<p>
— А ты, Дойчлянд, возвысишься и приблизишься ко мне! — указывая на именинника перстом, пообещал ничего не соображающий прорицатель.</p>
<p>
— О, это заебись! — обрадовался пьяный в полный кал Дойчлянд.</p>
<p>
— Ведите ко мне женщин! — велел бог. — Я охуел! Всем проклятия!</p>
<p>
</p>
<p>
Под утро бог-громовержец вышел из земного тела, которое он позаимствовал у Ефрейтора. А к вечеру, когда посетители притона начали просыпаться: кто под столом на кухне, а кто на коврике возле входной двери, ко всем из них лично подходил осознавший истинного себя Ефрейтор, и просил прощения за своё поведение под управлением Зевса.</p>
<p>
А ведь дружба и срепляется тогда, когда ты перед кем-то обосрался, но все сказали, что так и надо!</p>
21 октября
<p>
Октябрь приносил с собой холод, а значит, рейсовый автобус мог в любой момент привезти в притон мать Дойчлянда.</p>
<p>
</p>
<p>
Около двух часов дня Дойч окинул косым взглядом своё имение: тут и там лежали тела – одни были в чём мать родила, другие храпели так, что в шкафах звенела посуда; в раковине – даже страшно описывать, в ванне – наблёвано; пол был устлан упаковками от еды и объедками. Мягко говоря, в доме было неприлично.</p>
<p>
Однако Дойчлянд отчётливо понимал, что ни сегодня, ни в ближайшие несколько дней Праздник невозможно будет остановить, поэтому он пошёл на отчаянный шаг – сгонял к ближайшему банкомату, проверил свой остаток на счёте и, удовлетворившись, решительно набрал номер матушки.</p>
<p>
</p>
<p>
— Алло, мама, давай я пришлю тебе денег, как за месяц, но ты задержишься ещё на неделю? Напои там всю деревню в мою честь!</p>
26 октября
<p>
На шестой день гуляний Дойч проснулся рано утром в ожидании белой горячки. По его прикидкам печень уже должна была взбрыкнуть. Мантрой в голове героя звучала одна мысль: я больше не буду пить!</p>
<p>
</p>
<p>
«…больше не буду пить…» — вибрациями в тонком мире раздалось эхо мыслей Дойчлянда. Пространство вокруг дома сначала подёрнулось еле заметной рябью, но с каждым новым кругом идея трезвости увеличивала амплитуду волн.</p>
<p>
</p>
<p>
Существо с шестью лапами крокодила и телом дельфина, кормившееся у рюмочной, почувствовало странное шевеление у покинутого гостями и постояльцами притона. Оно с интересом и некоторым беспокойством приближалось к источнику усиливающегося волнения. Остановившись на том месте, где раньше была ядовитая яма, чудовище стало наблюдать за пляской материи. Спустя несколько мгновений, достигнув наивысшей точки колебания, оболочка вокруг дома Дойчлянда лопнула, словно убитый поринг, орошая ближайшее пространство брызгами Праздника. Самые жирные из них монстр ловил быстрым змеиным языком. Где-то вдалеке раздалось ржание лошади.</p>
<p>
</p>
<p>
Дойчлянд лежал и вспоминал последние два дня, когда после интервью от лица «Deutschland’s Mother & The Alconauts» для маргинального интернет-журнала, он и Миро пошли слушать стихи в бар, откуда притащили на тусовку в притон с десяток незнакомых человек. Этим людям Дойчлянд рассказывал, как однажды он ехал в чудном поезде, который остановился на станции так не вовремя – аккурат в ту минуту, когда герою невыносимо захотелось срать. Справив нужду, Дойч дождался, когда состав тронется, и выплеснул содержимое отхожего ведра на головы людей, стоявших на проплывающем за его окном перроне. А потом в том же поезде, президент одной крупной мировой федерации сделал Дойчлянду горловой минет.</p>
<p>
Всего перечисленного в нашем с вами взаправдашнем мире не происходило, но герой уверял незнакомцев, что всё в точности так и было. Незнакомцы, впрочем, ему не верили. Утром за это было стыдно.</p>
<p>
Было стыдно и за прошлую неделю, а потом и за уходящий в историю октябрь. Через несколько часов рефлексирования щупальца стыда покрывали последние два года жизни героя. И вот это уже было невыносимо.</p>
<p>
«…я больше не буду… А, к чёрту! В "Полушку"! За самым дешёвым пивом!»</p>
<p>
</p>
<p>
Пуф! Отлетает на тротуар пробка. Секунда, и вожделенная влага омывает берега пищеварительного тракта. Ах! На душе становится легче.</p>
<p>
</p>
<p>
Мать Дойчлянда приехала около четырёх часов вечера. Сын живой. Только квартира слегка потрёпана. Жизнь вроде как продолжается.</p>
<p>
</p>
<p>
— Сынок, у тебя есть чего-нибудь выпить?</p>
<p>
</p>
<p align="right">
Декабрь 2015 — март 2017 года.</p>
<p>
<a href="#_ednref1" name="_edn1" title="">[i]</a> О том, кто такой Фёдор и о его галлюцинациях читай в новелле Амброзия Богоедова «Фёдор шагал» (2015).</p>
<p>
</p>
