Теперь по порядку: я работаю в фирме всей диаспоры мужа моей тети Алисы. Они немцы. И просто жутко дотошные люди. В плане ведения бизнеса у меня вообще никогда не было претензий. Их компания развивается уже не одно десятилетие идя в ногу со временем, но есть и другая сторона. Какая-то сраная мораль, которую они навязывают. Они семьянины. Все руководство компания одна большая семья. Дед Арчи, кстати, первый основатель и главный зачинщик всего этого беспорядка. Политика его партии такова, что если нет тыла дома, то и в бизнесе ты ничего не добьешься.

Для того чтобы чего добиться в этой жизни мне пришлось очень много и усердно трудиться. Я закончил учебные заведения с отличием, прошел практику в одной из лучших европейских фирм. Вот тогда-то меня и заметил Адалард. Какого же было его удивление, когда на дне рождения его первого правнука он встретил меня. Тут и закрутилось. Очень долгими уговорами, он все-таки переманил меня в свою компанию. И даже терпел мою несемейную личность первое время, но, когда развитие дошло до Москвы, поставил жесткое условие: семья и руководство над моим проектом или поиски новой работы. Пару раз я пытался с ним дискутировать на тему семьи, но безрезультатно. Все что для меня являлось аргументом у него не вызывало ничего кроме ехидной ухмылки. О да, я рад за него, у него и правда очень чудесная жена, у его сына замечательная жена, у его внука Арчи … ну ему не сильно повезло, у него Алиса.

Алиса в курсе моей фиктивной свадьбы и похоже первый раз не хочет принимать мою сторону. А это уже действительно большая потеря. Она хоть и не жена, но всегда была моим тылом.

Номер телефона своей жены я нашел быстрее, чем предполагал. Мне его любезно предоставила ее бабушка, когда я явился по адресу прописки.

Связь в канун нового года по всему миру оставляет желать лучшего, я уже просто психую. Сначала абонент не доступен, потом занят, потом сброс вызова. Мне приходит куча смс, что он в сети, но потом снова не доступен.  Оставлю сообщение, а дальше пусть сама наберет мне, когда прочтет его.

Чай не мартини, много не выпьешь. Поэтому, не дождавшись пробуждения Марии Алексеевны я откланиваюсь перед ее родителями, коих очень люблю и всегда по ним скучаю и еду, да, домой. БА понятно спит, ведь ей, конечно, за день пришлось ломать голову не над одной судьбой, как бы она поступила на их месте и вообще действительно уже очень поздно.

Только хочу взгрустнуть в такси, как начинает вибрировать мой … телефон. Первая мысль, что Махыч пришла в себя и жаждет продолжения банкета, только я обратно не вернусь. Но нет, смотрю на экран. Нет, не может быть. Антон! Я убираю телефон обратно в сумку, очень быстро понимаю, что я конченая, достаю, так раз, два, три, Настя, возьми себя в руки, просто скажи алё! Это самое долгожданное алеееее! Он звонит первый раз за полгода. Первый раз!

– Алё! – все я успела. Он не повесил трубку не дождавшись ответа, ух.

– Привет, – говорит он. Конечно, это не просто привет. Это самый сексуальный привет, какой я только слышала.

–Да привет! – так я держусь. Я не пищу как полудохлая мышь в экстазе.

– Я тебя не разбудил?

– Нет конечно! – конечно, я же не БА, я же ведь вообще не сплю. Время то, всего, глубокая ночь.

– Ты за рулём? – он, наверное, слышит, как водитель дудит кому-то на светофоре.

– Нет, еду из гостей на такси, – мямлю я. Очень жаль, что чай не мартини. Вся моя храбрость, смелость и уверенность в себе осталась в той чашке мочегонной гадости у Маши дома.

– Давай встретимся, погуляем, – у него какой-то особенный голос. Особенная интонация, он говорит мягко, нежно. Я начинаю таять.  Он как цыган! Он гипнотизирует! У меня, наверное, даже пломбы можно в этом момент изо рта вытащить, не говоря про украшения и деньги.

– Да давай, – я, по-моему, явно не в себе, каким голосом я разговариваю.

– Приезжай ко мне.

