Мы ещё немного поболтали. Тётя Мила хотела бы азартно, со скоростью строчащего автомата задать Георгию еще сто с лишним вопросов, а потом, когда откроется второе дыхание, ещё штук пятьдесят. Но я видела: парень устал, вымотался – и полагала, что сейчас ему лучше поспать, и лечь стоит прямо сейчас, поэтому поспешила немного умерить пыл родственницы. Тем более что мне самой перед уходом нужно было кое-что выяснить.

– Мы собираемся уходить, потому что пора, а ты, Георгий, остаёшься в квартире совсем один. Отсюда важный вопрос: ты не боишься? Нет, я привыкла всё замечать и видела, что ты можешь постоять за себя, и весьма неплохо. Но если ты знаешь, кто и почему на тебя напал, и испытываешь опасения или боишься за свою жизнь, только скажи. И мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Сказать честно, я очень рад сейчас вашей компании. Ведь мы меня не только спасли, но и, находясь рядом, отвлекаете, помогаете избавиться от стресса. И я искренне благодарен, правда. Кроме того, я отдельно благодарен за заботу и помощь по дому и за ужин. И дело даже не в том, что я никогда ничего вкуснее не ел. Для меня никто никогда ничего подобного не делал. Это было совершенно неожиданно. И оказалось, что очень приятно.

– Спасибо тебе за тёплые слова, золотой мой мальчик! – мгновенно растрогалась тётушка.

– Да. И я предпочёл бы продолжать болтать за чаем хоть до поздней ночи. Но тем не менее хорошо понимаю, что вы обе устали. А я человек взрослый и привык жить один и со всеми трудностями справляться самостоятельно. Тем более что нахожусь в квартире за закрытой дверью и хорошо понимаю, что никто и ничего плохого здесь мне не сделает. Так что можете не переживать и спокойно ехать отдыхать.

– Ты же понимаешь, что слишком уклончиво ответил на поставленный вопрос? – настороженным тоном поинтересовалась я.

– Да, наверное. Просто побоялся, что заболтаемся и поблагодарить забуду. Наверное, это вообще нужно было раньше сделать. Меня извиняет лишь то, что я спросонья или от растерянности не сказал нужных слов благодарности и не выразил восторга.

– И ты снова не ответил. – Я стала подозревать, что паренёк юлит, именно поэтому решила проявить настойчивость.

– Я не знаю, кто и почему на меня напал, честное слово. При себе у меня была приличная сумма наличными, и я, желая сэкономить время и сократить дорогу, забрался в довольно глухой уголок парка. Возможно, эти два гопника просто искали чем поживиться, а ограбить не успели только потому, что я сопротивляться начал.

– Они что-нибудь говорили? Требовали денег, просили закурить? Знаешь ведь, как это обычно бывает?

– Нет, просто выскочили из-за угла и молча напали. Но ведь не все ограбления идут по одинаковому сценарию, так? То есть я хочу сказать, что всегда возможны варианты.

– Разумеется, ты прав, в жизни бывает всякое. Начала вашей схватки я, конечно, не видела, мы с тётей чуть позже подошли, но, говоря откровенно, у меня сложилось совсем другое мнение, так не грабят. И если ты хорошо, спокойно подумаешь, то обязательно со мной согласишься.

– Ладно. Я обещаю подумать и проанализировать ту ситуацию.

– И ещё хотела спросить: ты планируешь обратиться в органы правопорядка?

– А разве это не нужно было сделать сразу, на месте нападения? И не ты ли агитировала за то, чтобы уйти? – удивился он.

– В принципе, да, положено обращаться сразу. И я тогда обрисовала все возможные сценарии развития событий, вернее, их неприятную часть. Но мы ушли, ты быстро получил качественную помощь, значит, наши действия оправданы одним этим фактом. И потом, ты всегда можешь сказать, что убежал в горячке и опасаясь за собственную жизнь. А через время, когда «оторвался» от преступников, получил медицинскую помощь, поразмыслил, решил написать заявление в полицию. Это воспримут нормально, в крайнем случае слегка попеняют. То есть ты можешь ничего не бояться.

– Разве я похож на человека, который постоянно опасается всяких неприятных последствий? – усмехнулся Георгий.

