Наконец все собрались, ожидая снаружи: девушки в одинаковых серых платьях, их наставники, стоявшие рядом, и сыновья наставников, собравшиеся в отдельную группу. Все эти парни были почти одного возраста, высокие и низкие. На лицах некоторых застыла нахальная усмешка, кто-то рассматривал свои ботинки. Все они были одеты в бледно-голубые рубашки и темные штаны. Среди них Зоуи отыскала и Ли, который подмигнул ей, едва сдерживая улыбку. Зоуи нахмурилась и отвернулась.

Из дальнего конца коридора раздался приближающийся топот ног, обутых в сапоги. Сердце у Зоуи замерло.

К ним направлялись Жнец и шесть Красноглазых. Их обмундирование было таким же черным, как и отполированные до зеркального блеска сапоги. В руках они сжимали короткие, мощные пулеметы и маршировали в темпе, установленном командиром. Жнец на целую голову возвышался среди остальных солдат. Это был широкоплечий мужчина с короткими темными волосами, сквозь которые просвечивался череп. Длинный шрам, прорезавший вдоль его голову, рваным швом спускался по лицу и терялся под черной маской, закрывающей его нос, рот и подбородок. Двумя ремешками она была закреплена на затылке.

Завидев приближавшихся, группы в коридоре рассеялись. Наставники остались на местах, а девушки вжались в стены. Зоуи не стала исключением. Она приказала себе не смотреть на солдат, прекрасно зная, что там увидит. Но в конце концов она не смогла себя удержать и подняла глаза на проходящего Жнеца.

Он смотрел прямо на нее.

В искусственном свете коридора его глаза казались почти бесцветными, с едва различимым оттенком серого. Взгляд их был бесстрастным, проницательным и абсолютно безжалостным. И, хотя не выражал никаких эмоций, он обжигал, словно ледяная стужа.

Зоуи вздрогнула и поспешно отвела свой взгляд, дожидаясь, пока они не пройдут. Наконец топот сапог удалился и замер в тишине. А спустя пару минут до них донесся уже другой звук – шум подлетающего вертолета где-то над головами собравшихся. Он отчетливо раздавался даже сквозь толстые слои бетонного потолка.

– Кажется, они привезли еще одну малышку, – прошептала Мика.

– Но со времен Лили они больше никого не находили, – отозвалась Зоуи.

– Но это же не означает, что они прекратили поиски.

Из динамика раздался короткий сигнал и послышался голос помощника Картера:

– Можете войти.

Прозвучал щелчок, и перед ними открылись двойные двери.

Все вошли в помещение. Это был круглый амфитеатр с рядами сидений в несколько уровней. Предполагалось, что здесь, как и во многих других залах ОУИ, должны размещаться несметные толпы. Однако присутствующих было не больше шестидесяти, и они заполнили лишь нижние ряды. Девушки прошли к самому первому ряду под возвышающимся подиумом. Перед ним висел баннер, который украшала эмблема НАД и венок красного пламени, окружавший черную аббревиатуру. А с потолка свисал еще один баннер, уже гораздо больше. В глубине зала, по правую сторону от сцены Зоуи разглядела несколько дверей. Она знала, что они ведут в лазарет, и видела их там во время ежемесячного осмотра – с обратной стороны. Оттуда они выглядели совсем иначе – стальные, всегда запертые, с приставленным к ним охранником.

Зоуи проглотила комок в горле.

Все заняли свои места и притихли.

Без всяких предисловий двери лазарета открылись, и в зал вошли два доктора в белых костюмах, заняв места по обе стороны от входа. Следом за ними шел помощник Картер.

Он казался точным отражением собственного голоса: мужчина под сорок с блестящими волосами, туго зачесанными вдоль продолговатого черепа. Нос его был длинным и острым, и его крючковатый кончик почти касался ярко-красных губ. Картер был худым и всегда тонул в своем костюме-тройке – единственной одежде, которую Зоуи когда-либо на нем видела. Его смешной желтый галстук свисал почти до пояса. Картер окинул взглядом девушек и изобразил нечто вроде улыбки. Подойдя к краю низкой сцены, он остановился в ожидании и принялся потирать ладони, словно только что намочил их и старался высушить, либо просто наслаждался процессом.