– Антон, а ты на Воробьёвы горы или старый Арбат переехал? По-моему, твоя трёшка с мамой и котом не лучшее место для гуляний в час ночи! – я отошла от гипноза. Он вообще нормальный? По ходу ни он, ни я не ожидали такого ответа. Но я просто в шоке. Я не видела и не слышала его полгода! И все это время он жил с нашей общей знакомой! С моей второстепенной подругой. Они расстались, я собираю сплетни. Но это… это – просто хамство.

– Ладно, с наступающим, – гудки. Он повесил трубку? Да, смотрю на экран, он повесил трубку! Не плакать, только не плакать.

Есть две вещи, на которые я не могу смотреть, когда мне плохо. Это люстра и ковер.

– Маршрут меняется, мы едем на Никольскую улицу, – говорю таксисту, которому вообще по-фигу на мой внутренний разрушенный мир, и он готов меня даже к черту на куличики через Южное Бутово довезти.

Я возвращаюсь в то кафе, откуда только недавно уехала.

Естественно, мест за столиками нет, да и не стала бы я занимать целый столик со своей душевной болью. Нам хватит места и за барной стойкой, вон в том уголке, ближе к бармену.

После второго бокала виски с колой я стала осознавать, что не все так плохо в сегодняшнем дне. А после третьего так все стало на свои места. Опять телефон, смс. Антон? Нет. Вообще какой-то левый номер.

Мне смешно, мне действительно дико смешно. Кто-то шутит надо мной.

Я просыпаюсь от ужасной головной боли и запаха пирогов. Да я дома. Пусть в джинсах, пусть с косметикой на лице, в лифчике, где кофта? Кофта под подушкой, но дома. Надо проскользнуть в ванную комнату, пока БА меня не видит.

– Ты можешь сколько угодно стараться прокрасться мимо меня, но я знаю что ты приехала в шесть утра, в пьяном виде, хоть и старалась быть незаметной и ещё, кто этот молодой человек на большой черной машине, который любезно доставил тебя до двери? – бабушка стоит в кухне и что-то делает с тестом. Она очень бодро и свежо выглядит. Мне бы сейчас так. Слушаю все в пол уха.

Во рту сухо, но собираю всю силу, чтоб не показать свое самочувствие:

– БА, через пять минут, все через пять минут.

В ванне я просто сижу и пью из-под крана воду. Мне плевать, что она не из бутылки, не кипячёная, мне все равно. Я очень надеюсь, что сейчас я подцеплю дизентерию и умру прямо в ванне от поноса. Я не смогу жить со всем, что произошло ночью. Стыд меня поглощает. Чем дальше уходит похмелье, тем больше в памяти эпизодов этой злосчастной ночи.

После всего, что произошло, я не знаю, кого ненавижу больше: себя, Антона или Машу.

– Настен, милая, Машенька звонит, что передать? – БА стучит пальчиками в дверь.

Маша звонит на домашний?

– Ба я иду, пусть подождёт!

Быстро обматываюсь полотенцем, хватаю трубку и бегу в комнату.

– Ах ты собака сутулая! Я тебя ненавижу! – Маше смешно. Пока смешно. Она не понимает, всей катастрофы, которая случилась ночью.

– Привет дорогая, что с мобильником? Я тебе уже полдня не могу дозвониться, – тараторит Маша. Полдня? Время уже полдень? О, Боже! Скоро приедет папа с Наташей (походу там все серьезно).

– Маша я в беде. Я по ходу просрала свой телефон, я просрала Антона, и я ночью позвонила своему мужу (это слово я говорю шепотом) и он приехал за мной в кафе и привез меня домой!

– Ох них… Ничего себе! Настя милая, я еду, я скоро буду! Он тебя не изнасиловал? – Машин вопрос вернул меня в чувство.

– Маша, я слышала в Питере какие-то грибы особенные растут, ты их случайно не ешь?

Дурацкий смех, гудки, она едет. Понимая, что лекции о вреде алкоголя мне не избежать, иду к БА. Как ни крути, но она самая лучшая. Бульон, пирожок, чуть студенька и кофе и я снова нормальный человек. Иду искать телефон, нет, его нигде нет и абонент не абонент. В кафе его тоже пока не нашли. Если Антон никогда не был моим, и я его потеряла, то это не так обидно, как Айфон. Это вся моя предновогодняя премия. Это две моих зарплаты, это целое ТО на мою машинку, это много чего черт возьми. Ладно, лить сопли не вариант. Сегодня последний день этого года, поэтому я провожу его достойно. Тем более, сейчас приедет папа со своей дамой и моя Маша......