Это какие-то жабы. Рептилоиды. Монстры, замаскировавшиеся в человека!

Развернулась и со всей мочи побежала прочь, назад к берегу. В мозгу пульсировала только одна паническая мысль: скрыться, спрятаться от них хотя бы в том сарае, где я проснулась.

О господи, куда же я попала?

Сидела и дрожала как осиновый лист на октябрьском ветру. Боялась даже нос на улицу высунуть, а там, тем временем, сгустились сумерки. Солнце закатилось за темные горы, а в мою дверь постучались проблемы. Точнее, они даже стучать не стали – просто открыли ее ногой возникли на пороге в виде ушастого концентрата неприятностей. Мальчишке было лет тринадцать. Самый мерзкий возраст, когда мозги еще застряли в детстве, а зато сил и знаний хватает уже, чтобы набедокурить всерьез.

– Есть кто? – осторожно спросило рыжее ушастое недоразумение.

Внутри было уже достаточно темно. У меня то глаза привыкли, а он пока ничего не видел.

– Есть, – буркнула я.

– Ау, – повторил он, вглядываясь в темноту.

Этот тоже меня не видел и не слышал. Детёныш рептилоида!

Психанула, вскочила и стремительно пошла к нему, отшвыривая пленки с пути руками. Парень замер, глаза постепенно округлялись от страха. Подлетела к нему вплотную и крикнула прямо в лицо: «Пошел прочь!»

Он отшатнулся, споткнулся о порог и упал на попу и пронзительно закричал: «А-а-а». Не знаю, слышал ли он меня, но в последний момент увидел точно. Я же двигалась, причем достаточно быстро.

Рыжее чучело все никак не могло встать. Перебирало ножками, скользя каблуками по доскам и отползало на заднице. Наконец, он додумался перевернуться на живот и рванул прочь, пробежав первые метры на четвереньках.

Посмотрела на фонтанчики песка, который он поднимал пятками и удовлетворенно хмыкнула. Меня боялись и это придало сил и уверенности. То, что эти существа меня в упор не замечали, было… безопасно. Я все боялась оказаться запертой в психушке, но так даже проще. Можно заняться поисками себя и дороги домой не опасаясь излишнего внимания местных.

Если это вообще возможно – выбраться отсюда.

Вздохнула, когда поняла, что, получается, что мне и спросить то некого, случись такая нужда. Снова стало тоскливо. Если с утра у меня была одна проблема, то теперь две, и вторая настолько крупнее, что потеря памяти рядом с ней как воробушек на спине бегемота. Даже вспомни я кто такая и откуда, то как убраться из этого чужого мира?

Теперь я понимала, что самолет был не просто так. Это не сон. Желтоглазая каким-то непостижимым образом увезла меня с Земли в этот далекий и странный мир и выбросила за борт. Как я сюда свалилась и почему не умерла при падении – непонятно. Еще более непонятно как запрыгнуть на борт обратно, чтобы вернуться домой.

Ночь на улице разливалась по пляжу как лужа чернил. Вроде еще недавно можно было даже газету читать, и вдруг резко свет как выключили. Выглянув в окошко, я уже еле-еле различала, где кончается песок и начинается вода. Нужно было подумать о ночлеге. Крыша над головой у меня была, но спать на жестком полу совершенно не хотелось. Может здесь есть местечко поудобнее?

Побрела вдоль берега и минут через пятнадцать наткнулась на закрытое кафе с небольшим частным пляжем. Внутрь не пробраться – окна заколочены фанерными щитами, зато лежаки и клееночные матрасики для них хранились рядом, сложенные стопкой. Пластмассовые шезлонги рачительный хозяин сковал продетой через них цепью, но вот матрасики вытащить из пачки было несложно. Взяла себе парочку. Там же рядом увидела брошенный на произвол судьбы огромный зонт, который летом раскрывался над столиками кафе. Ткань порвалась в одном месте и весь навес теперь был ни на что не годен. Отодрала тряпку от спиц – сойдет за одеяло. С трудом, отдыхая каждые сто метров, дотащила все это богатство до своего сарайчика. Если застряну тут надолго, то придется найти что-нибудь получше в качестве постели, но я очень надеялась, что обойдусь без этого. Ну день… максимум два и я выберусь. Больше я не выдержу среди этих монстров.

Соорудила себе достаточно мягкую кроватку в том месте, где проснулась утром – рядом с таинственным узором на полу.