Через пару секунд в дверях появились два охранника, за которыми вошел сам Директор. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина с серебристыми волосами, зачесанными назад с широкого лба. Лицо его было таким же раскрасневшимся, как лица тех снайперов, которых видела Зоуи, – словно он проводил большую часть своего времени снаружи, на ветру, а не в четырех стенах корпуса. Взгляд его ярко-голубых глаз был проницательным и острым («Как острие булавки», – подумала Зоуи).

Директор с будничным видом пересек сцену и, встав у микрофона, улыбнулся присутствующим. Вблизи он выглядел моложе своих лет, и мощные прожекторы подчеркивали здоровый цвет его лица.

– Всем добрый день, – сказал он в маленький микрофон, установленный на сцене. – Спасибо, что пришли.

– Как будто у нас был выбор, – прошептала Мика, не разжимая зубов, и Зоуи закусила губу.

Опустив глаза и разглядывая трибуну под собой, Директор сделал паузу, собираясь с мыслями. Наконец он поднял глаза на присутствующих и продолжил:

– Феникс – это фантастическое существо из греческой мифологии, которое часто изображают в виде благородной огненной птицы. Говорят, Феникс может прожить тысячи лет, прежде чем умереть, и, как правило, он сгорает и возрождается вновь из пепла. В общем-то идея не новая: возможность второго шанса, возрождения, обновления надежд и мечтаний. Кто-то может сказать, что это наша судьба, удел всего человеческого рода – всегда хранить надежду на спасение, даже если это последняя нить, которая соединяет нас с жизнью.

Директор замолчал, вглядываясь в лица девушек. Когда он дошел до Зоуи, она отвела свой взгляд и принялась рассматривать пустую стену позади Директора. Кто-то тихо кашлянул.

– И нить, о которой я говорю, – это вы, женщины, наша надежда на восстановление разрушенного мира. А сам этот мир, как вы видите, был птицей Феникс. Миллионы лет человечество отстраивалось на костях своих предков, стремясь к лучшему будущему. Промышленность достигла необыкновенных высот, и мы все упивались своими открытиями. Вы же читали в своей книге о том, что человек ступил на Луну. И как бы невероятно это ни звучало, так и было. В умах гениев того времени роилось множество необыкновенных идей, которые теперь – увы – не суждено уже воплотить.

Лицо Директора потемнело, и Зоуи восхитилась тем, как искусно он играл свою роль. Когда-то она прочла о том, кто такие политики, и если в мире остался хоть один из них, он стоял перед Зоуи.

– Все, как один, мы были поражены опаснейшей разновидностью вируса – натурального или синтетического, уже не важно. Поначалу он не отнимал наших жизней, но женское тело было безвозвратно поражено. И это надломило саму основу жизни, лишило нас возможности продолжения рода. На свет перестали появляться девочки. И в тот момент, когда все уже казалось потерянным, когда мы почти отчаялись, отважные ученые и исследователи Национальной ассоциации деторождения, посвятившие свои жизни решению проблемы, вернули нам последнюю надежду. Ее мы сохранили и взрастили здесь, в стенах Объединения углубленных исследований, как семя, которое однажды, как и планировали ученые, подарит новую жизнь. И именно поэтому мы собрались здесь с вами сегодня.

Замолчав, Директор опустил глаза в ожидании аплодисментов, и они не заставили себя долго ждать. Одно из рукоплесканий Зоуи услышала особенно громко и, повернув голову, увидела аплодирующую стоя мисс Гвен. Нижняя губа ее дрожала, а ладони пылали от чрезмерных усилий. Несколько секунд аплодисменты продолжались, пока Директор не поднял руку.

– День ото дня безопасная зона за стенами нашего кампуса становится все больше. Вскоре вы все переправитесь туда, и ваша жизнь начнется заново. Надежда будет восстановлена не правительствами или сражениями, а смелыми молодыми женщинами, которых я вижу перед собой, и еще одной, которая вот-вот к нам присоединится.

Директор поднял руку, указывая на главный вход, где стояли Терра и Эйб. Она была одета в струящееся белое платье, усыпанное переливающимися стразами, которое сделало ее появление очень эффектным. Казалось, ее платье излучало сияние и было главным источником света в этой комнате. Волосы были зачесаны назад, лицо светилось улыбкой, а глаза Терры были мокрыми от слез радости.