В Корфу Ушакову была подготовлена теплая роскошная квартира, но он не пожелал даже осмотреть ее. Будучи в городе, он посетил сенат республики, узнал, как там идут дела, высказал свои соображения относительно этих дел, после чего прошелся по главной улице и вернулся на свой корабль, поставленный на якорь почти у самого берега. С этого момента он почти не делал больших "вылазок", разве что ездил иногда в городскую православную церковь да плавал на лодке смотреть, как идет работа на судах, поставленных на ремонт. Командиров кораблей и портовых служб обычно принимал в адмиральской каюте, которая была для него и спальней, и столовой, и рабочим кабинетом. Иногда наведывались сюда для решения своих вопросов и представители местной власти.
Дел было много, и все же, занимаясь ими, Ушаков не мог не почувствовать общего спада интереса к эскадре. Поток писем, различного рода повелений резко уменьшился. Раньше от курьеров не было отбоя, а сейчас они почти не показывались. Даже обидно как-то стало...
Вскоре после Рождества из Петербурга пришли наконец награды отличившимся при освобождении Ионических островов. Подобные события обычно вызывают всеобщее ликование. Но в этот раз люди вели себя сдержанно, радости особой не выражали. Награды оказались более чем скромными, во всяком случае, они не соответствовали заслугам героев войны. К иностранцам русский император отнесся с большей щедростью. Заслуги кардинала Руффо того самого Руффо, который ничего не мог предпринять без помощи русских, разве что чинить расправу над "якобинцами", - Павел I счел возможным оценить даже выше заслуг самого Ушакова. Если знаменитый флотоводец удостоился только бриллиантовых знаков к ордену Александра Невского, то Руффо за свои "подвиги" получил, кроме ордена Александра Невского, еще звезду Андрея Первозванного - самую высшую награду Российской империи.
Высшие награды получил не один только Руффо. Не было отказа в орденах и другим иностранцам, за которыми по воле высших правительственных чиновников "обнаруживались" вдруг заслуги перед Россией. Зная слабость русского двора к пресмыкательству перед иностранцами, Нельсон пытался исходатайствовать у Павла I высшую награду и для... леди Гамильтон. Сделай он это месяцем раньше, и его любовница тоже стала бы кавалером русского ордена, как и кардинал Руффо. Но лорд чуточку опоздал. К моменту получения его ходатайственного письма русский император уже охладел к англичанам как союзникам, и леди Гамильтон осталась без ордена.
Несправедливо, обидно русским... Но что поделаешь? Надо было терпеть. В конце концов он, Ушаков, его офицеры, матросы и солдаты, обойденные царскими милостями, старались не ради орденов, они выполняли долг свой перед великой Россией.
В середине февраля на остров Корфу неожиданно прибыл английский морской офицер, доставивший Ушакову сразу четыре письма - от короля Обеих Сицилий Фердинанда, командующего английским флотом в Средиземном море адмирала Кейта, а также русских полномочных министров при королевском дворе: по внешнеполитическим делам графа Мусина-Пушкина-Брюса, военным Италинского. Офицер довольно сносно говорил по-русски.
- Где сейчас лорд Нельсон? - поинтересовался Ушаков.
- Насколько мне известно, он собирается отбыть в Англию, - отвечал офицер. - Отныне с вами будет иметь дело адмирал Кейт.
В своем письме, написанном в учтивом тоне, новый командующий английским флотом крайне сожалел, что русская эскадра оставила берега Италии и отказалась от совместных действий по овладению Мальтой. Адмирал очень надеялся уже в скором времени увидеть его, Ушакова, в "общих действиях", просил не отказывать в помощи.
Король писал примерно в таком же духе: сожалел и просил... Только просил уже за свое королевство.
Вопросам совместных "союзнических действий" были посвящены и письма русских полномочных министров, но в них столько было тумана, что Ушаков так и не понял, чего добиваются от него эти господа. С одной стороны, они вроде бы желали участия эскадры во взятии Мальты, продолжения военных действий против французов, но, с другой стороны, давали понять, что этого можно и не делать...
- Что прикажете сообщить моему адмиралу? - спросил офицер после того, как Ушаков ознакомился с содержанием всех писем.
- Передайте адмиралу уверения в моем совершенном к нему почтении, сказал Ушаков. - К сожалению, мои корабли все еще ремонтируются и не смогут выйти в море так скоро, как хотелось бы, тем не менее я очень надеюсь, в случае нашего возвращения к берегам королевства, иметь удовольствие содействовать с ним в военном деле.
Ушаков написал также королю Фердинанду и адмиралу Кейту лаконичные письма. Нет, он не отказывался помочь английскому флоту и королевству Обеих Сицилий. Однако он не стал уточнять характер и размер этой помощи, связывать себя какими-либо сроками выступления эскадры. А что он мог еще написать? Не мог же он объявить, что ему теперь наплевать на просьбы союзников, поскольку в кармане у него лежит высочайший рескрипт, повелевающий ему вернуться с эскадрой в Россию? Рескрипт сей оглашению не подлежал.
Заодно Ушаков написал письма также русским полномочным министрам. Он предложил им самим встретиться с адмиралом Кейтом, чтобы дать ему более или менее убедительное объяснение причин, вынудивших русскую эскадру вместо Мальты плыть к острову Корфу. Пусть. Пусть уж как-нибудь выпутываются сами...
17
После продолжительных зимних штормов море наконец успокоилось. Потеплело. Самое время собираться и плыть домой. Но вдруг выяснилось, что плыть домой нельзя... Через русского представителя в Палермо Италинского пришло правительственное предписание: Ушакову предлагалось воздержаться от отправки домой, а сняться с якоря и плыть на Мальту, чтобы взять ее вместе с англичанами.
Получалась какая-то странная полудетская игра: то делать, то не делать, то домой, то не домой... Попробуй угодить тут императорскому двору, когда его решения меняются, словно перчатки.
Ушаков был в досаде. Предписание поставило его в затруднительное положение. Он не мог теперь дать команду плыть домой. В то же время это предписание, подписанное правительственными чиновниками, не могло быть принято к исполнению, поскольку государем не был отменен его же высочайший рескрипт, коим эскадре повелевалось оставить военные действия и вернуться в черноморские порты. К тому же предписание имело декларативный характер и не разъясняло главных вопросов. В частности, было не ясно, какую долю участия в боевых действиях должна занять русская эскадра. А потом... согласятся ли англичане с учреждением на Мальте (после ее освобождения) русского гарнизона? Откуда брать продовольствие для этого гарнизона и флотских команд?
