Проходя мимо Гесовца, Линне почти до крови закусила губу, чтобы он не увидел ее ухмылку.

На краю поля они остановились. По приказу Церлина два человека подбежали к ближайшему аэроплану и сдернули с него холстину.

Летательный аппарат прильнул к земле, опираясь на два когтя. У него было толстое тело из дерева и полотна, длиной примерно в три роста Линне. Двойные широкие крылья окаймлял живой металл. В открытой кабине виднелись два сиденья и мешанина каких-то стальных конструкций, едва прикрытая козырьком. Так это и есть ответ Союза на чудовищную мощь Драконов?

Зима подошла к аэроплану и сложила на груди руки. Церлин двинулся за ней, жестом велев Линне оставаться на месте.

– Это нам на первое время? – спросила Зима.

– Это вам навсегда, – ответил Церлин.

– Не может быть, – она улыбнулась, как и Церлин, но ее рот при этом растянулся до самых ушей, – Стрекоз проектировали для того, чтобы они перевозили семена, а не огневую мощь.

– Берите что есть, – пожал плечами Церлин.

– Но ты ведь сам говорил, что не позволил бы своей дочери летать на таком аппарате!

– Верно, не позволил бы, – согласился Церлин.

– Тогда дай нам другие.

– А других нет.

Зима подошла к нему ближе, и улыбка испарилась с ее лица. Линне напрягла слух.

– Бумажные самолетики, – произнесла та, – вот как называют их эльды. Драконы и Небесные кони сшибут такой одним ударом. Неужели ты думаешь, что аэроплан, с которого опыляют поля, в состоянии справиться с Драконом? Эльды, которые их и спроектировали, не используют Стрекоз в бою. Я даже представить не могу, чтобы Исаак…

– Это все, что у нас есть. Хочешь получить что-то еще, подавай заявку. Но тебя никто не передвинет в списке на первое место только потому, что вы с Исааком… – он скривил губы и на секунду умолк, – …хорошие друзья.

Линне на миг показалось, что Зима ударит Церлина. Она стояла перед ним, свирепо расправив плечи и уперев руки в бока, от чего стала чуточку больше на фоне его крупной фигуры. Ее гнев был жаром, грозившим испепелить каждого, кто слишком близко к ней подойдет. Точно такую же ярость испытала и сама Линне, когда полковник Кослен отослал ее сюда. Ни справедливости, ни шанса на победу.

Полковник Гесовец выбрал этот момент, чтобы подойти опять, выпятив грудь, словно павлин.

– Говорите, дорогой вы мой, – резко бросил ему Церлин.

В своей настойчивости Гесовец проявил настоящее мужество. Линне не могла ему в этом отказать.

– Я случайно все услышал. У нас проблемы?

Зима продолжила с таким видом, будто Гесовца тут не было.

– Вы не можете обречь моих девочек на такую смерть. Нужно что-нибудь получше.

– Неужели ты действительно думаешь, что у каждого из твоих пилотов должен быть такой же аэроплан, как у тебя? – сказал Церлин. – Они ведь солдаты. Разве вы не это пытались мне доказать? И воевать они будут с тем, что мы сможем им дать. Тебе еще повезло, что у нас в наличии оказалось достаточно Стрекоз.

– Если этот груз задевает деликатные чувства леди, его с радостью примут мои люди, – сказал Гесовец.

Осознав, что аэропланы утекают у нее сквозь пальцы, Зима округлила глаза.

– Это решать не вам.

Гесовец развел руками.

– Но мы квартируем в Интелгарде дольше вас.

– В ожидании лучших аэропланов, которых у нас никогда не будет, – рявкнула Зима.

У нее горело лицо, а слова, громко сказанные в пылу спора, пронеслись мимо Линне в сторону солдат, болтавшихся на краю поля. Те незаметно подошли ближе, столпившись совсем рядом.

Церлин оглядел Гесовца с головы до ног. Он явно был недоволен тем, что этот лизоблюд влез в разговор.

– Ваши аэропланы прибудут в ближайшее время – если вы, конечно же, не хотите поменяться местами и забрать себе Стрекоз.

На мгновение повисла тишина. Гесовец побледнел.

– При всем моем уважении, сэр, должен заметить, что мои люди прошли подготовку для работы на куда более сложных машинах. Полагаю, сводить ее на нет было бы неблагоразумно.

