– Не отправились бы они завоевывать Мидгард, – сказала она Локи, закончив жаловаться на свою нелегкую долю. Она думала, что он, как обычно, поддержит шутку, продолжит, доведет простые слова до абсурда – и все с совершенно серьезным лицом, как он умеет, и Сиф будет хохотать до упаду. Но Локи всего лишь безразлично отмахнулся:

– Кто их туда пустит?

Он вообще эти дни был немного отрешенный и чем-то все время озабоченный. Пропадал на советах с отцом и его советниками, постоянно что-то обдумывал. А всякие житейские мелочи, кажется, интересовали его очень мало. Хотя этот вечер он провел явно на какой-то пирушке, откуда вернулся среди ночи нетрезвый и почему-то не очень веселый. Может, и не врал, когда сказал, что не развлекался, а какие-то серьезные дела решал. Какие могут быть серьезные дела с таким количеством вина, Сиф не представляла. Но главное, чтоб не с другими женщинами. Но женщинами от Локи не пахло, и она решила не забивать себе голову.

– Ты мне лучше скажи, что валькирии говорят о будущем наследнике? – спросил он, задумчиво наматывая ее волосы на пальцы.

– А то ты не знаешь, что говорят о тебе или Торе! А кого из вас объявит Всеотец, еще никто не знает.

– Ну… – фыркнул он, – это ж не повод не строить предположения.

– Кирия Сигрид считает, что объявят Тора, – сказала Сиф, почему-то понизив голос – хотя сама Сигрид, получившая после войны капитанский плащ по протекции старшего принца, говорила об этом в полный голос и не допускающим сомнения тоном.

Сиф это задевало. При том, что и она сама считала, что Тор своими победами заслужил звание наследника, но ведь Локи делал для Асгарда не меньше, просто его деяния были не на виду. И она никак не могла определиться, кого бы она выбрала, если бы ее попросили. Она представляла королем Тора – в развевающемся алом плаще, гордо воздевающего над головой свой знаменитый молот, открыто улыбающегося всем подданным. И видела себя за его правым плечом, как верного соратника и друга короля. А потом представляла Локи – в зеленых с золотом парадных одеждах, тоже улыбающегося, но не широко, а так, как он один умеет, словно говорящего этой улыбкой: я знаю все ваши желания и тайные мысли… И себя, стоящую рядом с ним… Но не как валькирию. Как королеву. И это… это было необычно. И непривычно. И это возбуждало. И Сиф сама стыдилась этих мыслей, ибо не должна валькирия мечтать о подобном.

И даже когда Локи ее прямо спросил, кого бы она хотела видеть наследником, она отговорилась общей фразой, что будет рада любому выбору Всеотца, потому что оба его сына достойны. Локи хмыкнул и стал целовать ее шею.

– А ты сам знаешь, кого он собирается объявить? – спросила она.

– Да, – не поднимая головы, ответил Локи.

– И кого?

– Того, кто станет лучшим королем.

Сиф заставила его поднять голову и наткнулась на насмешливый взгляд зеленых глаз. Кажется, очень довольный. И Сиф вдруг снова увидела, как они вдвоем в парадных одеждах спускаются по главной лестнице Золотого Чертога навстречу гостям… как король и королева. И, чтобы быстро отогнать это ненужное сейчас видение, крепко поцеловала Локи.

Впрочем, отгонять эти глупые мечты было не так уж и просто. Иногда ей казалось, что всё и все просто намекают ей о том, что скоро случится, как все изменится – для Локи и для нее. Да, быть замужней женщиной для валькирии невозможно. Но одно дело, когда ее руки просит просто знатный ас, хоть и королевского рода, а совсем другое – наследник престола и будущий король. Король же не может быть одинок. Ему нужна королева. И в свою очередь будет нужен наследник. И вот это право она точно никому не отдаст. Локи – только ее. В конце концов, они уже практически женаты. За время, проведенное в Мидгарде, она так привыкла к этому статусу, что ей казалось странным, что по асгардским законам она – свободная женщина. А кольцо, которое Локи подарил ей в Москве, она не снимала до сих пор. Строго говоря, это кольцо было не столько обручальным, сколько магическим, Локи наложил на него чары, которые позволили бы Сиф быстро найти его в Мидгарде в случае большой нужды. В Асгарде они не действовали, но ей все равно было приятно носить его. А после церемонии Локи, ставший наследником, наверняка официально попросит ее руки (попросит, никуда не денется, может, прямо там же, на празднике), и тогда… От предвкушений даже немного кружилась голова. И Сиф иногда ловила себя на том, что ходит и беспричинно улыбается. А еще на том, что некоторые придворные асы с ней стали здороваться намного почтительнее.

