— Во сне Снейп запретил мне обращаться за помощью к нему… Это знак?

— Зьнак! — повторяет она за Драко.

— Наверное, — и устало он подпирает голову, наблюдая за игрой Гермионы.

Я всё исправлю. Утром.

========== Часть 5 ==========

Утро выпадает на выходной. Драко крупно повезло, иначе пришлось бы оставить ребенка без присмотра. Весь свободный день он может посвятить поискам заклинания в школьной библиотеке. Как в случае чего залезть в Запретную секцию, он еще не продумал.

Свой сон слизеринец истолковал знаковым. Да какое там — пророческим! На собственной шкуре, пусть и во сне, он прочувствовал в полной мере, каково это — потерять то, что он обязан был оберегать. Испытанное чувство ему совсем не понравилось.

Даже подсознание указывало ему верный путь.

Поначалу план всегда кажется правильным, единственно верным. Если скрывать правду и исправить как можно скорее ситуацию, никто не узнает о преступлении. Кроме Гермионы. Она будет помнить о пролетевшем в нее заклинании, а дальше о провале в памяти.

Драко знает, что она сделает, кому побежит с пеной у рта докладывать об инциденте. Ведь они враги с первого дня знакомства. Поттер и Уизли непременно потребуют доказательств его слов, не стоящих ни галеона. Потребуют принять сыворотку правды, что делать в стенах замка запрещено.

Его ошибка произведет колоссальный фурор, особенно среди своих. Не все, как Драко, вынуждены не по своей воле ненавидеть тех, на кого укажут родители, потому что так принято, так надо. Среди слизеринцев есть настоящие ненавистники грязнокровных волшебников.

Кому важны подробности? Случайно заклинание Драко попало в Гермиону или он сделал это умышленно? Суть останется неизменной — от его руки пострадала Гермиона. Та самая грязнокровка, подруга Поттера. Да его будут считать героем. Остальные же возненавидят в сто крат сильнее.

После завтрака он забирает часть еды с собой, пояснив друзьям, что он торопится по делам и доест позже. Его не расспрашивают. Просто всем действительно плевать. Они включают режим «друга», когда в этом есть необходимость. Они привыкли по ситуации играть разные роли.

Одинокими вечерами Драко чувствует себя никому ненужным, он начинает завидовать Поттеру, его крепкой дружбе с Роном и Гермионой. Они неразлучная троица, друг за друга горой. Больше всего на свете Драко этого не хватает. Деньги, влиятельная семья — всё это мало его затрагивает. Он оканчивает школу, а какие останутся воспоминания? Сплошные склоки и ругань. Завидовать нечему.

У Драко есть всё, но нет того, что ему на самом деле нужно…

Гермиона хнычет, отказываясь есть гречневую кашу с кусочками жареного мяса в подливе и запивать из стакана тыквенным соком. Такую еду маленькие дети не переваривают. Только с пятого раза, поднеся ложку ко рту девочки, нервы Драко не выдерживают.

— Ты меня достала! — голос переходит на злобный рык, и Драко в сердцах швыряет ложку о стену. — Привередничать будешь? Помирай тогда с голоду!

Топая босыми ногами, блондин удаляется в свою комнату. Ходит, как заведенный, туда-сюда, высказывая всё, что успело накопиться на душе.

Через пару минут гнев сменяется на милость. Кроме головной боли, вспышки гнева всё равно ничего не принесут. Что взять с маленького ребенка? Все дети одинаковые. Он и сам был таким же невыносимым.

— Я скоро вернусь, — обуваясь, сообщает слизеринец и уносится прочь из гостиной.

Он идет на кухню.

Некоторые, особо одаренные студенты по сей день думают, что еда появляется из воздуха, другие, что ее кто-то наколдовывает по взмаху волшебной палочки. На самом деле, чтобы прокормить столько студентов, на кухне с утра до вечера трудятся десятки домовых эльфов.

Они, как обычно, поглощены работой, даже не замечают присутствие постороннего. Они носятся у Драко под ногами, что-то бурчат. Их такое бесчисленное количество, что у Драко двоится в глазах. Из-за этого их число увеличивается. Он пробовал сосчитать, сколько здесь эльфов, но дважды сбивался со счета и прекратил эту глупую затею.

