— В общем, держи. Варится зелье просто, травы нужны такие, которые в любой лавке найдешь. Того языка, на котором написано, ты не знаешь, поэтому я сейчас тебе прочитаю, ты запомнишь. И духи, если надо, подскажут. А бумажка так, чтобы что-то не пропустить. Теперь все от тебя зависит, и тебе решать. Готовь зелье. Проводи обряд с тем мужчиной, от которого хочешь ребенка. Как на время сделать старика молодым волком — не мне тебя учить.

— А Матушка-Земля? Как я могу пойти против ее воли? — на глаза орчихи снова навернулись слезы. — Без ее милостей я — никто и ничто.

— Не бойся, — успокоил я. — Матушка-Земля — мои проблемы. Перед ней отвечать мне. И я отвечу. Ты тут не при делах. Твоей вины перед ней нет. Проклятье же не на тебе, а на старой Апа-Шэр.

Когда я читал рецепт зелья, Жужука кивала, как школьница-зубрилка, хлюпала носом, хлопала глазами, и было понятно, что мысли ее слишком далеко от всяких ромашек и пестроголовников. К счастью, тренированная память лекарки работала помимо воли хозяйки, и орчиха с первого раза без ошибки повторила порядок закладки трав в настой, заклинания, которые нужно читать во время вытяжки и возгонки, и что нужно делать в момент обряда.

— А теперь — иди, — сказал я, когда Жужука закончила повторять заклинания.

Орчиха снова всхлипнула и, кажется, собралась реветь по-настоящему.

— Иди! — повторил я.

Но все-таки не выдержал, обнял ее, зарылся лицом в пахнущие травами волосы:

— Не плачь о прошлом! Я теперь — Скачущий-На-Льве, небесный всадник. Меня нет, есть только капища. Тот, кого ты видишь, уже не я… не братишка Мышкун. Понимаешь? Я тоже не совсем понимаю, но это не важно. Ты всегда можешь прийти в капище и поплакать там. А в других местах думай о будущем. Не помнишь, что ли, свои сны, о которых ты мне рассказывала? У тебя будет дочь — великая знахарка. Пусть она учится грамоте у твоего мужа. Пусть учит все языки, какие есть в мире. Это ей пригодится. Только ты не плачь, хорошо?

— Хорошо, — кивнула Жужука. — Я поняла. Так надо.

Ее удаляющаяся фигурка была сгорбленной и жалкой. Но там, где она проходила, вдруг вспыхивали столбы солнечного света, превращая палые листья в расплавленное золото. А потом она вовсе исчезла в сияющем мареве. А я пошел вглубь рощи. Там царил зеленый полумрак и было так тихо, что я слышал, как у меня в ушах звенит кровь.

— Ну и что теперь? — вдруг раздался голос Матушки-Земли. — Теперь ты, лекарь, понял силу богов?

— Теперь я пойду и напьюсь, — ответил я. — Пьян да умен — два угодья в нем.

— Чего? — не поняла богиня.

— Ничего. Просто присказка из одного очень странного мира, давно сожранного Хаосом… моего мира.

Но сначала надо было пообедать. Не знаю, как у кого, а у меня на аппетит не влияют даже любовные неудачи. Вчера мне было недосуг рассматривать «Эльфийские ушки», а сегодня я, заказав мясо с травами, сидел в общем зале и лениво наблюдал за происходящим вокруг.

Стало понятно, почему вечером меня сюда едва пустили. Орков в «Эльфийских ушках» почти не было. В основном гномы, люди, эльфы. Причем последних не очень-то напрягали развешенные по стенам гирлянды из сушеных ушей их соплеменников. Впрочем, как я понял, украшением обеденной залы служили трофеи, добытые в войнах с эльфами Тиу. Эльфы западного побережья не считали этих маньяков-генетиков своими родственниками и относились к ним не лучше, чем представители любых других рас. А вот в отношениях между гномами, людьми и орками я не заметил особой напряженности. Орков в трактир пускали, но, кажется, им просто не было нужды сюда заходить.

У каждого приезжего орка в Эльтуроне найдется родственник, который сочтет за честь принять гостя в своем доме. Наемное жилье нужно только пастухам, пригнавшим на продажу скот. Но эти селятся возле «овечьих рядов» — площади, где торгуют живым товаром.

