– Упаковки. Забыл выкинуть, – он улыбается. – Ешь, все остынет, кофе, клянусь, варил сам, – опять улыбается. Он очень-очень секси в этой одежде. Без своих брюк и пиджаков. Без своей самодовольной морды. Без этой огромной черной машины.

Надо уезжать.

Или будет секс, а такой секс, я не признаю. Или мы больше никогда не увидимся, или, между нами, хотя бы что-то будет. Здесь без вариантов. Между нами, ничего не будет, а встретиться ещё придется.

Я молча ем, точнее глотаю блины, запиваю все кипяточным кофе и что он так смотрит?

– Дима, ты как? – ну просто так смотреть не прилично. Я может ем и не изящно, но из-за рта у меня ничего не вываливается.

– Хорошо, – крутит свою чашку.

– Я тебя чем-то смущаю? Или объедаю? Ты просто так смотришь, – нет ну я просто не пойму, что так смотреть.

– Нет, ты что, это все тебе, ешь, – смеется. Видно, между горлом и мозгом есть какая-то нить, чуть повреди и дурак…

– Спасибо за завтрак, мне пора, я документы заберу, все сделаю и наберу твоему адвокату, хорошо? – я быстренько встаю, иду в гостиную, он ловит мою руку за запястье. Очень интимный жест. Очень. По всему телу пробегает электроразряд, особенно в области живота. Или возьми меня прямо на этой кухне или отпусти мою руку.

Что мне лезет в голову. Я стою так долго и смотрю в его лицо. Он умеет читать мысли?

– Настя, помоги мне пожалуйста, один раз. Ещё один раз. И я тебе дам развод. Обещаю, – продолжает держать руку. Что он говорит, его губы такие мягкие, я бы ещё разочек их попробовала, и глаза у него очень темные. И ещё он где-то отдыхал не так давно, потому что у него загар легкий остался. Или это его цвет кожи.

– Настя, ну что? – он слегка трясет моей рукой.

– Да, – я на что-то соглашаюсь. – Что ты хочешь?

– Завтра в Санкт-Петербурге открытие нашего нового филиала, надо быть с женой, помоги мне пожалуйста, проведи со мной один вечер вместе, – смотрит и говорит жалостливо.

– Мне завтра на собеседование! А во вторник на работу!

– Отгулы. Я оплачу все потраченное время!

– Даже не сомневаюсь.

– Это значит да?

– Да. Один раз! Один вечер! Во вторник в обед все документы должны быть поданы на развод! Договорились?

Как-то он не совсем уверено мне руку протянул.

– Конечно, обещаю, – очень лукаво он смотрит и отвечает.

Собираю свои вещички, а именно телефон, ключи от машины, сумку и до меня доходит смысл всего услышанного. Я жираф.

– Дима, а где надо быть завтра?

– В Санкт-Петербурге, я же говорил.

– Нет. Я отказываюсь от своих слов о помощи. С утра у меня очень важное собеседование, освобожусь я ближе к обеду…

– Я все организую. Успокойся, все будет хорошо.

– Если я не успею, то извини. Но завтрашний день для меня многое значит, – заранее хочу предупредить. Если что, то я не виновата.

– Для меня тоже завтрашний день многое значит....

По-моему, моя начальница не сильно расстроилась узнав, что меня не будет два дня. Я так понимаю, что это отличный повод за утренним чаем перемыть мне кости. Ну и ладно. Женский коллектив бальзаковского возраста, что поделать. Участие я не принимаю в обсуждении, но вот слушать очень люблю. В очередной раз убеждаюсь, что болезни обходят нас стороной из-за литров змеиного яда, которым брызжут мои коллеги.

Сказать, что остаток дня прошел ужасно после того, как я вернулась домой, не сказать ничего. В чем идти на интервью по работе? В чем лететь в Питер? Хотя кто сказал, что я туда лечу, может мне ещё ехать, или идти, или телепортироваться придется. От Димы тишина. Сама звонить для прояснения ситуации я не стала, меньше всего мне хочется быть надоедливой. Сказал, что сам решит, пусть решает.

Ночь.

Восемьдесят восемь висюлек на люстре, шестьдесят колец держат шторы, пятьсот ниточек на ковре снизу в виде бахромы. Один день, чтобы все это выкинуть, купить новое и будет все красиво. От Димы тишина.

В четыре утра, кто-то хлопнул дверью в подъезде, наверное, Илюша с концерта пришел. Свет от фар машины пробежал по потолку. Я не могу уснуть.

