Леолей умнее и добрее, чем думал Ао. Просто он молод – а из него все же будет хороший правитель. Рассудительный и справедливый.

Они идут длинными аллеями и тропами, расчищенными от снега. Под белым покровом парк очаровывает. В лучах холодного светила снег блестит: кажется, рассыпал кто по нему драгоценности. Ао жмурит глаза.

Леолей все говорит о реформе, и Ао не замечает, когда они доходят до точки, где его и должны своровать: к старому полусухому дереву (не убирают его лишь в виду его почтительного возраста). Внутри волнение. Все ли пойдет по плану?

Он чует чужие запахи. Они тут, вблизи, наверняка прячутся за вечнозелеными кустарниками.

Он подал знак рукою, как договаривались. Несколько человек в лохмотьях в тот же миг выскочили из кустов. Леолея легко оглушили дубинкой. Ао подавил вскрик: жаль его стало. Но может Лео человек и добрый, а воин – никудышный. И не скажешь, что сын Теда – тот по слухам с оружием в руках родился, так хорошо владел им.

Один из «разбойников» начал тащить альфу, но Ао шикнул:

– Меня тащите, тупицы, меня!

Перепутали что ли? Вот тебе и приехали! Кто из них двоих больше на омегу похож? Видимо, Леолей.

И они обратили на него внимание. Схватили, повели – в общем, все, как положено. Ао обронил лишь свой шелковый платочек, предварительно капнув на него пару капель крови – как раз кстати поцарапал руку веткой.

Ао позволяет вести себя к одному из задних выходов. Быстро, он еле поспевает за ними. Единственное, что смущает – зловонный запах. Не природный феромон, нет, кроме него есть другой – будто не мылись они очень давно. Нос заложило. Вот уж актеры. И где взяли подобную отдушку? Правдоподобно. Нужно будет поблагодарить Юту за помощь, и остается надеяться, что Тед поведется на грязную (во всех смыслах) игру.

«Бандиты» привели его к развалюхе на колесах, черной и грязной, в копоти, которая еле ехала. Они подтолкнули Ао к ней, сами же начали залезать.

– Куда это? Мы так не договаривались! – он учуял неладное.

– О, мы думали-с, ты умный, сам же нам и сдал-с, даже бежать не вздумал-с. Так что не вороти-с нос, детка, мы тебя ох как выгодно продадим-с, в хорошие руки попадешь!

И тут Ао понял, что умыкнули его по-настоящему… Он развернулся и как дал говорившему по бубенцам. И в кусты!

Ао бежит быстро, царапаясь по пути ветками. Капюшон слетел, ветки рвут ткань одежды и портят не только лицо, но и прическу. Колючие кусты. Но сворачивать некуда, позади слышно шум. В длинном одеянии бежать неудобно – ноги путаются, но он не останавливается.

Ао пожалел, что оставил свои заколки. Так быстро стражники дворца его не найдут. А если эти «псевдоактеры» поймают – изобьют, или более того – изнасилуют в придачу. Куда ему-то против крепких альф? Вот и сбудутся его опасения…

Эти мысли заставляли бежать все быстрее, и крики стало менее слышно. Оказалось, он умеет быстро бегать, коль припечет. И кто его так подставил? Неужто Юта не тех актеров выбрал? Или это актеры слишком уж в роль вжились? Хотя, они скорее настоящие жители трущоб – так вонять от актеров не может.

Ао позволил себе отдышатся, когда был далеко от голосов. Что-что, а плутать дорожки он умеет. Дышать тяжело, горло жжет, как будто он проглотил раскаленный шар, и тот обжег ему глотку. Царапины пекут, напоминая о себе, но Ао решает продолжить путь. Он все еще чувствует опасность. Вот если бы он развил свой дар, сейчас ему бы не пришлось скрываться… А так, и вызвать не может – слишком давно делал это в последний раз.

Бежать по снегу непросто. Хорошо, что покров неглубокий. И хорошо, что началась метель – следы замела. Ему становится холодно, он вспоминает о диких животных, которые должны водится в лесах Мюрея, и еще раз жалеет о том, что оставил заколки. И что не прихватил и кинжала. Он на всяк случай подобрал ветку, заостренную на кончике и вооружился. После нашел еще одну – ее пришлось обломать, эта же похожа на дубинку. Что там брат говорил, что Ао не выжил бы в экстремальных условиях? Еще как! Не зря он столько читал про это.

