Ничего личного, просто бизнес, нам, мужчинам, в назидание.

В заявлении о явке с повинной он написал: «Прошу изолировать меня от общества любым путём вплоть до расстрела. Я уже не могу исправить всё, что натворил, даже смертью своей не оплачу это». Когда ему оглашали приговор, он держал в руках, закованных в наручники, Библию.

Невзрачненький сухонький мужичок с бородкой, как у сельского дьячка, жиденькие сивые волосы, лет сорока. Проживал в селе под Нижним Новгородом. Знаменитый итальянский криминалист Чезаре Ломброзо вряд ли нашел бы в его облике черты прирожденного убийцы и маньяка.

Долго идёт чтение приговора. Человек в клетке кому-то грозит пальцем в зале, кивает на Библию. Вот сейчас Судья Сергей Парамонов дочитает до фразы «на основании изложенного суд приговорил». Вот удивлённо дрогнула бровь подсудимого. Что можно ждать за убийство шести человек?

Из биографической справки подсудимого: «Баранов Николай Семёнович, 1953 года рождения, русский, женат, двое детей. Образование среднее. Работал машинистом башенного крана. По месту жительства характеризуется положительно».

Первое убийство Баранов совершил в сентябре 1987 года. Его жертвами стали соседи мужчина и его дочь. Второе двоих соседей – мужчину и его мать – в мае 1992 года. Третье – в сентябре того же года. Шестое – в ноябре. Соседями были все.

Из показаний жены Баранова (библиотекарь): «Я ничего не знала. Никогда плохого о людях он не говорил. За 15 лет он мне грубого слова не сказал. Странностей за ним не замечала. Считаю его здоровым».

Из показаний Н. Баранова о первом убийстве: «Я нормальный, вменяем. Появилось желание убить Литвинова. Он был нехорошим человеком. Я надел платок, женский халат и калоши, чтобы не узнали. Литвинов открыл дверь, и я его ударил ножом в подбородок. Он схватился за лезвие. Я его в живот ударил. Выбежала дочь, налетела на нож. Я её ещё ударил, помню, три раза. Вернулся к Литвинову. Ударил его два-три раза в спину. Убить хотел». Обиделся Баранов на Литвинова из-за спора по поводу какой-то старой бочки.

Бумага стерпит описание любой жестокости, но достаточно заметить, что кровь была обнаружена на заборе, на стенах, крыльце дома.

Из показаний Баранова о втором убийстве: «Я обиделся на Рогачёва и решил его убить. А его мать убрать как свидетеля. Ударил её ножом в голову, ухо, темя, шею. Перетащил её в комнату, сымитировал изнасилование. Срезал трусы, грудь обнажил, лобок разрезал. Затем топором ударил спящего Рогачёва по голове». Обиделся Баранов на Рогачёва за то, что что тот купил не водки, а браги.

Из показаний Баранова по третьему эпизоду: «Было тоскливое одиночество. Появилось желание убить Шумову. Забрался к ней в окно. Она спала. Вспорол живот. Стянул её на пол, задушил». Чем провинилась перед ним эта женщина, Баранов объяснить не смог. Ссор между ними не происходило.

Из показаний Баранова по четвёртому эпизоду: «Фурукина знал давно. Нехороший человек. Выпил, решил убить. Ждал его в сарае около двух часов. Он зашёл. Ударил его ножом в сердце. Прикрыл досками».

Убийцу искали давно, по этим эпизодам работала целая бригада следователей. Но Баранов был настолько обыкновенный человек, что в отношении его подозрений не возникало. Обычный сосед. На него никто не мог подумать.

Кто знает, скольких бы ещё своих соседей – селян он перерезал, если бы сам не решил… сдаться. Сдавшись, он рассказал, что в промежутках между убийствами промышлял обыкновенными кражами. Катушки с нитками, расчёски, будильники.