Что за мерзкое трение, писк? Телефон… Я просыпаюсь.

– Настя доброе утро, во сколько ты выходишь из дома? – это Дима, а чего я улыбаюсь?

– Привет, в десять планирую.

– За тобой заедет водитель, отвезёт тебя куда скажешь, дождется, и повезет в аэропорт.

– Дима, а на сколько это мероприятие будет грандиозно!?

– В каком смысле?

– В чем идти? Меха, бриллианты, веер, собачка под мышкой.

– Нет, конечно. В ресторане ты выглядела шикарно, можешь повторить, – смех с хрипцой.

– А ты когда летишь? – я не могу удержаться от кучи вопросов.

– Я уже здесь. Жду тебя, целую.

– Постой, – но он уже повесил трубку, гудки. Целует. Он не в себе. И уже там. Водитель к десяти приедет. Сейчас восемь утра. Два часа на сборы.

В чем идти на вечер? Бабушка, наверное, не будет сильно ругаться, если я сережки с кулончиком поношу. И есть у меня, ещё одно платье. Я его в Испании купила. Мария Алексеевна меня тогда чуть не убила, я на него потратила все деньги, которые были на экскурсию отложены, но оно того стоило. Илюша называет его "развратной монашкой". Все закрыто, но подчеркивает именно то, что так необходимо подчеркнуть. Цвет нейтральный, темно коричневый, я не буду как попугай, невпопад одета. С мужским черным костюмом смотрится вообще великолепно, проверено корпоративом на работе. А еще пальто у БА надо взять, но это без спроса нельзя.

– БА, милая моя, ты как? – звоню, надо клянчить пальто.

– Хорошо, скоро домой, мне тут надоело, – что-то ей уже не нравится в этом санатории.

– И мне без тебя надоело. Мне очень грустно одной, без тебя в квартире пусто.

– Если бы ты ещё в ней ночевала почаще, тебе было бы гораздо грустнее, – кто-то ей вложил уже, что я не ночевала дома.

– Меня не было только две ночи.

– Можно без подробностей, но этот Дмитрий вроде бы приличный с виду молодой человек.

– БА, нет у меня с ним ничего, я у мамы ночевала! – да! Это она не проверит никогда! Это чеснок для вампира, это нашатырь для таракана, это отрава для мышей. Если я говорю, что ночевала у мамы больше вопросов нет. Это мой амулет. Да я вру, но ситуация так сложилась.

– Настя! Я надеюсь, ты замуж не захотела после двух ночей там проведенных?

– Нет БА, – вяло улыбаюсь, мне бы развестись, если бы ты только знала, с кем живёшь. Я просто подлая и наглая врунья.

– Так, ну ты готова к своему долгожданному собеседованию? Шубу бери, серьги тоже, много не душись, это не красиво как отдел парфюмерии благоухать.

– Бабуль, тут такое дело, я вот не шубу хотела попросить.

– Настя не темни. Что ты хочешь?

– С чего ты взяла, что я что-то хочу?

– С того, что я бабуля…

– БА, можно я пальто возьму?

– Настя! Ты в своем уме? Оно стоит чуть дешевле твоей машины! Это соболь! Его твой дед мне подарил! Я его сама одевала два раза!

– БА! Мне очень нужно. Это не на собеседование, это серьезней. Меня Дмитрий пригласил на какое-то мероприятие, важное, а там, наверное, оно будет как никогда кстати, – конечно дед подарил бабушке не пальто, а воротник! И она его нашила на пальто, которое мне идёт. И даже, наверное, побольше чем ей, но об этом говорить нельзя. И машина моя, все-таки дороже, пусть не так намного, но все-таки!

– Настя, ты понимаешь, что если вдруг прокуришь его или потеряешь, то домой можешь не возвращаться?

– БА, клянусь.

– Чем?

– Ковром и люстрой.

– Настя, ты меня поняла? И не вздумай идти в нем на встречу. Твои вещи не могут быть дороже, чем у руководителя компании.

– БА, а ты знаешь, что ты самая, самая крутая бабуля в мире? – накручиваю волосы на палец и стою верчусь на одной ноге от счастья.

– Хватит подлизываться. Забери меня отсюда в среду, как раз курс массажа закончу и домой. И Дмитрия своего пригласи к нам в гости на выходные. Мне надо его рассмотреть.

– Обещаю тебя забрать, а его приглашать не надо.