Фашисты уже были от меня в 40 метрах, я посмотрел назад, донесли ли раненого, но им осталось еще метров 15. Тогда я, открыв огонь, перебежал назад к следующему дереву. Тут ко мне, прячась за деревья, стреляя на ходу из автомата, подбежал Николай Сурков. Он одну за другой бросил в гитлеровцев две гранаты. Это на какое-то мгновение заставило фрицев остановиться. Мы воспользовались паузой, сорвались с места и бегом бросились к машине. Вскочили в нее только тогда, когда комиссар уже лежал в машине, но и в эти секунды мы огня не прекращали, пока Николай Сурков не дал ход «виллису». И мы помчались на КП.

Как видно, нам суждено было уцелеть, хотя эта минута была равна вечности. На командном пункте я приказал лейтенанту И. Шваабу уничтожить прорвавшуюся немецкую группу автоматчиков, а Дмитрия Давыдова отправить в госпиталь. Через час лейтенант Швааб доложил, что все до одного фашисты истреблены, но горячий бой и схватки по всей обороне вокруг Калача продолжались с нарастающей силой, с большим упорством с обеих сторон.

Загрохотали орудия у переправы. А потом по всей обороне началась огневая канонада. Снаряды и мины рвались десятками. Противнику каждый метр достался дорогой ценой. С переправы мне позвонил мой заместитель подполковник Гаврилов и доложил, что гитлеровцы, обрушив ураганный огонь из пушек и минометов по 1-му мотострелковому батальону и 175-му батальону 115-го укрепрайона, двинули к нашему берегу 15 моторных лодок с десантом. Кроме этого, за ночь они достроили западную часть моста и бросили по нему около 300 автоматчиков, которые бегом устремились к нашему берегу. Тогда комиссар батальона Тюленев и поднял батальон в контратаку. Произошла кровавая схватка на мосту. Много фашистов было перебито из пулеметов и в рукопашной схватке. Десятки их были сброшены в волны Дона. Здесь, на мосту, сержант комсомолец Леонид Григорьевич Юхнов из ручного пулемета скосил до 40 захватчиков. Разбиты несколько лодок с десантниками. Немцы бегут на западный берег. Мост сейчас расстреливаем из пушек и минометов, часть его горит. Печально то, что погиб смертью героя отважный комиссар Тюленев. Вражеская пуля пробила партийный билет и остановила горячее сердце коммуниста.

Только сейчас я понял, почему прошедшей ночью немцы стреляли до рассвета. Им нужно было больше шума для маскировки, чтобы достроить мост. Командование 3-й моторизованной немецкой дивизии пыталось захватить плацдарм, они одновременно с атакой 71-й пехотной дивизии хотели нас взять в кольцо и уничтожить в Калаче всех до одного, согласно приказу командующего 6-й немецкой армией Паулюса.

В этот день кровопролитный бой за Калач не умолкал ни на одну минуту. В неравной схватке падали бесстрашные мотострелки. Таяли и вражьи силы. Но, несмотря на большие потери, противник все усиливал натиск, и к 15 часам ему снова удалось занять старый Калач (северную часть города). Судьба обороны висела на волоске. Учитель 1-й школы города Калача Петр Минанко сложил песню о том времени:

Я верил своим родным бойцам и командирам, верил, что они сделают все, не жалея жизни, чтобы выбить врага из города, не дадут гитлеровцам закрепиться на захваченных позициях. С этой уверенностью отдал приказ командирам частей через час начать решительную контратаку с призывом «Вперед, только вперед! Смерть фашистским захватчикам!» Этот призыв был немедленно передан в части.

Наступил час, и командиры подняли бойцов в контратаку. Мы наносили ответный яростный удар. Пошли стеной. В цепи стрелков катили свои пушки герои-артиллеристы Узянова и старшего лейтенанта Егорова. Калиберными снарядами они уничтожали танки, картечью — пехоту и огневые точки врага, прокладывая дорогу нашим подразделениям. Со своими орудиями они появлялись на самых тяжелых участках боя. Их мужество и инициатива вдохновляли мотострелков, которые в полном взаимодействии с ними продвигались вперед. Каждый из воинов понимал, что сейчас идет схватка за жизнь всего личного состава бригады. Ожидать откуда-то помощи, когда все части 62-й армии у Сталинграда, исключено. В бою политработники и командиры, начиная от сержанта, наступали с лозунгом: «Вперед, товарищи, только вперед! Бей фашистов!» Бойцы отвоевывали каждый метр земли, каждый дом у фашистов. Крики «ура!», автоматные очереди, треск гранат, разрывы снарядов и мин гулом стояли в воздухе.