Из беседы следователя с Барановым:

Из последнего слова Баранова в суде: «Вы сейчас служите дьяволу. Я Божьего закона не нарушил. Я боролся с несправедливостью, но в итоге оказался на скамье подсудимых. Всё, что случилось со мной, должно было случиться согласно писанию в Новом Завете. Господь всевышний назвал меня своим сыном, я сейчас в нём, а он во мне. Я богочеловек в Иисусе Христе. Потомок Давида из племени Иуды. Моё время ещё не пришло, и я хочу вас предупредить: когда вас будут убивать, чтобы вы меня не винили потом. Вы сейчас судите меня – это Отец во мне выполняет свою работу».

Из психиатрических экспертиз по делу видно, что Баранов, убивая, был вменяем: «В период совершения инкриминируемых ему действий не находился в состоянии какого-либо расстройства психической деятельности, мог руководить своими поступками и отдавать отчёт в них».

Понятно, что Суд пошёл Баранову навстречу, но привели ли приговор Баранову в исполнение, или смягчили до 15-летней отсидки – мне не известно. По делу есть смягчающие (прошу извинить за цинизм) ответственность обстоятельства: явка с повинной, способствовал раскрытию преступлений, жена, наконец, дети…

Стоит, однако, заметить, что бороду Баранов отрастил, уже находясь в следственном изоляторе. И Библию взял в руки там же. В ноябре 1993 года приговорили Баранова.

… В тот сентябрьский день зал суда был заполнен публикой до отказа. Слушалось дело В. Машинова об убийстве. Пришедшие на слушания люди внимательно следили за ходом процесса и пытались понять, какая сила толкнула подсудимого, как могла возникнуть такая фантастическая ситуация.

В. Машинов и В. Якубовский давно и хорошо знали друг друга, дружили. Вместе работали на станции скорой помощи. Якубовский – врачом, Машинов – водителем. Вместе ездили по вызовам, вместе оказывали людям медицинскую помощь. Встречались и в нерабочее время. Машинов, классный автомеханик, чинил старенькую «Волгу» Якубовского. Случалось, вместе отмечали ремонт в гараже Якубовского.

Якубовские – молодая пара до двадцати пяти. (Машинов постарше, ему за сорок). Однажды Якубовский решил отметить уход в отпуск со своей супругой на природе. Машинов попросил взять его с собой. Знали бы Якубовские, чем эта поездка закончится…

А пока заехали в магаз, купили шампанского, водки, пива, закуски и поехали с ветерком в заливные волжские луга. В салоне авто находились: Якубовская с супругом, державшая на руках десятимесячного сына, их собака – здоровенный английский дог и, собственно, Машинов.

Приехав на место, расположились на травке и, любуясь красотами расцветающей после зимней спячки природы, принялись поглощать содержимое бутылок под тосты за здоровье друг друга и за приятный отдых отпускника.

Когда всё было выпито, пришли к единогласному мнению: мало. Нетрезвые Якубовичи сгоняли на Волге до ближайшего магазина, оставив на полтора часа малыша на руках захмелевшего Машинова, и привезли ещё. Праздник продолжился. Около десяти вечера собрались ехать по домам.

За руль села Якубовская, поскольку её муж к тому времени лыка не вязал, как, впрочем, и Машинов. По пути Якубовская с управлением не справилась и задела дерево, повредила заднюю дверь. Якубовский, превозмогая состояние нирваны, ругаясь матерно, сам сел за руль, его жена с десятимесячным ребенком расположилась справа от него на первом сидении. Поехали дальше. Машинов спал позади.

И тут супруги внезапно услышали донёсшееся с заднего сидения пьяное мычание их спутника: «Кто разбил машину!». Следом раздался визг их собаки. Это Машинов наносил догу удары подвернувшимся под руку… ножом. Затем…

Из показаний потерпевшей Якубовской. «Я услышала, что Машинов сзади кричит: «На тебе, на тебе!». Сначала я подумала, что он бьёт мужа по спине кулаками и ответила, что машину разбила я, и чтобы он от Володи отстал. Тогда он крикнул: «На и тебе!» и ударил меня в левый висок. Я обернулась и увидела, что Машинов отдёрнул руку, в которой была рукоятка ножа. Одновременно Володя остановил машину и, обернувшись, стал бороться с Машиновым. Потом Володя стал сползать на своё сидение, а Машинов открыл дверь и убежал».