшивает жизни полотно. – Чего разбегалась? – Да как же?! — На стул опустится без сил. Сейчас он скажет, скажет, скажет: «Да, не люблю. Нет, не любил». Но он молчит. И вдруг украдкой Посмотрит, выдохнет: – Жена… Ей так тепло и так ей сладко, Что до озноба – холодна. 1981 «Полетим, полетим над чужою страной…» Полетим, полетим над чужою страной, На других поглазеем, себя всем покажем, Ну а то, что увидим, и Богу не скажем, Возвратимся домой с окрыленной виной. Что нам Запад и что нам Восток, Ну, отметим для галочки: были в Париже. И на ниточку памяти грустно нанижем Сувенирную бусинку в русский рядок. И продолжим Отчизну тихонько любить, Позабудемся в прежних трудах и заботах, А чтоб наши полеты совсем не забыть, Нитку бус мы повесим на старых воротах. 2004 «Идущий берегом реки…» Идущий берегом реки, Смотрю на пасмурные воды. Как одуванчики, с руки Сдуваю дни свои и годы. Подхватывает их река, Несет к неназванному сроку, Ну а душа издалека Летит над водами к истоку. 2004 «В рассветный час закатным летом…» В рассветный час закатным летом Едва проснулась тропка, но Нетерпеливым бересклетом Уже стучит в мое окно. Напоена прохладной влагой, Трава прикрыла тропку, но С упрямой детскою отвагой Она стучит в мое окно. Ну как не выглянуть, не встретить Душой попутчицу свою, С которой вместе на рассвете, Еще не выспавшись, встаю?! И мы идем неспешным шагом. Овраг проходим, поле, ток. И друг за другом добрым взглядом Следим, не потеряться чтоб. 2006 |