^{Парфенов Кузьма Степанович, командующий артиллерией бригады.}

На центральной улице, где происходила самая тяжелая схватка, вдруг среди мотострелков 3-го батальона появился с автоматом высокий крепкий комиссар батальона Василий Андреевич Шубин. Его сильный голос далеко разнесся по улице:

— Вперед, товарищи! Бей фашистских гадов!

Красноармейцы и командиры дружно бросились врукопашную, забрасывая немцев гранатами, стреляли в упор, били прикладами, кололи штыком. Сам Шубин в этой схватке уложил двух захватчиков, бежавших на него с нацеленными штыками. Тут на подмогу батальону бросился резерв во главе с Иваном Тимофеевичем Шваабом, а 2-му батальону Ковалева был послан офицерский резерв под командованием майора Ивана Филипповича Рогача. Они с ходу бросились на немцев и стали теснить их.

Фашисты, ошеломленные дерзостью удара, растерялись и понемногу стали отходить, а наши батальоны, ободренные подмогой и замешательством фашистов, пошли в решительную схватку.

Нажим мотострелков с каждой минутой становился все упорней, воины проявляли массовый героизм. Так, например, старший сержант комсомолец командир отделения автоматчиков Иван Иванович Григорьев, ведя свое отделение на штурм одного дома, в котором засели немцы, неожиданно с тыльной его стороны столкнулся с группой фашистов. «Рус, сдавайся»! — закричали ему враги, но он, не растерявшись, автоматной очередью уложил 5 солдат и одного унтер-офицера, а затем ворвался в дом и там уничтожил еще троих захватчиков. Сам был тяжело ранен, но, истекая кровью, продолжал драться. Когда подоспели к нему его автоматчики, разгоряченный Григорьев снова начал бить по врагу. Но в этот момент немецкой гранатой был сражен этот герой.

Комсорг Хаджимуратов в схватке за траншеи на восточной окраине Калача был окружен десятью гитлеровцами. Он не растерялся и бросил в них гранату, уничтожив 8 фашистов. Но очередью из автомата комсорг был смертельно ранен и все же, падая, набравшись сил, успел крикнуть: «Комсомольцы, вперед!»

Комсомолец лейтенант Георгий Ефимович Смирник, командуя двумя тяжелыми пулеметами и находясь в рядах атакующих мотострелков, все время хорошо обеспечивал своим огнем продвижение вперед. Его пулеметные расчеты под сильным огнем противника, умело маскируясь, смело продвигались вперед, поливая захватчиков огнем. Его пулеметные расчеты за время боя истребили около роты гитлеровцев.

Минометная рота лейтенанта Семена Федоровича Должикова из своих минометов 28 августа в решающей схватке за город уложила свыше роты немецких солдат и офицеров. Кроме этого, за все предыдущие дни боев за Калач до 28 августа, по архивным данным, его рота уничтожила около 300 немецких солдат и офицеров, 2 минометные батареи и 5 огневых точек.

Много уничтожил фашистской пехоты в этом бою огневой взвод лейтенанта А. Сахарова. Много истребил переправочных средств фашистов лейтенант Яковлев своей артиллерийской батареей, не давая противнику переправиться на наш берег Дона.

Так мужественно и отважно сражались наши люди на всех участках обороны, контратакуя врага. Удары резервов Ивана Швааба и Ивана Рогача были настолько стремительными и дерзкими, что фашисты сразу стали пятиться назад, цепляясь за каждый дом и куст. Затем гитлеровская пехота побежала, уничтожаемая метким огнем, оставляя сотни убитых, а за ней, отстреливаясь из пушек, стали отходить и танки. Увидев бегство фашистов с наблюдательного пункта, я с облегчением вздохнул, хорошо понимая, чем могла кончиться эта ужасная схватка.