Ребята побрели в «Очко» мимо реки Карповки, мимо оставленного товарищами избитого кавказца, мимо луж рыготы, мимо свалки окурков... Посетителям клубов всё так же не давала заснуть громкая музыка. В хачмагах без устали производились сделки.</p>
<p>
Через пару часов неизменно должно было встать его величество Солнце, возвещая о начале 30 мая для честного рабочего люда.</p>
1 июня
<p>
Петербург был во власти шести часов утра. Солнцу не было дела до этого города, оно спряталось за ширмой серых облаков и ласкало иные широты.</p>
<p>
</p>
<p>
Сам Господь не смог бы разбудить в это время Дойчлянда. В такую рань Он мог бы лишь уложить героя в кровать. Но есть сила, которая манипулирует даже богами – Случай. Случай наградил мать Дойча алкоголизмом и дал ей некоторые средства для проживания лета на даче. Он же развязывал руки и герою: Дойчлянд получил возможность избавиться от полусумасшедшей родственницы и устраивать всё, что ему будет угодно в своей квартире, которой он теперь безраздельно распоряжался. С большой радостью в столь ранний час герой проводил матушку к автобусной остановке.</p>
<p>
</p>
<p>
Угоден оказался притон. Несколько спешных звонков и через пару часов квартиру начали заполнять первые гости.</p>
<p>
</p>
<p>
— Ефрейтор! — зычно представился сонной Алисе тучный молодой человек, из-за густой еврейской бороды казавшийся сорокалетним, и, направляясь к опочивальне матери Дойчлянда, гремя пакетами с бутылками, осведомился: — Здесь будем?</p>
<p>
— Да, пока туда… — отозвался герой.</p>
<p>
— Дойч, привет, — протянул ладонь долговязый крепкий парень в чёрном пальто. — Иван. Могила, — он отрывисто продекламировал своё имя подруге Дойча.</p>
<p>
— Ох, — смутилась девушка. — Привет…</p>
<p>
— Ха-ха-ха! О, какие приятные, светлые люди! Здравствуйте! — на пороге показалась женщина лет шестидесяти, с девичьими косичками на голове и фенечками на запястьях, в руках она держала большую старую икону. — Я Капитолина. Или Капа, ха-ха-ха. Какие вы все замечательные, ух!</p>
<p>
</p>
<p>
Дойч показал гостям комнату и предложил располагаться, забрал у них несколько глотков ликёра, после чего вернулся к себе, чтобы начать собираться на работу.</p>
<p>
</p>
<p>
— Дойчлянд, каждый раз, когда у тебя появляется возможность, ты превращаешь свою жизнь в сумасшедший дом! — вспылила Алиса.</p>
<p>
— Почему?..</p>
<p>
— Кого ты привёл вообще? Старуху безумную! Одну выпроводили, теперь вторая появилась.</p>
<p>
</p>
<p>
«Ага, не понравилась Капитолина» — отметил про себя Дойч. Попав в немилость к Алисе, Капа ещё больше стала нравиться герою, несмотря на то, что он видел её впервые.</p>
<p>
</p>
<p>
— Да ладно тебе. Вроде милая женщина. А парни из «Евразийского союза молодёжи», она оттуда же… наверное… ха-ха, — заулыбался Дойчлянд и потянулся обнять подругу.</p>
<p>
— Ты невыносим! — сказала Алиса, но на объятия откликнулась.</p>
<p>
</p>
<p>
Дом Дойчлянда начал оживать. Звон стеклянной тары и щёлканье пластиковых бутылок наполняли всё окружающее пространство предвкушением скорого Праздника. Эмоции, вырвавшись из людей, спешили просочиться в щели между кирпичами стен и деревом старых половиц, чтобы расползтись по окрестностям.</p>
<p>
Подобные изменения не остались незамеченными и в тонком мире, невидимом для трезвого глаза.</p>
<p>
Мерцающее существо с телом дельфина и шестью крокодильими лапами спрыгнуло с крыши рюмочной около метро и, по-собачьи потянув носом, устремилось в сторону преображавшейся двухэтажки.</p>
2 июня
<p>
Вернувшись домой за полночь, Дойч встретил в прихожей Капитолину. Она очень обрадовалась его приходу и позвала пить чай с булочками на кухню.</p>
<p>
Капа много говорила. О боге, о счастье, о светлых людях, об эфемерности невзгод. Подобные темы на этом флэту были в новинку. Её монологи исцеляли. Даже Дойчлянд, ни на миг своей трезвой жизни не выходивший из омута депрессии, заёбаный после дня непримиримой борьбы с насекомыми сумел расслабиться. Он ощутил на себе заразительную жизнерадостность, которой делилась Капитолина. Сначала это его даже немного сбило с толку: «Не подсыпали ли мне чего в чай?», — думал он. Но, прислушавшись к себе, герой осознал, что даже в нём может ютиться умиротворение. Что и в его теле есть некая сила, способная прогнать к поросячьим хуям тревоги и терзания. Дойч даже не заметил, как пролетели три часа. Время вынуждало отправляться спать.</p>
Неопределённые числа июня
<p>
Жизнь вроде бы шла своим чередом. Солнце скупилось на тепло для петербуржцев, они же, в свою очередь, держали при себе хорошее настроение и улыбки. Дойчлянд ходил на работу. А потом не ходил, потому что спал. Алкоголь в этой цепочке он старался не пропускать и совокуплял его со всеми возможными актами жизнедеятельности.</p>
<p>
«Евразийский союз молодёжи» плотно обосновался в комнате дойчляндовской матушки, покидая свой плацдарм лишь в случаях, когда из того, что звенит, переставало литься, а из того, что хрустит – не сыпалось.</p>
