— Кем ты себя возомнил, придурок?

— Уходите, — просит Рэйчел, чувствуя, как пульс учащается. Драка со смертельным исходом — последнее, что нужно для ее расшатанный психики. — У вас есть семья? — она хватается за спасительную соломинку для него. Мужчина кивает. Рычаг давления найден. — Вы не представляете, на что способны эти мстители в масках…

Робин самодовольно задирает подбородок, поигрывая мышцами рук. Разогревается перед непродолжительной дракой, нацеленной на перевоспитание начинающих преступников и уже бывалых.

— Вернитесь к вашей семье. Они наверняка волнуются за вас, где вы пропадаете. Не заставляйте их страдать. Вам неведомо каково это, быть одиночкой, — в голосе Рэйчел звучат слезы. — Зачем вам всё это?

— Эй, мелкая, да я попугать тебя хотел всего-то… Ну и заодно поиздеваться над этим клоуном в плаще, — сконфуженно лепечет мужчина. — Терпеть не могу женские слезы. Прекрати.

— Проваливай.

Дважды от бешенства рычать Робину не приходится: протрезвевший мужчина удирает и скрывается за поворотом.

— Ты как?

Рука в кожаной перчатке касается ее порозовевшей от мороза щеки. Рэйчел взглядом дает понять, что теперь всё хорошо, но для профилактики прислушивается к внутренним ощущениям: тьма дремлет где-то в глубине.

Рядом с Грейсоном ничего не страшно.

Он — тот герой, которого она ждала.

— Останемся тут ненадолго?

Дик не спрашивает зачем и почему она не стремится вернуться к Дон с Хэнком, просто соглашается с просьбой. Тишина успокаивает, позволяет собраться с мыслями и обдумать нерешенные вопросы.

Но что-то неуловимо меняется…

Отрывистый вздох слетает с ее губ, когда рука вновь тянется к ней. Дик выглядит отрешенным: пылающий взгляд застывает, покрываясь плотным слоем льда. Его телом будто бы управляют посторонние силы. Теперь Рэйчел отчетливо различает границу, разделяющую две личности. Перед ней Робин — неуравновешенный психопат, его ничто не сдерживает, и поэтому он способен на то, что под запретом у Дика.

Воздух вокруг сгущается, сдавливая грудную клетку. Нервы натягиваются, как стрела на тетиву. Указательный палец со средним выделяют прядь крашенных волос, и брови Дика сдвигаются на переносице.

— Что такое?

— Иней, — он убирает ей за ухо волосы, как бы невзначай проводя рукой ниже, достигая шеи. В тускло освещенной подворотне глаза Дика кажутся черными. — Ты замерзаешь. Пойдем в кафе, согреешься.

Протянись напряженный момент чуть дольше, новой ошибки было бы не избежать.

***

— Тебе опасно оставаться одной, Рэйч.

«Я могу за себя постоять», — сказал бы любой самонадеянный подросток.

Только она не любой.

— И что прикажешь делать? Вечно ты со мной быть не можешь, — в шутку говорит девушка, щедро добавляя сахар в стакан с кофе.

Это удобно — скрывать за шутками боль и подлинные чувства. Она уже не представляет свою жизнь без Грейсона. Он живет в ее сердце. Что придется делать, если Дик уйдет? Другого трудно отыскать. Он уникальный, не похожий на остальных. Бракованный. В нынешнем, катящемся в ад мире, человека с искренними и чистыми намерениями считают двуличным.

Люди утратили веру в добро.

Дик предупредил бы, что избыток потребления сахара вызывает диабет, но указывать что следует делать, а что нет, приведет к спорам. Полностью контролировать ее не получится, должен быть просвет свободы. Он стремится не испортить отношения с Рэйчел, а сблизиться с ней, выйти на одну волну в общении. Стать другом.

— У меня вопрос.

— Спрашивай.

— Не подумай, что это речи глупой влюбленной дурочки. Я знаю, что чувствую… К тебе, — шепотом заканчивает она, помешивая ложкой сахар.

За фасадом спокойствия скрывается напуганная до смерти девочка, совсем не готовая к отказу. Хотя она понимает, что это невозможно. Им не быть вместе, не ближайшие пару лет.

— Рэйч…

— Скажи правду, Дик, пожалуйста.

