Депутаты вновь подняли крик, но теперь это уже был крик радости. Они кинулись ловить и целовать руки адмирала, и когда адмирал стал этому противиться, стали целовать ему ноги. Офицеры, видя, в какое волнение привели они адмирала, поспешили увести их из кают-компании. С адмиралом остался один Метакса.

- Друг мой, тебе придется поехать к Али-паше.

- Зачем?

- Повезешь от меня письмо. Надо постараться уладить дело мирным путем.

Метакса с сомнением покачал головой:

- Федор Федорович, паргцы не все тут сказали, а я не успел доложить... За Али-пашой есть еще одно преступление. Паша арестовал в Перевезе русского консула Ламброса, заковал его в кандалы и отправил на галеры.

В глазах Ушакова блеснул огонь гнева.

- Сведения точные?

- Паргцы наши друзья, им незачем обманывать нас.

Ушаков с минуту походил, обдумывая положение, потом повел Метаксу в свою адмиральскую каюту, усадил за письменный стол и стал диктовать ему письмо Али-паше:

- Пиши: "Жители города Парги прислали ко мне своих депутатов, прося от союзных эскадр помощи и защиты противу покушений ваших их поработить. Ваше превосходительство угрожает им теми же бедствиями, которые нанесли войска ваши несчастным жителям Перевезы.

Я обязанным себя нахожу защитить их, потому что они, подняв на стенах своих флаги соединенных эскадр, объявили себя тем под защитою союзных империй. Я, с общего согласия турецкого адмирала Кадыр-бея, товарища моего, посылаю к ним отряд морских солдат с частью турецких войск, несколько орудий и военное судно.

Узнал я также, к крайнему моему негодованию, что при штурмовании войсками вашего превосходительства города Перевезы вы заполонили пребывавшего там российского консула майора Ламброса, которого содержите на галере вашей скованного в железах. Я требую от вас настоятельно, чтобы вы чиновника сего освободили немедленно и передали его посылаемому от меня к вашему превосходительству лейтенанту Метаксе, в противном же случае я отправлю нарочного курьера в Константинополь и извещу его султанское величество о неприязненных ваших поступках и доведу оные также до сведения его императорского величества всемилостивейшего моего государя".

Кончив диктовать, Ушаков прочитал написанное, поставил в конце письма свою подпись, сказал:

- Езжай, друг мой. Буду ждать твоего возвращения у Сенявина, на острове Святой Мавры.

7

Ушаков поплыл к Сенявину не один. С ним были четыре русских и три турецких корабля. Сенявин нуждался в помощи. Вот уже две недели, как высадился на острове Св. Мавры, а все еще не мог одолеть французов. Надо было поддержать его, и поддержать крепко, сломить упорство противника самым решительным образом.

Эскадра шла, вытянувшись в фарватере флагмана. В снастях шумел порывистый ветер. Небо, заложенное рваными тучами, было хмурым, неприветливым, как и расстилавшееся перед кораблями серое пустынное море с его бесконечными, уныло катившимися волнами. Осень, конец октября... Время начала предзимних холодов. В России в эту пору уже снег ложится...

К острову Св. Мавры подошли на исходе дня. Это был гористый кусочек земли, отделенный от материка, такого же гористого, проливом шириною не более 150 саженей. Кто-то из греков рассказывал Ушакову, что водное пространство, отделяющее Св. Мавру от материка, есть не что иное, как канал, прорытый в древние времена не то коринфянами, не то карфагенянами. Горы на острове местами заросли лесом. На самой высокой из них, что на северном мысу, возвышались стены старинной крепости. Глядя на эту крепость, Ушаков заметил пороховые облачка, слышны были орудийные хлопки. По всему, там шло сражение.

- Дайте орудийный залп, - приказал командиру корабля Ушаков. - Надо известить о прибытии эскадры Сенявина и заодно обратить на себя внимание французов. Пусть видят, какая новая сила идет против них.

Сенявин прибыл на флагманский корабль сразу же, как только тот бросил якорь. С момента последней встречи с Ушаковым лицо его заметно осунулось, но глаза оставались такими же неистощимо бодрыми, как и прежде.

Доклад Сенявина был лаконичен. По прибытии к острову он, как и было приказано, высадил на берег крупный десант, но сил оказалось недостаточно. Французы упорно защищались, слышать не хотели о какой-либо капитуляции. Они даже предприняли вылазку с намерением опрокинуть десант в море, и только ураганный орудийный и ружейный огонь заставил их вернуться в крепость. В настоящее время крепость обстреливается со всех сторон, в том числе и со стороны материка, где Сенявиным установлена сильная батарея, тем не менее, несмотря на безвыходность своего положения, противник продолжает сопротивляться.

- До меня дошли сведения, - сказал Сенявин, - что французы надеются на помощь Али-паши, который вошел с ними в тайные сношения. Али-паша обещал начальнику неприятельского гарнизона тридцать тысяч червонцев, а также отправить всех солдат и офицеров гарнизона в Анкону или другой порт, подвластный Франции, если тот передаст крепость в его руки.

Ушаков вспомнил о Метаксе, и им овладело беспокойство. Он только сейчас понял отчетливо, в какой опасный путь послал своего переводчика. Для Али-паши такие пустяки, как честь, не существуют, ему ничего не стоит срубить голову курьеру или парламентеру.

- Для занятия острова у Али-паши нет достаточно сильного военного флота, - сказал Ушаков, выслушав Сенявина.

- В данном случае флот ему не понадобится, - отвечал Сенявин. Пролив, который отделяет остров от материка, так мелок, что его можно перейти вброд.

Ушаков крепко потер подбородок. Опасность нападения Али-паши на остров представлялась реальной. Этот человек был способен на любую авантюру. Обстановка требовала от эскадры быстрых и решительных действий, чтобы занять крепость еще до того, как Али-паша успеет собраться с силами.

- Пошлите в крепость парламентера с письменным предложением о сдаче гарнизона за моей подписью, - сказал Ушаков Сенявину. - Я думаю, прибытие новых наших сил не осталось для них незамеченным.

- А если снова отказ?

- Тогда штурм.

На лице Сенявина выразилось сомнение.