— Вспоминай, как вы проводили время вместе. Ты помнить Луна, помнишь, как он притворялся хорошим, как ты потом рассказывала мне обо всём. Помнишь, как он использовал тебя в своих целях, ты чувствовала себя грязной? Или тебе было мерзко? Луна, ты помнишь, как он предал тебя? — слова моей сестры сейчас не имели никакого смысла, потому что я помню. Я помню, что он ни разу мне не солгал, да, он скрывал от меня правду, кто он, но при этом он убеждал меня в том, что мне знать это не нужно, будет только хуже.

— А ты помнишь, Луна, помнишь, как он стирал тебе память? Помнишь, как он выглядел при этом? Луна, ты ведь ненавидишь Клауса, он ведь испортил тебе жизнь. Он использовал тебя, а ты даже этого не знала. Луна, посмотри на него, теперь ты видишь, какой он монстр? — она всё продолжала говорить, а я всё вспоминала и вспоминала. Оказывается, за какие-то полторы недели, прошло столько всего. И везде был он, Клаус. Он был рядом, в моих мыслях, в моём сердце. И да, Кэролайн, я помню, как он выглядел, когда стирал мне память, помню, как по его щеке скатывалась слеза.

Вставая с пола, я развернулась спиной к Клаусу, и прошла внутрь гостиной. Взяв кочергу, которая висела рядом с камином в руку, я всё также невозмутимо стала возвращаться обратно. Остановившись напротив Клауса, который выглядел не лучшим образом, я впервые смогла рассмотреть его полностью. Он был в одних штанах, даже без обуви, неужели, он ради меня всё бросил и прибежал?

— Теперь-то ты понимаешь, почему мы так жаждем его смерти? Теперь и ты тоже одна из нас. Луна, скажи ему, как он тебе противен, как ты его ненавидишь, презираешь за то, что использовал тебя. Ну же, сделай ему ещё больнее, — яростно выкрикнула Кэр, стоя у меня за спиной, всего в шаге от меня. До этого меня не особо волновала её болтовня, но сейчас она задевала во мне всё. Может поэтому я, резво развернувшись к ней лицом, вонзила кочергу ей в живот.

— Да, заткнись ты, надоела уже, — холодно смотря ей в глаза, равнодушно ответила я. Она же изумлённо смотря на меня, выплёвывала кровь изо рта, а я как будто, так и надо, шевелила железом у неё внутри, словно проверяла все органы на наличие.

— Кэролайн, мы оба использовали друг друга, и при этом получали огромное удовольствие. А насчёт твоей выходки в твоём доме, и здесь… Не много ли ты на себя берёшь? Жалкая, провинциальная девочка, которую обидели, задели за живое, и теперь она мстит. Я ведь тоже могу быть очень, очень злой, и поверь, когда это происходит, меня лучше не трогать, — последняя фраза была обращена на её друзей, которые уже собирались спасти свою дорогую подругу от возмездия. Но я остановила их одним только взглядом, полным ярости, и огромного желания убить всех, кто подойдёт слишком близко. Ребекка меня многому научила, за эти два года. И один из её уроков был о том, как запугать вампиров, нужно всего лишь показать пример на одном из них, и они сами остановятся.

— Правильное решение, а то мне пришлось бы растворить ваши останки в кислоте. Поверьте опыта у меня в этом много, — устрашающе ухмыльнувшись, я надавила на кочергу ещё сильнее, что она почти вонзилась в грудную клетку Кэр с внутренней стороны, от чего та, вскрикнув, замертво упала на пол. Это её не убьёт, но больно ей было.

Я ещё раз взглянул на друзей Кэр, которые оказались ничуть не лучше тех монстров, о которых они говорили, и направилась к выходу из дома. Взяв Клауса за руку, я невозмутимо шла подальше от этого места, прямо к дому Клауса. Нужно расставить всё по местам, и перестать бежать от самой себя. Сейчас меня больше волнует Клаус, чем-то, что меня обратили в вампира, или даже то, что Кэр предала меня. Я хочу разобраться в этом бардаке, что мы накопили за эти два года, и сейчас самое время, сделать это.

Конец Лунетта.

========== Глава 26. Перерождение. ==========

Мне больше некуда пойти, в дом Кэр я идти напрочь отказалась, ей придётся сильно постараться, чтобы я её простила. Но мы даже не прошли и половины к назначенному месту, как я остановилась и отпустила руку Клауса. Он всё это время шёл, молча, и я не хотела лезть к нему в душу, чтобы понять, о чём он сейчас думает, поэтому я решила, пускай он сам мне расскажет.

