– Я не хочу жить после всего, что случилось, – подумала я.

– Танечка, все будет хорошо, расслабься, – прошептал Алекс и приник губами к ране на моей руке. Неожиданно я почувствовала, как что-то острое больно вонзается в то место, где его губы, и по моему телу расстилается волна невыносимой боли. После мне уже на все наплевать, я закрываю глаза и решила: будь что будет.

Проходят сутки, боль не решает покидать меня и издевается над каждой клеткой моего тела. Она лишь иногда утихает и перемещается на другие части тела, но общее состояние остается ужасным.

В один из дней моего пути в ад ко мне спустился Леша и долго ходил кругами вокруг дивана, на котором лежала я, и молча обдумывал что-то.

– Мне так больно, я хочу, чтобы меня убили. Что он сделал со мной? Почему мне так больно? – думала я, пока он ходил. Неожиданно он остановился и пристально посмотрел в мои открывшиеся на секунду глаза. Боль вдруг покинула меня и я сделала глубокий вдох, чтобы убедиться, что могу это делать без той боли, что сопровождала каждое мое движение два или три, а может быть и больше, дня.

– Ты слышишь меня? – спросил он обеспокоенным голосом.

– Что со мной случилось? – требовательно спросила я.

– Ты будешь жить, но только эта жизнь теперь будет другой. Теперь ты другая.

– Кто я теперь? – ледяным голосом спросила я. Он молча подошел и сел на подлокотник дивана в моих ногах.

– Иногда в книгах о разных мистических на первый взгляд существах есть такие, как бы люди, но они не совсем люди, – говорил он, – вампиры, – произнес он с безразличием. – Я знаю, что у тебя на полке дома есть две книги о вампирах, – откуда он знал об этом, для меня загадка, ведь в моем доме его не разу не было, – которые ты часто перечитывала, и вот, ты стала одной из героинь подобных книг.

Закончив объяснение, он медленно поднялся и присел напротив моего лица.

– Что это значит? – вновь требовательно спросила я.

– Ты вампир, – смотря в глаза, сказал он.

– Зачем ты меня такой сделал? – спросила я. Непонятно, но почему-то я поверила ему и все сказки о вампирах, витающие в моей голове, сейчас стали реальностью. Он улыбнулся и погладил мою щеку тыльной стороной своей ладони. Его кожа сейчас не была мертвецки холодной, какой я ее почувствовала ранее.

– Она действительно раньше была для тебя мертвецки холодной, – отвечал он, словно прочитав мои мысли, – но теперь температуры наших тел стали одинаковыми: 34 градуса – это теперь твоя постоянная температура.

– Ты врешь! – закричала я и попыталась вскочить с дивана, но как оказалось, была привязана к нему в трех местах.

– Развяжи меня! – потребовала я, и Алекс немедля разорвал веревки, схватив меня за руку, чтобы помочь подняться.

– Как ты себя чувствуешь? – с беспокойством спросил он.

– Меня привязали к дивану! Сумасшедший тип рассказывает мне о том, что вампиры существуют! Потом он уверяет меня, что я сама вампир и, в конце концов, говорит мне, что моя температура 34 градуса! Я чувствую себя замечательно! Сейчас же выведи меня из этого сумасшедшего дома! – истерично кричала я.

– Я так понимаю, превращение завершено? – спросила Елена, появившись на лестнице из ниоткуда.

– Что вы со мной сделали?! – полная ярости и гнева спросила я.

– Прошу, пойдем, подойдем к зеркалу – попросил Леша, протягивая мне руку. Подойдя к зеркалу, я не узнала себя: кожа стала белой словно мел, мои зеленые глаза превратились в черные…

– Что вы сделали? Кто ты такой?

– Я – вампир. Моя семья – все вампиры. Теперь и ты.

– Вы, вы больны, вам лечиться надо! – кажется, у меня началась истерика. Откуда ни возьмись, передо мной появился Димитрий. От неожиданности я чуть не потеряла равновесие. Упала, если бы он не держал меня за руку.

– Елена! Черт возьми! Что ты бездействуешь? Зачем тебе способности? – крикнул он Елене, и та, подбежав ко мне (очень, очень быстро) коснулась меня своей тоненькой бледной рукой. Моя истерика ушла мгновенно, я успокоилась, и ко мне вернулось здравомыслие.

– Нет. Вы не вампиры. Вампиры бывают только в книгах! – кажется, истерика никуда не ушла, она притаилась, ожидая удобного момента, чтобы снова дать о себе знать.