Дикие животные нападают ночью. До темноты есть часа два – холодное светило близится к горизонту. В триаду Вьюг темнеет раньше. Ао подумал, что по близости должна находится деревня – там он и переночует, а утром решит, что делать и как добраться до особняка. Он отошел не так далеко.

Если судить по солнцу – идет на запад. Ао попытался вспомнить карту местности Мюрея – хорошо, что интересовался – но память путалась и он не мог определить, находиться ли он в том самом огромном лесном массиве, или в небольшом леске. Все же, не предугадал он, что его авантюра вылезет ему таким вот приключением.

Чем ниже солнце, тем тревожнее на душе.

Глянул вверх – а на голых ветвях черные птицы. Много их. Сидят, переглядываются и все выслеживают: вот новая жертва. Их всполошенные крики заставляют непроизвольно дрожать – или это от холода. Ао идет дальше. Переставляет ноги, погружаясь в снег на половину сапога. Тут намело больше. А сама метель закончилась, плохо, плохо… Лишь редкие снежинки пролетают.

А Падальщики – так их называли из-за того, что мертвятину пожирали – все высматривают и крики их кажутся злорадным смехом. Иди-иди, мол, путник, недолго тебе осталось. Ао хочется рассмеяться им в ответ и крикнуть: не дождетесь! Но горло все еще печет огнем. От дышит загнанно.

Жарко, очень жарко. Невыносимо.

Он шел быстро, оттого и согрелся: оставаться на месте было опасно тем, что его догонят, и морозом, который усиливался на ночь. Ао не привык к подобным холодам. Да, в Вондере и в самые лютые ночи не так морозит. В щеки жарко, хотя пальцы покалывает. Он сгибает и разгибает их, пытаясь оттянуть рукава своей одежды. Хорошо, что пелерина мехом обшита, иначе замерз бы давно.

Падальщики нагнетают.

Ао увидел огни впереди и рушил туда – темнеет. Он почувствовал, куда идти. Не знал сам, как объяснить. Лес будто вел его, показывал дорогу, оберегал. Жаль, пришлось его покинуть. Ао мысленно поблагодарил Лес и ступил на поля.

За поляной оказался спуск, а в долине увидел те же огни – там раскинулось поселение. Он так обрадовался, что забыл обо всем на свете, и не ловил больше каждый шорох. Даже палки выбросил – деревяшки создавали лишь иллюзию защищенности.

Идет вниз по склону как можно быстрее, хоть еле переставляет ноги от непривычной нагрузки. Улыбается – почти. Почти в безопасности. Почти…

Резкий удар в спину и он теряет равновесие.

Свист в ушах. Еще раз. После голоса. Его догнали.

Он поднялся, судорожно соображая, что делать и бросил снега в лицо тому, кто ближе всех подошел, но тот рассмеялся. В руках альфы длинный кнут. Ао снова скатал снежок, на этот раз больший – он почти не чувствовал пальцев – и бросил в альфу. Попал точно в лицо.

– Ах ты тварь!

Тот направляется к нему резко. И так же резко заваливается на землю, из спины его торчит стрела. Тонкая, она блестит в свете заходящего солнца. А на конце – знак Фахо.

Крики. Лязг металла. Вспышки. Там, по другую сторону холма, развернулась резня. Не видно. Другие побежали туда.

Он поднялся и подбежал к пронзенному стрелой. Не дышит – мертв. Ао принялся отбирать кнут у трупа. Хоть какое-то оружие. Один за другим он разжимает толстые пальцы, слыша, как приближаются к нему шаги. Стук сердца заглушает все.

Бежит разбойник. Худой. Ао приготовился защищаться. Пошел навстречу, зная, что если ударит первым, то наверняка дезориентирует противника. Замах, и… не смог. Кнут так и зависает в воздухе. А противник все ближе, и ближе. Но… неожиданно пробегает мимо, припадая к телу мертвого.

– Нет! Григ, очнись! – душераздирающий крик.

Приторно-сладкий шлейф аромата. Это омега.

Ао тяжело сглотнул и поднялся на холм – за ним по-прежнему шум. В руке тесно зажал кнут, все еще ощущая на рукояти тепло ладони предыдущего владельца.

Пред глазами мельтешат картинки: все слишком быстро. Мешанина, запахи, люди, кровь. Но среди всего хаоса он четко видит его.