— Если тебе есть что сказать, сейчас самое время, — не поворачиваясь к нему лицом, произнесла я. Мне хотелось услышать хоть что-то.

— Я… Нет, ничего, — его голос вдруг стал отстранённым, и он сам продолжил ход. Пройдя пару шагов, и тем самым обогнав меня, он больше ничего не сказал. А я стояла и смотрела в его удаляющуюся спину. Если сейчас приму его выбор, то всё повториться. Если не начну бороться, останусь одна в этой вечности. Я не хочу.

— Клаус! — громко позвала его я, он же остановился, но не повернулся ко мне лицом. Всё так сложно, почему раньше всё было проще. Потому что мы просто игрались друг с другом? Я хочу, чтобы всё было как прежде. Поэтому я решилась.

— Ты можешь ничего не говорить, но тогда выслушай меня, — сделав шаг к нему, я с замиранием сердца смотрела на его широкую спину, которая еле заметно вздрогнула, стоило мне шагнуть по сухим листьям.

— За эти два года много чего произошло. Я спала с огромным количеством парней, иногда даже имени не спрашивая. Я была столько раз обкурена, что и не сосчитать, нас с Ребеккой ловила полиция за купание голышом в канале Амстердама, обвиняли в убийстве. Я даже научилась правильно и бесследно избавляться от трупов. Кислота для этого хорошо подходит. Мы даже побывали в секс-рабстве у мафии целых три месяца, но знаешь чего так и не произошло за это время? Я не смогла получить удовольствие, хотя попыток было очень много. У меня даже был опыт с девушками и в БДСМ. Но никто так и не смог доставить мне удовольствие, во всех планах. Всё было не то, и в какой-то момент я уже стала думать, что это со мной что-то не так, пока не вспомнила, чего именно мне не хватало. Ты, Клаус! Ты недостающая часть моей полноценной жизни. Даже не помня стольких моментов, я не могла не думать о тебе, я столько плакала, выкрикивала твоё имя во снах, ты мне даже сниться стал, и с каждым разом всё чаще, настолько, что порой я хотела остаться там, где мои мечты становятся реальными. И я ненавидела Кэр за то, что она отняла тебя у меня. Так что теперь, мне всё равно будешь ты извиняться передо мной, или говорить, как ты был неправ. Потому что я больше не отпущу тебя, даже если ты сам этого захочешь! — на последней фразе, я уже не смогла держать себя в руках, и обняла его со спины, прижимаясь щекой. Я, прикрыв глаза, слушала его бешеное сердцебиение, и наслаждалась этим звуком. Мне так этого не хватало, его тепла, его запаха, мне не хватало его.

— Это что признание в любви? — даже не видя его лица, могу сказать, что сейчас он улыбается. А затем, он, расцепив мои руки, развернулся ко мне лицом, и я увидела его глаза. Такие тёплые и счастливые, что я просто не смогла придумать ничего лучше, кроме как сказать:

— Я люблю тебя, Клаус, — даже не думала, что эти слова так трудно мне дадутся. Нет, дело вовсе не в том, что сказать их было трудно, они слетели с моих губ легко, было сложно перенести смущение, счастье, влюблённость, и безумное, неудержимое желание поцеловать его.

Да ну его, этот момент признания, я ещё столько раз скажу ему об этом, а вот от поцелуя, я отказаться не смогу. Слишком уж долго я терпела и видела это во снах. Поднявшись на носочках, я потянулась к его губам, но слишком уж я была низка для такого порыва, поэтому пришлось приложить немного сил, чтобы опустить его ниже. И вот он, долгожданный поцелуй. Сначала, мы просто прикоснулись губами, нежно и трепетно, но и секунды не прошло, как эти чувства смела на своём пути страсть. Властно и жёстко язык Клауса ворвался ко мне в рот, и хозяйничал там так, будто годами был лишён такой радости. Его изголодавшееся эго, было так отчётливо, что обжигало меня в прикосновениях его рук. Я же, отвечая ему прикосновениями к его волосам, перебирая их пальчиками, иногда чуть сжимая, и прижимая к себе сильнее. Если описать нас более здраво, и не обращать внимание на чувства, то можно сказать, что сейчас мы хотим поглотить друг друга, слиться воедино, и навсегда остаться так.