– Возьми себя в руки! Очнись! Очнись! – Леша взял меня за плечи и пристально посмотрел в глаза. – Вампиры существуют и в жизни! Прошу тебя, успокойся! Таня, со временем ты обо всем узнаешь сама, – сказал он мне.

– Я теперь бессмертна, да? – спросила я Елену, – нет, ну просто в книгах вампиры никогда не умирают, и я подумала, что… – Она кивнула мне в ответ.

– Сейчас тебе нужна кровь. Теперь жажда – это часть тебя, часть твоей новой бессмертной жизни. Но я сразу хочу предупредить тебя об ошибках, которые сделал я в первый раз охоты, – он вздохнул и нахмурился.

– Кого бы ты не захотела убить, – начал Леша, – не трогай родственников. Потом, когда поймешь, что ты натворила, ты не сможешь смириться с этим вечно. Став вампиром, я убил своих родителей. Их похоронили. Если бы ни Димитрий, я бы потерялся среди лесов и одичал.

Рассказав мне о своем прошлом и своей первой ошибке, он грустно улыбнулся.

– Извини, тебя мучает жажда, надо поохотиться, – сказал он. – Пойдем, я научу тебя правильно охотиться, – он взял меня за руку и вывел из дома.

– Мы охотимся исключительно на животных. Ты сможешь? – я кивнула. – И еще одно, – остановился он, – называй меня Алексом, а не Лешей. Это мое родное имя, мне так привычней.

– Хорошо, – только и ответила я.

Через полминуты я уже бежала вглубь леса. Алекс бежал впереди меня, показывая мне дорогу.

Мы зашли глубоко в лес. Темнота нисколько мне не мешала, наоборот, было даже удобнее. Утолив жажду, я была спокойна и могла изучить свои возможности. Первый раз, запрыгнув на дерево, я чуть не упала. Алекс стоял внизу и смог меня поймать. Наши лица так часто были рядом друг к другу… Только сейчас, когда мы были вместе, я увидела его во всей красе: его гибкость, когда он прыгал на дерево, показывая мне правильную осанку и угол сгиба ног при прыжке чтобы не промахнуться, его смех, когда у меня что-то шло наперекосяк.

– Сколько тебе лет, Алекс, – спросила я, когда мы возвращались домой.

– Столько, сколько и тебе, – с улыбкой ответил он.

– Мне семнадцать, – произнесла я.

– Ты все-таки решила оставить себе этот возраст? – с любопытством спросил он.

– Что значит оставить этот возраст? – подумала я, зная, что он услышит.

– Просто тебе позавчера исполнилось восемнадцать… – начал он.

– Ох, не продолжай! Позавчера я уже не была такой как тогда, – прервала его я. Он повернулся и изумленно на меня уставился. – Что? – потребовала я.

– Я ничего вслух не сказал, лишь подумал, – удивленно сказал он.

– И что это значит? – спросила я.

– Как такое может быть? Нет, это могу только я. Интересно, какой у нее потенциал? – слышала я его голос, но он стоял напротив меня и его губы были недвижимы.

– Я тоже могу читать мысли? – догадалась я.

– Это редкий дар, им обладают только шесть вампиров в мире, насколько известно Димитрию, – задумчиво произнес Алекс.

– Да брось, Алекс! – с энтузиазмом сказала я. – Может быть, он и не такой и редкий, раз я им обладаю…

– Просто ты редкая, – с улыбкой произнес он.

– Так что значит оставить свой возраст? – снова спросила я.

– Ну, просто если хочешь, можешь быть восемнадцатилетней… – предложил он.

– Нет, я не хочу быть старше тебя, – сказала я, на что он улыбнулся.

– Мне двести пятьдесят, и как интересно ты собираешься быть старше меня? – пошутил он.

– Тебе двести пятьдесят лет?! – удивленная, я не могла даже моргнуть.

– Да, а что? – нахмурившись, спросил он.

– Тебя Димитрий создал? – выйдя из удивления, спросила я.

– Нет, – отрезал он и замолчал. Я подумала, что продолжения ждать не стоит, и мы молча шли по лесной тропинке. После пяти минут молчания он все-таки продолжил: – Я родился в Сибири. Мне было пять лет, когда мой отец бросил нас с мамой, – он нахмурился от воспоминаний, – за это я его возненавидел. У нас не было денег и маме приходилось по четырнадцать часов в день вкалывать за копейки, чтобы хоть как-то прокормить меня и младшую сестру. Иногда мы голодали неделями, а когда было совсем плохо – побирались. Когда мне исполнилось десять лет, я ушел работать. Денег немного прибавилось, и жить стало легче. В семнадцать лет я должен был идти в армию, но за три дня до призыва я перестал быть просто Алексеем Сергеевым.