— Благородно, — ответил Лоргар, — со стороны отца это благородно, и с твоей тоже. Твоя воля несгибаема, твоя сила велика. Я уважаю твой выбор быть героем для людей. Людей, что имеют зрение, но слепы.

— Я не сказал, что хочу быть героем, — возразил Орион. — Может, я и герой по призванию, но я властен над своей судьбой. Все мы имеем выбор. Правильный или неправильный, выбор стороны Света или Тьмы, мы все выбираем. А в повести, рассказе или книге встречаются не только герои и злодеи. Есть и антигерои, антизлодеи, простые второстепенные персонажи. Я не знаю, кто я в этой истории, но знаю, что эта глава моей жизни закончена. Если моя судьба оборвется здесь, на вашем корабле, и от вашей руки, то быть посему. Лучше умереть от руки того, кто, став на путь Хаоса, сохранил свою человечность, чем умирать от руки твари, что вознамерилась принести тебя в жертву.

— Разглядел во мне человечность? Я думал, Робаут промыл тебе мозги, разъяснил тебе о добре и зле и о «предателях», что он раньше называл братьями, — в голосе слышалось едва заметное удивление.

— Робаут научил меня не только владению клинком и психическими силами. Он научил меня быть человеком. Тот, кто человек, сможет разглядеть человечность даже в самом жестоком монстре. Если я разглядел в таком, как вы, человечность, значит, остальные тоже не безнадёжны. Вы предлагаете мне свой путь спасения. Вы правы, я действительно хочу всего того, что вы мне предложили. Но у всего есть своя цена. Получу это — и разочарую своего учителя, человека, что помогал мне множество раз. Вот вам мой выбор. И нет никакого добра и зла. Нет справедливости и беззакония. Есть только две стороны, что воюют за свою правду. И эту войну я намерен прекратить, и не важно, умру я, чтобы добиться своего, или нет.

— Что ж, — Лоргар прошёл к своему трону и опустился на него, — ты произвел на меня впечатление, Орион. Ты встал на путь борьбы, отныне твоя судьба не написана. Тёмные Боги больше не знают, что с тобой будет дальше. Ты заслужил моё уважение, юный Орион. Засим я нарекаю тебя Сыном Порядка и отпускаю. В следующий раз мы встретимся с тобой на поле боя.

— Лорд Лоргар. Я был прав. В вас всё ещё осталась человечность. — Орион снова подошёл к примарху. — Я действительно думал, что все вы монстры. Но теперь нет. Боюсь, что ваше уважение взаимно.

Лоргар улыбнулся.

— Это уже слова не мальчишки, не юноши и не жертвы. Это слова мужчины. Моё предложение по-прежнему в силе, юный Орион, Сын Порядка. Уверен, однажды ты станешь достаточно мудрым, чтобы принять его и стать Сыном Хаоса. А до тех пор… — Лоргар взмахнул рукой, и Ориона перенесло обратно на Вигилус, в улей Гиперия, штаб Робаута Жиллимана…

***

Две недели спустя…

Орион сидел за столом. Положив левую руку на книгу, которую принёс ему Рейвенор, он медленно изучал ее содержимое. Читать глазами он не мог, зато мог видеть психически. Это были архивы наставника Гидеона, Грегора Эйзенхорна. Сейчас он только дошёл до поединка Эйзенхорна со сверхрадикалом Квиксосом. Изучая сказанное Квиксосом, Орион невольно поражался, насколько этот еретик был прав о пилонах некронов, но насколько не прав в своих методах. Возможно, Радикализм неизбежен для каждого Инквизитора, но это выбор дьявола — стать радикалом и продолжать бороться во славу человечества, используя неординарные методы, или сойти с ума и стать сверхрадикалом, а впоследствии — и самым настоящим еретиком.

Орион выдохнул и убрал руку с книги. Эта и ещё несколько книг, уже авторства Рейвенора, — единственное, что ему помогало как-то держаться в последние дни. После того сражения Инквизиция арестовала его. Робаут, пусть и нехотя, согласился, хотя Орион знал, что в тайне учитель им гордится.