Вот в коридоре мимо прошел Геррет – начальник внутренней стражи Верхнего города. По протоколу это она должна остановиться и поприветствовать его – как старшего по званию, а он мог просто кивнуть ей в ответ. А тут он сам поклонился ей и, кажется, несколько ниже, чем следовало. И добавил:

– Добрый день, кирия Сиф!

– Добрый, – она отвесила ответный поклон. И только потом сообразила, что надо было поправить его: обращение «кирия» применимо только к старшим валькириям, коей она еще не являлась. Но с другой стороны – это такие мелочи!

Или вот мастер Браги – член Малого совета, покровитель наук и искусств – проводил ее приветливым взглядом, хотя ему-то вообще не должно быть никакого дела до простой валькирии, пусть и из личной свиты старшего принца. Как и мастеру Оггарту, главному казначею, с которым Сиф вообще была знакома заочно только по рассказам Локи. Однако и он ей улыбнулся при встрече.

«Неужто они все знают?.. – удивилась в какой-то момент Сиф. – Может, вообще все давным-давно всё знают про меня и него?..»

И как ни странно, эта мысль не вызвала у нее никакого возмущения. Наоборот. Когда Один объявит Локи, и она выйдет к нему… Только Тор наверняка удивится! И Сиф было весело от этой мысли. И даже сожаление о зря потраченном времени в Мидгарде стало забываться. Она простит Локи все. Она и так не может на него долго обижаться. А уж обижаться на будущего короля – и вовсе преступление!

====== Часть 6 (2) ======

На пир действительно собрались представители разных народов. Гномы Свартальфхайма прибыли огромной шумной толпой и долго вели приветственные речи с Одином. Немногочисленные посланники Муспельхайма с черной как ночь кожей держались особняком, королю поклонились очень вежливо, но холодно, зато с Локи и раскланивались и речи вели дольше и с явной охотой. Прибыл и новоиспеченный король Агдорейна, и правитель получившей вольницу провинции Вастильри, гоблинов Бертха звали тоже, но они прислали вежливый отказ. Очень благоразумно, учитывая, что их народ тут мало кто любил. Сиф с радостью узнала прибывших из Альвхайма короля Вёлунда и его сына. Не было лишь духов Нифльхайма, представителей Ётунхайма, несмотря на объявленное перемирие, не желавшего иметь дел с Асгардом, и никого из Мидгарда, который, как уж издревле повелось, был закрытым миром и о других восьми ничего не ведал.

Последней прибыла королева ванов Фрейя. По огромному залу прошел вздох восхищения: королева редко показывалась за пределами своих владений. И она была красива, хоть и странною красотой. Высокая и тонкая, как молодое деревце, – и в случае с ней это не было преувеличением, она действительно была очень тонка. Ее кожа отливала не то изумрудным, не то бронзовым оттенком, как кора молодого дерева, а пышные волосы больше напоминали осеннюю крону. Сиф, никогда прежде не видевшая ванов, с изумлением наблюдала за ней. Фрейя с величайшим достоинством, словно это она была героиней этого пира, прошла по зале засвидетельствовать свое почтение хозяевам Золотого Чертога. Перебросилась парой слов с Одином, нежно поцеловала Фригг, улыбнулась Тору. И пожала руку Локи. Сердце Сиф замерло на пару секунд, когда она увидела ее подходящую к младшему принцу Асгарда. В памяти всплыли рассказы самого Локи и Вёллена о том, как ваны обошлись с ними в их последней поездке в Ванахайм. Но судя по всему, королева не держала в сердце обиду: так открыто улыбнулась она Локи в ответ на какие-то его слова. И Сиф даже почувствовала, как неприятно кольнуло сердце, когда она увидела, каким теплым взглядом Локи проводил Фрейю.