Продолжая жевать, она задумалась.

– А может, на крыше? – предположила Зоуи.

– Может. Но я сомневаюсь.

– Ты думаешь, они выращивают их снаружи?

– Должно быть.

– Но единственные, кто выбирается наружу, – это Жнец и Красноглазые. – От этих имен по телу Зоуи пробежала дрожь, и ей пришлось сделать усилие, чтобы унять ее.

– Они единственные, кого мы видели. Но мы не можем видеть в темноте, – сказала Мика, округлив глаза.

– Но ведь… – Зоуи нахмурилась.

– Ведь что?

Она покачала головой:

– Ничего. С такими разговорами нам явно грозят проблемы.

Мика пожала плечами:

– Да у нас кругом проблемы. Нельзя разговаривать с сыновьями наставников. Нельзя допускать сомнений. И даже ласкать себя не разрешается! Ага, так я и послушалась…

– Мика!

– Ну а что, ведь правда же. Это все, что мы имеем. Помнишь, как они поймали Кейли в туалете, когда она была там с сыном своего наставника? Как его звали…

– Эндрю, – сказала Зоуи чуть слышно.

– Они запихнули ее в карцер на день, а парня и его папашу мы больше не видели.

– Я помню. Пожалуйста, тише.

– Да мне уже все равно, правда. Впереди у меня все еще шесть месяцев, ну а потом увидим, что они для нас приготовили. В сравнении с этим уже ничего не выглядит пугающим.

На время они обе замолкли и смотрели лишь в свои тарелки.

– Держу пари, Терра сегодня получила курицу и пюре, – тихо сказала Мика. – С маслом.

От упоминания о масле у Зоуи потекли слюнки, и еда вдруг стала казаться гораздо вкуснее. Масло у них было лишь раз в году, в канун Нового года.

Зоуи вздохнула и отложила вилку.

– Ну почему ты всегда такая взбалмошная?

– Так уж устроена.

Лили раскачивалась рядом с Зоуи и фальшиво напевала себе что-то под нос. Зоуи следила за ее движениями, и страх накрывал ее, словно штормовые волны. Кто же будет присматривать за Лили, когда она уйдет? Раздался звонок, и от неожиданности Зоуи подскочила, задев рукой ложку, которая отлетела на другую сторону стола. В мгновение ока Мика подхватила ее, да так быстро, что Зоуи даже не заметила.

– Ты в порядке? – возвращая ложку, спросила Мика, когда все начали выходить из-за стола.

– Ничего, – кивнула Зоуи.

Друг за дружкой они вышли из зала в коридор и направились в свои комнаты. Зоуи проводила взглядом Лили и ее наставника. И лишь когда они исчезли за ближайшей к Зоуи дверью, она поднесла запястье к сканеру и шагнула в свою комнату. Саймон, аккуратно сложив руки за спиной, остался стоять в коридоре. Зоуи знала, что эту позу он приобрел еще со времен военной службы. Она подозревала, что не только Саймон, но и остальные наставники были бывшими военными, которых приставили к девушкам по определенным (порой – довольно загадочным) причинам.

Ей вдруг вспомнилась та ночь, когда она убедилась в том, что Саймон был солдатом…

Ей было не больше семи. Той ночью ее разбудили автоматические пушки. Стены корпуса слегка приглушали их грохотание, но тем не менее оно оставалось достаточно громким. От этих звуков девочка проснулась и с широко открытыми глазами пересекла свою комнату, лишь потом осознав, что выбралась из постели.

Вся комната была освещена потрясающим красным сиянием, ярче всего, что ей доводилось видеть раньше, даже ярче восхода солнца. Зоуи больше не вздрагивала от громыхания за стеной, и, подступив к окну, она выглянула наружу.

Непроглядную тьму за окном в ту ночь сменили краски.

Стрелы белого фосфора разрезали воздух над ОУИ, а красная звезда, падающая в сторону корпуса, все под собой освещала. И как раз в этот момент со стены оживились снайперы, поливая огненными струями что-то снизу. До Зоуи доносились громкие и протяжные крики. От воплей и ругательств внутри у нее все сжалось. Но она не могла отвести взгляда от окна. Она прижалась к стеклу и наблюдала за происходящим, когда догадалась вдруг, что молнии света – это пролетающие в воздухе пули. Однако красота этого хаоса затмила все страхи.