Сам Драко готовить не умеет, поэтому приходится подключать обслуживающий персонал. За всю жизнь Драко не вымыл за собой ни одной тарелки и у плиты не стоял ни минуты. Он решил измениться, но не настолько кардинально.

— Приготовьте манную кашу. Без комочков! — командует слизеринец. Эльфы разом перестают грохотать столовыми приборами, и десятки пар огромных вымученных глаз устремляются на незваного посетителя. — Еще неплохо бы фруктовое пюре!

Чего все уставились?.. Я вроде никого из них не оскорблял.

Эльфы переглядываются.

— Срочно! — максимально вежливо добавляет он.

После его слов мгновенно начинается бурная деятельность и загрохотали столовые приборы.

***

Драко приходится усадить Гермиону себе на колени, только так она успокаивается. На диване или в кресле постоянно норовит слезть. Таким образом кормить ее было невозможно. Левая рука у него плотно прилегает с боку ноги ребенка, чтобы не свалилась, второй свободной рукой с ложкой слизеринец отправляет еду в рот Гермионы. Она ест аккуратно и молча, не роняя ни капли каши.

— Умница, — говорит он под конец завтрака. — Ляжешь спать или поиграешь с книгами, Грейнджер? Тебя с рождения, видимо, к ним тянуло. Стоп. Чем это… Мерлинова борода!

Страшное испытание таки настигает его в виде смены подгузника, которого до этого вовсе не было. Драко, прибегая к магии, сумел бы трансфигурировать из чего-нибудь подгузник, но не умеет. Таким заклинаниям их в школе не учат. Ему приходится испортить рубашку. Он делает то, о чем никогда не хочет вспоминать в будущем — раздевает маленькую Гермиону, выбрасывает ее дурно пахнущую мантию и надевает импровизированный подгузник. Его мантия служит ей чистой пеленкой.

— С тебя новая мантия с рубашкой, — внезапно ухмыляется Драко, но улыбка сходит, когда Гермиона хватает его за палец, то ли благодаря за этот подвиг, то ли углядев новую игрушку. — Ты меня пугаешь, Грейнджер…

— Па-па!

— Отпусти палец. И я тебе не папа. Сколько раз повторять?

Около часа Драко пришлось выступать в качестве игрушки для маленького ребенка. Игра быстро утомляет Гермиону, и она засыпает, а он отправляется за книгами.

Особенно с факультета Гриффиндор студенты буравили удивлённым взглядом покидающего библиотеку Малфоя со стопой книг, доходящей ему до макушки. Он всегда готовится к занятиям в комнате отдыха, вместе со всеми слизеринцами, либо в комнате старост. Редко кто видит, как он упорно готовится, чтобы наступать на хвост главной отличнице. И всё равно умудряется отставать.

Он уложил Гермиону в своей комнате, на кровати. Дверь приоткрыта.

Чтение увлекает Драко, поэтому он не сразу слышит внятный, женский голос, доносящийся из спальни.

И вдруг:

— МАЛФОЙ!

— Да ладно? Неужели само прошло? Видимо, заклинание временного действия! — в слезах радости кричит слизеринец, влетая в комнату. Гермиона прикрывает наготу простыней, выглядя свирепо и растерянно. — О… — выдает он, чувствуя себя крайне неловко, но глаз отвести от девушки не может.

— Отвернись.

— Что?

— Я раздетая вообще-то. Не заметно? Как я попала к тебе в комнату? Почему я обнажена?!

— Как будто я там ничего не видел, — фыркает Драко, закатывая глаза. У Гермионы от его заявления открывается рот. Он запоздало понимает, что произнес это вслух. — Черт.

— Извращенец. Каким заклинанием ты попал в меня? Что ты со мной сделал?!

— Ты превратилась в годовалого ребенка. Я сделал это не специально. Не спе-ци-а-ль-но. Делаю упор на «не». Заметила? И прикинь, Грейнджер, мне пришлось пройти через многое, чтобы ты оставалась в безопасности до возвращения в прежний возраст. Я менял тебе подгузник! Где твоя благодарность? Я требую…

— Повтори, — медленно просит девушка, слезая с кровати.

Драко, спотыкаясь на ровном месте, отступает назад, пока спиной не натыкается на стену, а Гермиона всё продолжает надвигаться, как грозный торнадо. Она встает от него в каких-то жалких десяти сантиметрах, почти соприкасаясь своим телом, завернутом простыней.