– А как насчет тебя? – Церлин вновь повернулся к Зиме. – Исаака здесь нет, поэтому он сейчас не может ни потакать твоим прихотям, ни приструнить. Хочешь не хочешь, а дело тебе придется иметь со мной. Выбирай – либо вы летаете на Стрекозах, либо девушки едут по домам.

Взглядом, который бросила на него Зима, можно было бы обдирать краску. Она повернулась и направилась к краю поля, махнув девушкам, чтобы они к ней подошли. Те сгрудились вокруг нее.

– Решение должны принять вы, а не я, – дрожащим голосом сказала Зима, – лгать не буду, Стрекозы проектировались для сельскохозяйственной авиации. У них малая скорость, меньше даже, чем у некоторых паланкинов. Они не способны нести на борту много бомб и снарядов. Летать на них нужно над самой землей, что делает их еще более уязвимыми. Но кроме них, других самолетов у нас нет.

Она втянула в себя воздух и закрыла глаза, будто ей было невыносимо видеть их лица.

– Если хотите, можете сесть в паланкин снабженцев – он отправится, когда пробьет девять склянок, – и вас никто ни в чем не посмеет обвинить.

Девушки переглянулись. Елена сказала:

– Но ведь, кроме недостатков, у них должны быть и преимущества.

На лице командора вспыхнула улыбка, но тут же погасла.

– Да, хотя и совсем немного.

На несколько секунд все опять умолкли. Линне увидела на лице Зимы готовность отступиться и прониклась к ней симпатией. Будь у командора возможность, она могла бы стать великим лидером.

А я могла бы остаться на фронте, сохранить дружбу, отличиться и доказать отцу, что чего-то да стою. Но у девушек в армии, похоже, нет никаких шансов.

– Я остаюсь, – сказала Ревна.

Когда к ней повернулись тридцать с лишних голов, она вспыхнула, но затем сложила на груди руки и устремила взор на Зиму. Линне не ожидала, что Ревна выскажется первой, но теперь видела, что той жизненно необходимо остаться, хотя почему – понять не могла.

– Я тоже остаюсь, – сказала Линне, игнорируя обращенные на нее недоверчивые взгляды других девушек.

В Мистелгарде ее не ждет ничего хорошего, лишь бумажная работа да пожизненное наказание по возвращении домой.

Магдалена улыбнулась.

– Мы наверняка придумаем, как их экипировать.

– Это уже становится интересно, – сказала Катя.

– Я хочу летать. А на чем – мне без разницы.

Одна за другой высказались все девушки Сто сорок шестого полка ночных бомбардировщиков. Каждая из них говорила сердцем. Свет их устремлений горел в их голосах.

В конце концов, служить с ними, может, будет не так уж и плохо.

В полку ночных бомбардировщиков были девушки из всех тринадцати стран, объединившихся в Северный Союз. Ревна была из Ридды, самого прочного, надежного оплота Союза. Ридда первой испытала на себе беспощадный удар врага, а слушая, как мама с папой перешептываются о политике, Ревна понимала, что братские страны вряд ли смогут быстро прийти к ним на защиту. Но явившись в пакгауз на первое занятие по летному делу, она увидела пилотов из восточного Кикурана, из Ибурска, что далеко на Севере, и с Парсейского полуострова на самом краю Цеморского моря.

Подготовка ее не очень пугала. Она больше переживала из-за своих ног, боялась осуждающих взглядов, волновалась, как бы кто-нибудь не узнал, что ее отец в тюрьме. Страшилась шпионов, новых скверных новостей из Таммина, тревожилась, что ее отправят обратно домой. Со страхом думала, как будет пользоваться Узором на глазах у других. Пока они ждали Тамару, в комнате почти что звенело от нервного напряжения, исходившего от всех девушек.

– Эй, – прошептала Катя, ослепительная красавица, вступившаяся за Ревну накануне.

Она каким-то образом умудрилась завить волосы, и теперь они идеальными колечками обрамляли ее круглое лицо. Ревна уже отнесла ее к категории девушек, которым важно, кто сидит с ними рядом, – чтобы можно было поболтать, – но которые не проявляют ни малейшего интереса к ее ногам. Как правило, они старались, чтобы она чувствовала себя совершенно нормальной, и были довольно милы.