– Нам так и не выдали форму.

Гесовец остановился, окинул ее сердитым взглядом и спросил:

– Почему вы не доложили об этом?

Девушка растерянно посмотрела по сторонам.

– О чем?

– О форме, о чем же еще! – рявкнул он.

Она немного подумала.

– Не могли бы мы получить форму, сэр?

Когда нижняя губа Гесовца пришла в движение, Линне увидела, что у него зашевелились усы. Выражать с их помощью свои чувства его наверняка учили в той же школе, что и полковника Кослена.

– Как вас зовут? – наконец произнес он.

– Магдалена Чуйкова.

– С какой целью вы поступили на службу в полк? – спросил Гесовец.

– Чтобы стать инженером, – ответила девушка.

Гесовец гневно фыркнул.

– Ну хорошо. Сегодня утром можете заняться обустройством лаборатории.

Потом отступил на шаг назад и заговорил громче.

– Что до остальных, то впредь подобное ваше поведение я терпеть не буду. Вы попросились сюда, чтобы воевать наряду с мужчинами. Если ваше желание искренне, вам придется вести себя так, как ведут они. Не опаздывать, соблюдать дисциплину базы, носить форму, по поводу которой я тотчас же распоряжусь, и выполнять приказы вышестоящих офицеров. По прибытии командора Зимы, которая будет заниматься вашей подготовкой, вы поступите в ее распоряжение. А пока ответственность за эту базу вместе с личным составом несу я. И выгоню любого, кто даст мне для этого повод. Это ясно?

– Так точно, сэр, – рявкнули Линне и парни.

– Так точно, сэр, – через мгновение хором подхватили девушки.

– Отлично. Теперь самое важное: все, кто этим утром опоздал, занимаются на плацу строевой подготовкой. Золонова – за мной. Остальным сообщить взводным командирам об утренних заданиях. И к вечеру чтобы эта база была достроена.

Девушки со скорбными лицами отправились на плац. Некоторые из них пытались имитировать строевой шаг мужчин, с напыщенным видом маршируя по полю и размахивая руками не хуже маятника. Линне едва сдержалась, чтобы не закрыть ладонью лицо. Губы стоявшего неподалеку парня расплылись в ухмылке.

– Никогда не думал, что фронт может стать сценой для комедии.

– Заткнись, – ответила она и гордо зашагала прочь.

Девушек надо было поставить на место, а не поднимать их на смех.

– Золонова, – задумчиво протянул Гесовец, когда она подошла к нему.

Он рассматривал ее форму, пробегаясь по ней глазами с головы до пят.

– А вы не очень-то похожи на отца, да?

Не особенно.

– Да, сэр.

Подобного рода замечания преследовали ее с самого детства. Когда ей было четыре года, министр сельского хозяйства на одном из неофициальных ужинов пошутил: «А ты уверен, что это твоя дочь?» Отец рассмеялся, но через три дня министра сняли с поста.

Гесовец повел ее мимо казарм и административных строений, петляя между железных гонцов, тащивших на себе дешевые материалы к каркасу недостроенного склада. Затем вошел в другой склад, уже законченный, и щелкнул выключателем. Внутри стоял запах влажной сосны и холодного металла. В желтом свете виднелись наваленные кое-как ящики с эмблемой Союза с жар-птицей и звездами. Те, в которые была упакована форма, Линне сама незадолго до этого сложила у стены.

– Каждая девушка возьмет по одному комплекту, и если кому-нибудь взбредет в голову его поменять, пусть лучше сразу придумает для этого вескую причину. О женских… потребностях вам придется заботиться самостоятельно. Слишком долго не копайтесь.

Только не это.

– Сэр, у меня совсем немного опыта…

– Когда закончите, доложите мне.

В дверь постучали, и Гесовец рывком открыл ее.

– В чем дело? – спросил он у горстки маячивших в проеме силуэтов.

– Она говорит, что прибыла в женский полк, сэр.

Голос Гесовца тут же пропитался неприкрытым презрением.

– Что, еще одна? Золонова покажет вам, куда идти.

С этими словами он дернул головой и ушел. Две тени отделились от двери и двинулись за ним.

Оставшаяся сунула в проем голову. Линне повернулась обратно к ящикам.