Что же это, все-таки, за квест, с этими линиями? Попыталась еще раз взять в руку предметы в центре – бесполезно. Хотела наподдать ногой, но испугалась, что сломаю о них палец. Самолетик, брелок, пряжка, кукла и лошадка казались… незыблемыми. Вросшими корнями в саму планету. На миг мне даже показалось, что отдери доски от пола, так они все равно будут висеть в воздухе в этом самом месте.

Да сам узор – это же дурацкий простой лабиринт, рассчитанный на идиотов. Его и ребенок одолеет. Пять входов начинаются вместе пучком снизу, расходятся веером и ведут по контурам полукруга, поворачивая то в одну сторону, то в другую, но в результате все приходят в центр, к этим дурацким предметам. Ни тупиков, ни разветвлений. Запутаться нельзя. Какой это лабиринт, коли его невозможно не пройти? Вообще, если встать и взглянуть сверху, то картинка в целом чем-то отдаленно похожа на извилины мозга, с пентаграммой в центре.

Я чувствовала, что он здесь неспроста. Как посмотрю на эти штуковины, которые лежат в середине, так сердце сжимается. То ли от боли, то ли от радости – не поймешь. Они что-то хотят мне сказать, да только вот я глухая. Не слышу, не помню… только чувствую. Хоть сердце мне оставили.

Легла на клеенчатые матрасики, укрылась тканью зонта и стала смотреть на куколку. Она больше других создавала ощущение спокойствия и безопасности.

***

Тысяча отражений моего испуганного лица. Протягиваю руку и натыкаюсь на стекла. Слева, справа, впереди. Мои отражения, глупо улыбаясь, дружно протягивают руки навстречу, ощупывают стеклянные стены перед собой, теряют улыбку и растерянно оглядываются.

Это зеркальный лабиринт, где множество моих копий пытается найти выход. Мечусь из стороны в сторону, но выхода нет. Я заперта среди стекол. Но это же невозможно! Как-то же мое тело попало сюда.

Меня ледяными клещами хватает за сердце и виски страх.

Где я настоящая? Вдруг я тоже лишь одна из копий, повторяю за хозяйкой ее движения, думая, что имею свободу выбора. Вдруг живая и настоящая на самом деле где-то там, отделена от меня десятками стеклянных перегородок. Потому и нет выхода: я лишь зазеркальный клон. Потому и не помню ничего – попросту не имею права на память. Она не моя. Воспоминания принадлежат той, настоящей, а я – всего лишь потерявшееся в зеркалах отражение.

Бью кулачком по стеклу, но куда там. Я не в силах разбить их. Куда не иду, везде натыкаюсь на другие отражения. Вытаращенные от ужаса глаза с навернувшимися на ресницы слезами со всех сторон.

Я безнадежно заблудилась в лабиринте. Может из него совсем нет выхода и моя судьба теперь сидеть за стеклом и повторять чужие движения?

***

Проснулась в холодном поту. Выдиралась из липких объятий сна с мимолетным ощущением надежды, что вот сейчас кошмар закончится и я проснусь дома в своей кроватке, рядом с родителями. Даже поверила в это на краткий миг.

Открыла глаза и заплакала. Снова этот чертов сарай.

Сколько времени пройдет, прежде чем я перестану в полудреме ощущать себя дома? Прежде, чем я свыкнусь с тем, что застряла тут навсегда. Говорят, что новая привычка формируется у человека через двадцать один день. Значит, осталось еще двадцать, и я буду спокойно просыпаться тут, в домике с дырявыми дощатыми стенами, и перестану плакать спросонья от того, что меня вновь обманули ощущения.

Нет, не хочу! Не хочу тут оставаться так долго!

И тут я замерла: голоса! В моем сарайчике! Так вот, что меня разбудило!

Судя по тону – мальчишки. Двое или трое. Подростки, чуть младше меня.

Быстро села на матрасах. Мельком глянула в окно: оттуда через мутную пленку в сарай пытался прорваться яркий солнечный свет.

Шаги приближались. Из-за того, что помещение было завешено толстыми полиэтиленовыми занавесями, в лучшие времена бывшими прозрачными, а ныне ставшими мутно-желтоватыми, я пока не видела кто именно ко мне пожаловал. На всякий случай встала с кровати, прошла немного им на встречу, прижалась спиной к стене и замерла.