Шел уже четырнадцатый день заседания по его делу, и сегодня должно быть финальное, а если точнее, то оно уже идёт. Рейвенор добился, чтобы его отпустили в камеру раньше, ибо эти заседания утомили многих. На них рассматривалась вся его деятельность за последние два года. Одним из судей Ориона был сам Лорд-Инквизитор Фёдор Карамазов. Ученик чувствовал, что уже готов возненавидеть этого сверх Пуританина. В отличие от Рейвенора, к нему и к его другу, Гипериону, Орион проникся искренним уважением, кроме того, Робаут лично попросил Гидеона быть адвокатом Ориона на этом суде.

Орион вспомнил, как Рейвенор появился в зале заседания, это было нечто.

«Дело можно считать заранее проигранным, если сам Гидеон Рейвенор, человек, интеллект которого может сравниться с уровнем примархов, его защищает, в этом нет смысла», — прогремели в его голове слова одного из спутников Фёдора.

За эти дни чего только не произошло. Стоило Ульрику Убийце удостовериться лично, что Орион обладает Кольцом Волка, как он немедленно потребовал снять все обвинения и освободить его. Он угрожал самому Карамазову, благо Гидеон, Робаут и Гиперион его образумили. Инквизитор Корр не принимал участия в судебных заседаниях, из всего этого его участие было лишь косвенным, через Астрид и Хокинса. Астрид соблюдала нейтральную позицию, в то время как агент Хокинс поддержал обвиняющую сторону. То, что Орион рассек ему глотку мечом, не говорило в пользу обвиняемого. И хотя Хокинс очень яростно отстаивал свою позицию и требовал сурового наказания, Орион был рад, что он выжил.

Что до космодесантников, то фанатичные Чёрные Храмовики поддержали сторону Карамазова, то, что они видели, как бушевал Великий Разлом, уже было для них доказательством вины. Но Ультрамарины, дольше знавшие Ориона, заявили, что он не стал бы делать чего-то, что навредило бы Империуму.

Чуть позднее к судебному процессу подключились Серые Рыцари. О них Орион, к ярости Карамазова, уже знал достаточно. Как и они — о нём. Робауту и Гидеону удалось добиться исключения для Ориона, аргументировав это тем, что он — Аватар Императора, явление воли Его.

Последним, сокрушительным ударом для обвиняющей стороны стал момент, когда Рейвенор вызвал в зал заседания своего последнего свидетеля. Его меньше всего ждали увидеть как Орион, так и Робаут. Свидетель Гидеона потратил больше часа времени, убеждая суд в невиновности Ориона, и под конец добавил фразу, смысл которой Орион ещё не до конца понял: «Чудовище может убить псов и людей, пёс может больно укусить, но он со временем сдаётся. А человек, достойный человек, будет бороться до конца и не умрёт в битве, а победит, потому что он простой человек, не особенный, а простой, настоящий человек, каким может стать каждый, если не сдастся. Я верю, что обвиняемый не сдался, а сражался до конца. И потому он не виновен». Орион не знал, что заставило его быть свидетелем Рейвенора и защищать его в суде — может, он дружил с Рейвенором, может, ему просто приказала та женщина, с которой Орион имел честь встретиться в Ультрамаре, но факт оставался фактом.

И сегодня всё должно было кончится. Орион, не зная, чем себя ещё занять до окончания заседания, начал отжиматься на одной левой руке. Ему ещё не поставили новый протез, как не вернули и меч. Орион надеялся в скором времени воссоединиться со своим клинком. А пока он просто тратил своё время.

«Надо будет попрощаться с Астрид по-человечески, а не так, как на Фенрисе». — Орион так и не спросил, как она попала на Вигилус. Да и уже не было желания, потому что и так все было понятно. В тот момент, когда на суд пришёл свидетель Гидеона, всё открылось Ориону. Иначе просто не могло быть.

Орион уже делал упражнения на пресс, размышляя о своём Нерожденном. Он стал каким-то тихим, молчал, и все эти дни Орион почти не чувствовал его присутствия. Он в нём, но его словно нет. Это странно, и это настораживало. Но пока эта тварь молчала, Орион просто наслаждался тишиной в своей голове. Внезапно дверь камеры открылась, и Орион прервал своё занятие. В нее вошёл Жиллиман.

— Всё кончено. Идём, — только и сказал он.

Орион, забрав с собой книги, пошёл за учителем. Они шли, по пути к ним присоединились Рейвенор, один из техножрецов Марса и апотекарий. Ориона отвели в одну из палат госпиталя и поместили под анестезию, пока пришивали новый протез. Через два часа Орион очнулся уже с новой рукой.