========== Часть 5 ==========

Комментарий к

Написано под: Zayde Wølf — Brave

Я не добился многого, хотя имел гору золота и мечтаний

— Нам даже говорить об этом нельзя, — едва слышно выдавливает Дик, оглядываясь на посетителей кафе, словно он каждого здесь обобрал до нитки и теперь испытывает угрызение совести.

Открыть Рэйчел свои чувства — то же самое, что сделать чистосердечное признание в преступлении.

— Но ты…

— Да, — опережает он, боясь услышать правду из уст Рэйчел. Только бы она больше не поднимала эту тему в присутствии посторонних.

Делал все ради себя, не понимал что может значить любовь

Нежная ответная улыбка не приносит спокойствия, как и ладонь, которую девушка кладет поверх его руки.

Ему кажется, что на них все смотрят с осуждением. Люди шепчутся из-за теплых длительных взглядов на подростка, прикосновений, кричащих о желании полноправно владеть миниатюрным телом. Рэйчел бросает в кофе прямоугольной формы маршмеллоу и несколько штучек отправляет себе в рот, попутно облизывая сладкие пальцы.

Грейсон стыдливо прячет взгляд в стоящую на столике кружку. Сердце отбивает ритмичный танец, разгоряченная кровь носится по венам, заставляя краснеть от навязчивых фантазий, вертящихся в воспаленном мозгу.

Ему кажется, нет, Дик почти уверен, что присутствующие между собой поливают его грязью — взрослого, опытного человека, ему и стараться не нужно, чтобы окрутить любую девушку своего возраста, но сердцу не прикажешь. Или другому органу, как думается «безгрешным», собравшимся этим вечером в кафе. Он мягко высвобождает руку и занимает ее кружкой с ароматным напитком.

С лица Рэйчел не сходит улыбка. Она бы и рада перестать проявлять радость, но эмоции берут верх.

— Прости.

— Наоборот, мне приятно видеть тебя такой счастливой. Ты создана для лучшего, Рэйчел. Я не хочу, чтобы ты плакала и страдала.

Потому что всегда старался избежать ее

За соседним столиком на них оборачивается мужчина средних лет. Он сидит в одиночку, со стаканом воды. С первого взгляда посетитель не вызывает подозрения, но когда он в третий раз обращает взор на затылок Рэйчел, Дик заметно напрягается, готовясь к обороне.

Под коркой мерзким паразитом скребется паранойя. Обычно она вовремя напоминает о себе, помогая ловить преступника, попавшего под подозрение. Как правило, все они в итоге оказываются людьми, заслуживающими наказание. А если полиция не вершит правосудие, что остается? Рано или поздно появился бы герой. Не Бэтмен, так кто-то другой. Можно долго терпеть, молчать, и в итоге принять решение: оставаться в стороне или попытаться всё исправить.

Дик солжет в очередной раз, если не признает себя самонадеянным. Он не доверяет людям, им свойственно обманывать, предавать. Убивать. Ради забавы или выживания. Люди — опасные, хладнокровные хищники, находящиеся в постоянном поиске лучшей жизни. Все ищут легких путей. Система давно не работает, она разрушена до основания, и в одиночку ни Бэтмену, ни Робину ее не восстановить.

Они залатают одну дыру в пробоине, как следом образуются две новые. Это лишь способ оттянуть неизбежное.

Дик придерживается мнения, что если миру придет конец, то виноваты в этом будут только люди. Мотивы мета-людей ясны — в их мозгах коротит, рождается ранее неведомая им тяга к власти. Но что стало с простыми людьми? Как они дошли до такого? Дик размышлял и, как детектив, строил неподтвержденные теории, применял ответное насилие, думая, что это сработает, послужит всем примером.

Выхода нет.

От чувств к Рэйчел тоже. Особенно от них.

Находил оправдания и пользовался возможностью

— Ты допила?

— Почти, а что? — девушка всматривается в тревожное выражение лица Дика: челюсть сведена, губы плотно сжатые, ноздри раздуваются. Он похож на разгневанного кота, который притаился из засады и вот-вот совершит нападение.

— Пора домой.

— Хорошо.

Он бросает на стол пару купюр за кофе и быстрее тянется приобнять Рэйчел, укрыть от жестокого мира, уберечь от всего плохого. Сбитая с толку, она послушно утыкается мужчине в грудь, дыша впитавшимся морозным запахом в кожаную куртку. Она безропотно идет с Диком, чувствуя сейчас только его руку на своем плече.