– Что стоишь? Заходи, поможешь мне. Хочешь не хочешь, а нам придется отнести их в казармы.

– А что в них?

Голос у новой боевой подруги был неуверенный и тихий. Зато тяжелая поступь. Поэтому Линне ожидала что она будет высокой, но, повернувшись, увидела, что девушка ниже ее ростом. У новенькой было бледное лицо с высокими скулами, обрамленное копной темных волос, стянутых в узел на затылке.

Линне с трудом стащила с самого верха штабеля один из ящиков и с громким стуком поставила на пол, подняв облако пыли.

– Одежда, – ответила она.

Девушка отпрянула назад и закашлялась. Линне она даже не улыбнулась, да и та тоже не подумала наградить ее улыбкой. У нее не было желания брать кого-то под свое крыло и носиться с ними, будто наседка с цыплятами.

– Как тебя зовут?

– Ревна, – сказала девушка, – Ревна Рошена.

Свою фамилию она выдавила, будто проклятье. Линне это было знакомо.

– Ладно, Ревна, хватай ящик, я покажу тебе, где ты будешь спать.

Линне направилась к выходу из склада. Она шла впереди, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что Ревна не отстала. У нее что, хромота?

Вдруг она увидела, как под заводской спецовкой сверкнули странные туфли с металлическим мыском. Девушка, перехватив ее взгляд, покраснела и с вызывающим блеском в глазах произнесла:

– Не замедляй шаг.

– В армии все нужно делать очень быстро, – сказала Линне, – тебе придется над этим поработать.

Ревна открыла было рот, чтобы ответить, но, похоже, передумала. Однако Линне все равно почувствовала, как ей в спину уперся возмущенный взгляд. Вероятно, она в очередной раз не смогла завести подругу. Ну почему, почему с парнями ей было легче? Она очень скучала по своим бывшим однополчанам. Скучала по Таннову и Досторову. Скучала даже по этому фигляру Кослену.

К тому времени, как они добрались до казарм, большинство девушек уже вернулись с плаца.

Линне открыла плечом дверь и переступила порог.

– Что это? – спросила Пави.

Она была самая маленькая из них, стройная и хрупкая, со смуглой кожей, проворными глазами и черной косой, лежавшей на спине. Юго-восточный акцент выдавал в ней девушку с периферии Союза.

– Форма, – сказала Линне. – Стройтесь по росту.

– А это кто?

Катя смотрела мимо Линне, туда, где под грузом своего ящика пошатывалась Ревна. При взгляде на Катю можно было подумать, что она приехала не на фронт, а на фотосессию для глянцевого журнала. Гесовцу приходилось отчитывать своих солдат за то, что они свистят ей вслед.

– Ну что же ты, давай, заходи. Как тебя зовут?

Ревна сделала шаг и споткнулась о порог.

Помещение заполнил гулкий удар металла о дерево, сменившийся грохотом, когда Ревна уронила ящик. Все взоры обратились на ее ногу.

Линне подумала было, что у девушки железные башмаки, но это оказалось совсем не так. У Ревны были железные ноги. Линне разглядела два стальных больших пальца, острых и покрытых грязью. Они были длиннее и шире обычных, образовывали букву Y и соединялись с широкой платформой, игравшей роль стопы. Сама стопа, обтянутая резиной, была шире любой обуви.

Когда Ревна выпрямилась, Линне заметила толстую цилиндрическую пятку, тоже обрезиненную. Стальные пальцы вгрызались в землю, сочленения двигались с поразительной точностью. Линне поняла, что это протезы из живого металла. Она еле сдержалась, чтобы не наклониться и не попытаться все внимательно рассмотреть.

Остальные девушки разинули рты. Но они приехали сюда не для того, чтобы подглядывать, любопытствовать и строить гримасы. Линне прочистила горло.

– Ревна наша новая боевая подруга. И, как и остальные, тоже получит форму установленного образца. Так что… постройтесь!

Темные глаза Ревны наполнились слезами. С каждым гулким стуком ее шагов, она, казалось, напрягалась все больше и больше. Катя взяла ее за локоть и подвела к свободной кровати. Потом улыбнулась, как кинозвезда, и перебросила свои платиновые кудри на одно плечо.