Так что в обеденном зале я приметил всего одного орка. Хорошо одетый пожилой господин неспешно беседовал с парочкой гномов, время от времени прихлебывая из глиняной кружки, в которых обычно подают травяные отвары. До меня доносились обрывки разговора, похоже, купцы обсуждали условия поставки партии металла.

За другими столиками сидели тоже явно купцы, причем из высшей гильдии. Расы — разные, но манера поведения, замашки — общие. Уверенность в себе и неспешность, рассудительность и сдержанность, тихие разговоры, привычка выдержать паузу, прежде чем отвечать. Кстати, я почти не заметил на столах бутылок и кувшинов, значит, спиртное тут не в чести. Во время торговых переговоров нужна трезвая голова, пьют тут в основном травяные отвары. Так что, в общем и целом, «Эльфийские ушки» показались мне похожими на старомосковскую чайную — такую, какие описаны у Гиляровского.

Действительно, бродяге-оборванцу, каким я был вчера, тут совершенно не место. Впрочем, лекарь из «ордена щитоносцев», как я нарек собственную паству, — вполне респектабельное существо для того, чтобы сидеть в одном зале с представителями купеческой элиты. Целители в Кароде ценятся весьма высоко. Даже я, не напрягаясь по поводу гонораров, походя заработал столько денег, что не знал, что с ними делать. Так что сейчас на меня внимания никто не обращал. Ну, коли у орка есть деньги и желание поселиться в местном «Интуристе» — то это его право.

В соответствии с законами жанра и в отличие от орочьих шамниц, прислуживали в «Эльфийских ушках» не девушки, а парни, одетые в ослепительно-белые штаны и подпоясанные цветными кушаками рубахи. Натуральные половые из московской чайной, с такими же молодецкими ухватками, с перекинутыми через левую руку полотенцами, с напомаженными усиками и блестящими от какого-то масла волосами. Командовал официантами тот самый бритый красавчик с внешностью то ли отставного сержанта, то ли профессионального борца, на которого я вчера наткнулся при входе.

Ко мне мужик по-прежнему относился с некоторой опаской, так что обслуживать решил сам. Передал на кухню заказ на мясо и вернулся к моему столику:

— Что будете пить?

Я с тоской еще раз окинул взглядом обеденный зал и, окончательно убедившись, что собутыльников тут не найти, сказал:

— Немного горькой виноградной водки из Повора — малую чарку, для аппетита. И кружку холодной ромашковой воды с медом.

Бритый метрдотель облегченно кивнул. Интересно, что бы он сделал, если бы я потребовал много пива?

И тут меня что-то толкнуло изнутри, поэтому я жестом остановил его:

— Простите, не знаю, как вас зовут…

— Местон Дубовик, к вашим услугам.

— Так вот что, Местон Дубовик, есть у меня одна просьба… Я вижу, что ты — человек надежный и честный. И заведение это мне рекомендовали как очень респектабельное. Если что, поговори с хозяином, но, думаю, он возражать не будет, это не противоречит закону…

— Хозяин — муж моей сестры, так что я тоже могу решать, — уверенно ответил мужик.

— Очень хорошо. В общем, я сейчас уйду. Может быть, приду вечером, а, может, не приду. Деньги за комнату я отдал на дюжину дней вперед. Если я не вернусь по истечению этого срока, то все вещи, которые вы там найдете, нужно отнести в дворцовую библиотеку. Там живет старшая жрица Скачущего-На-Льве. Ее зовут Жужука, она — жена хранителя написанных знаний и звездочета… Отдайте вещи ей, она знает, как с ними поступить.

Дубовик с сомнением кивнул:

— Будет сделано. Но…

— Не беспокойся, все по закону. Имущество жреца наследует не клан, а капище. Так — у эльфов и у людей, и так у поклонников новых богов у орков.

Теперь моя душа была спокойна. По крайней мере, если что, мои записи не пропадут. Да и артефакты, которые я, как бесполезный груз, таскаю с собой, еще послужат кому-нибудь. Теперь мне оставалось лишь аккуратно упаковать купленную накануне дорожную сумку и положить поверх нее щит и ятаган. С собой я взял лишь кошелек с мелочью и кинжал, который у орков считается не оружием, а столовым прибором.

Пообедав, я отправился в «овечьи ряды» и ввалился в первую попавшуюся шамницу.