Сотрясающий стены взрыв отбросил Зоуи от окна. Над стеной ограждения поднялся огромный огненный шар, размером не меньше, чем комната Зоуи. По краям его мелькало пламя, перетекая с одной стороны на другую, словно вода. Коснувшись одного из снайперов в гнезде, он поджег его. Снайпер закрутился и истошно завизжал, и от этих криков Зоуи захотелось зажать уши. А потом он спрыгнул со стены – но не внутрь, на бетонные плиты, окружавшие здание, а наружу. Он выпрыгнул за пределы кампуса, и лишь один этот факт каким-то образом напугал ее даже больше, чем все, что Зоуи успела увидеть. Потому что в те годы она все еще верила, что нет ничего страшнее, чем находиться снаружи.

А потом в ее комнату ворвался Саймон. Зоуи не сразу поняла, что это был он, и потому даже вскрикнула от неожиданности. А когда узнала его, она подбежала к Саймону и обхватила его за талию. Он обнял ее, чего почти никогда уже не делал после. Его голос оставался низким и спокойным, но было в нем нечто такое, что заставило Зоуи заглянуть ему в лицо. Он тоже был напуган.

В волнении Зоуи не сразу увидела Ли рядом с Саймоном, и, лишь когда мальчик коснулся ее руки, она заметила его. Саймон велел им спрятаться в ванной и не разговаривать, вести себя как можно тише. Ли повел ее в ванную, но Зоуи успела оглянуться на Саймона еще раз. Одной рукой он запер дверь, прижавшись к ней для большей безопасности всем своим весом. В другой руке он сжимал пистолет наподобие тех, что висели на ремнях у охранников.

Они сидели в темной ванной, Ли держал Зоуи за руку и говорил о вещах, которые в тот момент не имели для нее никакого смысла. Лишь позже она поняла, что он рассказывал эти истории только для того, чтобы успокоить ее, хотя его собственная рука, обхватившая ее ладонь, дрожала не меньше. Всего на несколько месяцев старше, Ли уже в тот момент начал заботиться о ней.

Всю ночь они так и просидели. Красное свечение то приближалось, то отдалялось, будто бы мир вращался так быстро, что солнце поднималось и опускалось снова и снова. Постепенно выстрелы утихали, и с каждым взрывом паузы в их разговоре становились длиннее. Вскоре до них доносился лишь тихий треск пламени, едва различимый за их тяжелым дыханием в этом тесном пространстве…

Зоуи вдруг поняла, что смотрит в окно на бесстрастную извилистую стену, и отогнала воспоминания. В ту ночь была битва, теперь она это знала, но из-за чего и кто на них напал – об этом Зоуи могла лишь догадываться.

Она направилась к узкому стенному шкафу позади ванной комнаты и открыла дверцу. Внутри висело платье из грубой серой ткани, такой же, из какой был сшит ее повседневный костюм. Снимая его с вешалки, Зоуи поежилась. Ткань на ощупь она ненавидела даже больше, чем униформу. Прихватив его в ванную, она переоделась и мельком взглянула на себя в зеркало, только чтобы убедиться, что платье не перекрутилось. Этот уродливый, грубо скроенный мешок служил девушкам напоминанием об их положении и о том, что ждет их в будущем.

Зоуи выключила свет, предпочитая темноту, и наслаждалась окружавшей ее тишиной как целебным бальзамом.

Зоуи и Саймон поднялись по ступеням на четвертый уровень и остановились подождать остальных девушек перед дверью зала собраний, за которой должна была проходить церемония. В коридоре было тихо, но вскоре со всех сторон до них начали доноситься приближающиеся шаги. Это оказались рабочие в ярко-желтых комбинезонах, повара в зеленых фартуках и несколько свободных от работы охранников в повседневных черных жилетах и штанах цвета хаки. С ремней у них свисали штыки – длинные составные трубки, отполированные до блеска и отражающие свет вокруг уже с оттенком насилия. На обоих концах штыков серебряными клыками выступали два электрода.

Зоуи смотрела на них и представляла, каково это – быть избитым подобным оружием. Она видела это всего несколько раз. Впервые – когда один из рабочих, как им всем показалось, потерял рассудок и выхватил у охранника штык, выкрикивая бессвязные угрозы и ругательства. Четверо других охранников окружили его и набросились на мужчину, сверкая ослепительным электрическим разрядом своих дубинок. А тот даже не в силах был вскрикнуть и лишь застыл, открыв рот, где с одного зуба на другой, как увидела Зоуи, скакало бледное пламя.