– Это с чего у тебя мысли такие тёмные да нерадостные?! – охотно подхватила я шутливый тон приятеля.

– Опыт, жизненный опыт, дорогая моя подруженька. Я-то ведь знаю, что от Евгении Охотниковой можно ожидать буквально чего угодно, притом в любой момент.

– И чего? – возможно, и само восклицание, и тон были слегка грубоваты. Но туманные намёки, да ещё спросонья, начинали меня слегка нервировать и немножко утомлять. А особым терпением я никогда не отличалась. – Ты считаешь, что я неспособна постоять за себя?! Выйти победителем из схватки?! Или провернуть сложную комбинацию любой степени авантюрности?! Позволь тебе напомнить, что в няньках я никогда не нуждалась!

– Ладно, Охотникова, не кипятись! Конечно, ты права на все сто процентов. Конечно, никогда не нуждалась, более того, ты сама регулярно нанимаешься в няньки к великовозрастным балбесам. Или носишься с проблемами других людей. Исправляешь ошибки, из-за которых их могут лишить жизни, к примеру. Устраняешь различные угрозы. И ловишь вместо других ножи и пули. Я ничего не забыл? А, регулярно помогаешь другим обрести утраченное, отыскать упрятанное и стать намного богаче, чем прежде.

– Ты сейчас меня имеешь в виду или моих подопечных? – злорадно протянула я. – Потому как, вынуждена напомнить, зависть – гадкое чувство и не красит ни одного человека на земле.

– Чего это ты заговорила про зависть? – растерялся приятель.

– Так ведь мои гонорары гораздо больше зарплаты полицейского, даже в чинах, даже начальника.

– А хвастаться нехорошо! Не помнишь, что ли, что скромность украшает?!

– Утверждение спорное и давно устаревшее! – азартно парировала я. – Не знаешь, что ли, такой концепции давно уже не учат? Современная молодёжь считает скромность никому не нужным балластом! Кроме того, у меня есть масса других, гораздо более ярких и блестящих украшений! Мне их регулярно приносят в дар благодарные клиенты.

– Ты снова хвастаешься, Охотникова! – Голос полковника внезапно стал тонким и плаксивым, что звучало слишком комично.

Я не выдержала и громко рассмеялась, приятель тут же ко мне присоединился.

– А кроме шуток, Генка, давай рассказывай, что именно тебя так взволновало?

– А у тебя точно всё в порядке? – настойчиво допытывался приятель.

– Разумеется.

– И ты не ранена?! А вчера ничего необычного или странного не произошло?

Прежде чем ответить, я сделала вид, что задумалась:

– М-м-м, погоди, вроде бы нет. А! Да! Вчера был замечательный, солнечный и, как сказала бы тётя Мила, аномально тёплый денёк. Мы прогулялись в парке и, вообще, с пользой провели свободное время.

– Чего-то ты темнишь, дорогая подруга. – Подозрительности Генка, похоже, у тёти Милы научился. Или у него имеются другие, более веские, чем простые догадки, основания для подозрений.

– Признавайся, тебе позвонила провизор из аптеки? – догадалась я. – Наговорила всякого, просила подтвердить мою личность и полномочия и, разумеется, встревожила. Так что ты ответил милой девушке перестраховщице?

– Разумеется, я сказал, что ты работаешь под моим началом и действовала в рамках оперативной необходимости. Но, чёрт побери, Охотникова, что у вас там происходит?! Во что ты опять умудрилась ввязаться?! Покупаешь иглы, нити, антисептики, бинты и обезболивающие препараты! А через несколько часов уверяешь, что с тобой всё в порядке. Кто ранен, Женька?!

Спорю, во время этого экспрессивного монолога Генка бегал по всему пространству комнаты, размахивая руками. Он всегда так делает, когда сильно чем-то встревожен и не должен скрывать свои эмоции.

– Успокойся, пожалуйста! – повысила я тон, чтобы приятель гарантированно меня услышал. – Никто не ранен! Не поднимай панику!

– Если никто не ранен, зачем тебе тогда сдались все эти медикаменты?