– Конечно, нет. Но ты должен знать, что всегда есть варианты. Как ты, наверное, уже понимаешь, у меня имеются связи в этой среде. Мой близкий приятель и его подчинённые – нормальные ребята, они примут у тебя заявление и не станут слишком уж придираться. Так что я помогу, ты только скажи, что этого хочешь.

– Жень, я отвечу откровенно, прямо и как есть на самом деле. Этих типов я видел в первый и, очень надеюсь, в последний раз в жизни. Кто они, откуда и почему напали, понятия не имею. То есть следствию никакой помощи оказать не смогу. И что полицейские станут тогда делать? Да ровным счётом ничего! Ведь это же даже не иголку в стоге сена искать! С ресурсами нашей полиции? Не смешите меня. Здесь нет никаких шансов на успех. Тем более, даже если ты сможешь гарантировать лояльное отношение, вопросы ко мне возникнут обязательно. А мне не нужно, чтобы всякие «полицейские» копались в моей деятельности. Помнишь ведь, что я и мои коллеги всегда балансируем где-то на грани? К соблюдению наших российских законов это высказывание имеет непосредственное отношение, значит, обращение в органы может быть небезопасно для меня, несмотря на твою протекцию. Исходя из вышесказанного, считаю, что нет смысла тратить время и совершать бесполезные и даже вредные телодвижения.

– Понимаю твою позицию. Даже, пожалуй, разделяю опасения относительно качества работы нашей полиции и всего остального тоже. Впрочем, тебе ничто не мешает передумать. Предложение ещё в силе.

– Спасибо, я обязательно это учту.

Мы завершили разговор. Обменялись контактами, чтобы иметь возможность поддерживать связь. Договорились не теряться. Я повторила парню, что и когда ему следует принимать из лекарств, напомнила, что повязку нельзя мочить. Потом взяла отдельное обещание с Георгия, что он позвонит, если возникнут какие-то трудности или опасения, и на этом мы все дружно простились друг с другом. Мы с тётей Милой отправились домой – отдыхать после долгого и трудного дня.

Ранним утром меня разбудил звонок телефона. Я протянула руку и, прежде чем взять трубку, бросила взгляд на экран. Звонил мой приятель Генка Петров, что было немного странно. То есть звонить он мне, конечно же, может, мы достаточно оживлённо общаемся. Видимся, переписываемся в сети, регулярно созваниваемся. Но Генка, в отличие от меня, терпеть не может рано вставать. А сейчас на часах было пять утра. Неужели что-то случилось?

Все эти мысли вихрем пролетели у меня в голове.

– Алло, – протянула я хрипловатым со сна голосом.

– Привет, Охотникова! Ты что там, спишь или приболеть умудрилась?! – бодро проорал Генка.

– Сплю, конечно, сейчас только начало шестого.

– А у нас начало пятого! – чему-то радовался давний друг.

В этот момент я запоздало вспомнила, что Генка укатил в командировку в славный город Питер и должен сейчас находиться именно там.

– Так, и что тебя подняло с постели в такую рань? Что-то произошло? Что-то серьёзное? Проблемы с экспертизой гражданина Комаровского? Или по делу есть важные новости?

– По делу работает Муромцев, всё идет ровно, клиента они доставили и уже домой возвращаются, а других новостей там пока не имеется. Психиатрическое освидетельствование едва началось и неизвестно, сколько ещё продлится. Сюрпризов там, надеюсь, никаких не предвидится.

– Что само по себе прекрасная новость.

– Да, пожалуй, ты права.

– Но что-то всё же случилось? – предположила я. – Какая-то причина ведь заставила полковника полиции подняться с тёплой постели ни свет ни заря?

– Да всё дела, будь они неладны. Работа, знаешь ли, отчётность, начальство и прочие напасти.

– Правда? Дело только в этом?

– Конечно! А кроме того, тоска меня снедает лютая и по ночам спать не даёт. Только сомкну веки, сразу думаю: как там в Тарасове моя подруженька верная?! И не затевает ли она очередную каверзу?! Или паче чаяния уже влезла в очередную авантюру, без сомнения для жизни и здоровья опасную?!