- Я еще ничего не успел сообщить адмиралу, - вмешался в разговор Томара.
Смит оставил Ушакова и принялся рассказывать об упомянутом сражении своим дамам, с интересом ловившим каждое его слово. Он делал это с таким видом, словно ни Ушаков, ни другие гости для него более не существовали. Ушаков даже покраснел от его бестактности. Однако рассказ английского посланника о победе Нельсона не мог не привлечь его внимания.
Вот как все случилось. После того как французский флот вышел из Тулона и направился к берегам Египта, лорд Нельсон долго не мог найти его местонахождения. Наконец, уже месяц спустя после высадки Бонапарта в Египте, он узнал, что неприятельские корабли стоят на якоре в Абукирской бухте, что в двадцати милях восточнее Александрии. Пользуясь неблагоприятной для французов обстановкой, тем, что корабли их стояли вытянувшейся линией далеко от берега и по существу были лишены возможности быстрого маневра, а также тем, что их командиры в этот момент занимались починкой снастей, Нельсон напал на них с двух сторон - с берега и моря - и учинил им полный разгром. Противник потерял одиннадцать кораблей.
Когда кончился обед и гости вышли из-за стола, хозяйка пригласила всех в сад. В столовой остались только сам хозяин и Ушаков. От выпитого вина Томара немного раскраснелся, но остался трезв.
- В своей инструкции государь Павел желает, чтобы ваша эскадра оказывала содействие английскому флоту, - заговорил Томара, усаживая Ушакова на оттоманку рядом с собой. - Вам, очевидно, придется часто иметь дело с лордом Нельсоном. На вашем месте я послал бы ему поздравления по случаю его победы в египетских водах.
Ушаков, не отвечая, нагнул голову. Его привел в смущение не столько покровительственный тон, с каким давал ему советы посланник, сколько сделанное им открытие, что господин Томара не очень верит в большие возможности соединенной русско-турецкой эскадры, отводит ей второстепенную роль, что в борьбе с Бонапартом за обладание Средиземным морем он уповает больше на лорда Нельсона. "Да разве один посланник так думает? - стиснул от досады зубы Ушаков. - Разве у правительства не такое же мнение?.." На память пришли строки из последнего письма, адресованного ему императором: "Равномерно имея союз с Великобританией и одну цель с нею... дозволяем вам, когда обстоятельства потребуют, действовать соединенно с английскою эскадрою..." Под словами "действовать соединенно" подразумевалось: отдать себя под английское начало.
- Я вижу, вы устали, - сказал Томара, заметив его плохое настроение. - Для вас приготовлена удобная комната. Вы можете жить в ней все время, пока не отправитесь в поход.
- О нет, - поднялся Ушаков, - мой дом - корабль. Мне нельзя оставлять эскадры.
Томара понял: повторять приглашение бесполезно.
- Цели вашего похода будут обсуждены на конференции с участием представителей Порты и Англии, - сказал он. - Когда будет согласовано время проведения конференции, я вас извещу.
- Что ж, до встречи на конференции, - поклонился ему Ушаков.
К себе на корабль Ушаков вернулся уже под вечер. Выпил стакан чаю и сразу сел за письмо Нельсону. Он писал:
"По прибытии в Константинополь узнал я о славной и знаменитой победе вашей, одержанной при реке Ниле. С таковою совершеннейшею победою поздравить вас честь имею и в той надежде, что скоро буду иметь удовольствие находиться в близости с вами, а может быть, и вместе действовать против неприятеля, заочно рекомендую себя в ваше благоприятство и дружбу, которую я приобресть постараюсь".
Письмо получилось коротким, но теплым по смыслу.
3
Конференция открылась 28 августа. На первом заседании присутствовали рейс-эфенди, контр-адмирал Кадыр-бей и другие турецкие чины. Русскую сторону представляли посланник Томара и Ушаков. От англичан был посланник Смит.
Открывая конференцию, рейс-эфенди сообщил, что великий султан нашел возможным выделить из своего флота под верховное командование русского вице-адмирала Ушакова четыре линейных корабля, десять фрегатов и корветов и до тридцати малых судов. Остается только решить, куда следует направить соединенные русско-турецкие военно-морские силы?
Поставленный вопрос английскому посланнику показался проще пареной репы. Он пожелал ответить на него первым.
- Мое правительство, - издалека начал он, - приветствует создание соединенного русско-турецкого флота. Мое правительство не сомневается, что сей флот окажет немалое содействие в предотвращении зловредных намерений Франции в Средиземном море. Впрочем, участь французов в оном море уже решена. Наш доблестный флот под предводительством лорда Нельсона, как вам уже известно, наголову разбил неприятельские военно-морские силы. А посему считаю, что при сложившихся обстоятельствах, когда неприятельского флота, по сути дела, уже не существует, адмиралу Ушакову не имеет смысла далеко уходить от восточных берегов Средиземного моря. Он должен остаться оборонять Архипелаг и проливы.
- От кого? - не удержавшись, прервал его Ушаков.
Смит бесстрастно посмотрел на него и продолжал речь, всем своим видом показывая, что то, о чем он говорит, предназначено дипломатам, а не военным чинам, дело военных пока сидеть и ждать, что решат компетентные в политике люди. Ушаков почувствовал к нему острую ненависть. Ненависть и презрение. Английский посланник, несомненно, относился к тем профессиональным дипломатам, которые привыкли видеть вокруг себя мир, где искренность вызывает лишь саркастические улыбки, где вершиной ума ставится искусство выдавать черное за белое, кривду за правду, искусство интриговать, лицемерить, произносить правильные фразы потому только, что они правильные, и уже, во всяком случае, не для того, чтобы придавать им значение.
- Я желал бы повторить вопрос, - снова подал голос Ушаков, едва Смит закончил свою речь. - От кого прикажете оборонять нам Архипелаг и проливы?
- От неприятеля, разумеется, - буркнул в ответ Смит, почувствовав в его вопросе подножку.
- Но вы же сами сказали, неприятель разбит Нельсоном, флота его в море больше нет.