– Ладно. Я не ранена, и, вообще, ничего серьёзного или непоправимого не произошло.

– Так, – мрачным тоном констатировал полковник, – кончай юлить, Охотникова! И быстро мне всё рассказывай! Признавайся, снова влезла в авантюру или подставилась в какой-то истории?! Быстро говори, или я, клянусь, брошу все дела, вернусь в Тарасов и сам вытрясу из тебя все подробности!

– Господи, Генка, это общение с тётей Милой на тебя влияет самым пагубным образом! И как я раньше не догадалась?!

– Это ты сейчас к чему?

– Где твоя стойкость, где выдержка офицера?! Что за манера поддаваться паническим настроениям и устраивать истерики практически на ровном месте?! – строго выдала я.

– Издеваешься, Охотникова? – растерянно пробормотал приятель.

– Немножко, – повинилась я. И тут же добавила: – Но ты сам виноват! Нечего разводить панику!

– Нет, это виновата ты! Потому что вечно юлишь и скрываешь правду о своих делах от верного друга! А я, между прочим, переживаю! Ночей не сплю! Вот и сейчас кошмар мне приснился, я уснуть больше не смог – всё мысли в голову лезут, одна страшнее другой!

– Ладно, Геночка, что со мной может случиться?! Подумай сам!

– То, что вечно с тобой случается!

– Тогда просто поверь, со мной всё в порядке.

– А ранение?!

– Небольшая царапина, не требующая особого внимания.

– Как же, а нитки и иголки для накладывания швов?!

– Купила на всякий случай, перестраховываясь. Но ничего из вышеперечисленного не потребовалось. – Я сознательно приуменьшила ущерб, нанесённый Георгию. Ведь Генке вообще, похоже, не светит узнать подробности этой истории.

– Но эта «незначительная царапина», она всё же имеется?

– Да, без сомнения.

– Но она не на твоём теле?!

– Я не ранена, это абсолютно точно! Более того, со мной всё в порядке. Можешь не переживать больше и наплевать на тревожные сны вкупе с дурными предчувствиями. Спокойно работать и крепко спать по ночам.

– Ладно. Только сначала скажи, кто ранен? И я совершенно успокоюсь. Только правду, Жень!

– Я не могу ответить на этот вопрос без согласия своего нового клиента. Потому что тогда рискую нарушить пункт договора о конфиденциальности. – Говоря так, я, конечно же, лукавила, потому что Георгий не был моим клиентом, соответственно, у нас не было договора об охране. Но раскрывать полковнику полиции его имя и рассказывать подробности происшествия без разрешения парня значило разрушить то доверие, что установилось между нами с первой минуты знакомства. Разумеется, мне этого делать не хотелось.

Генка неожиданно полностью удовлетворился моим туманным ответом и успокоился. Прекратил все расспросы, пожелал удачной работы и высказал предположение, что после его возвращения в город мы обязательно пообщаемся. А если будет возможность, и встретимся. На том мы с ним и простились.

Потом я ещё немного повалялась в постели, лениво потягиваясь и размышляя, с чего это Генку так понесло по кочкам? Полковник, конечно, мой давний друг и действительно хорошо знает, что моему характеру присуща доля авантюризма. Кроме того, он регулярно объясняется мне в любви, тем самым намекая, что моя особа ему безмерно дорога. Но одновременно с этим Петров не понаслышке знает, какую подготовку заставляли пройти каждого курсанта в Ворошиловке. А также знает, как блестяще я всегда справлялась со всеми тестами и тренингами. Он в курсе, какого уровня специалистом я являюсь, и прекрасно знает, что серьёзных проколов или поражений в моей карьере никогда не было. Понимает, что глупо подставляться вовсе не в моей манере. Так откуда же, спрашивается, подобное недоверие? Нервы, паника? С чего это всё?! Не иначе как пагубное влияние тёти Милы. Ой, зря я в своё время свела этих двоих. Теперь вот вынуждена пожинать плоды их тесного общения. Нужно обязательно что-то сделать с этой тревожной тенденцией, и как можно быстрее. Не стоит дожидаться, пока ситуация необратимо изменится не в мою пользу.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.