Уверена, что за лето не потеряла квалификацию и у меня все получится. Приём будет стоить триста рублей – меньше, чем педикюр. С другой стороны, почему манипуляции с чужими ногами должны стоить дешевле, чем с чужой душой? Тогда детектив должен быть дешевле философской книги, а это не так.

…Да ещё половину забирает салон… Ладно, рынок сам мне скажет, сколько я стою.

Перед сном ничего не читала, только просмотрела «Психотерапию на практике» Виктора Франкла – для того, чтобы освежить свои психологические знания. В предисловии написано, что Виктор Франкл во время войны находился в концентрационном лагере и там сочинил эту книгу о смысле жизни и ценности существования.

Дальше (после предисловия) пока читать не стала. Смогла бы я в концлагере размышлять о смысле жизни? Думаю, нет. Я бы только боялась, мечтала о еде и старалась увильнуть от работы. Это потому что я женщина, а женщины не склонны к философским рассуждениям, а больше думают, как бы выжить.

Долго не могла заснуть, пыталась вспомнить – были ли женщины-философы, жил ли кто-нибудь из них в бочке, как Диоген, или в пещерах и питались ли они червями, как не помню кто? Кажется, нет…

Роман не звонит, а я могла бы посоветовать ему не расстраиваться так из-за программы, а начать думать о смысле жизни и ценности существования. Решила тренировать силу воли – не буду писать дневник, пока Роман не позвонит.

Но ПОЧЕМУ ОН НЕ ЗВОНИТ??? ЧТО Я СДЕЛАЛА ПЛОХОГО (кроме того, что оказалась не беременна, но он же ещё об этом не знает)???

12 ноября, воскресенье

Наконец позвонил Роман, очень грустный и нежный, виновато спрашивал, как я себя чувствую.

Я слабым голосом ответила – пока неплохо.

Не могу объяснить своё странное поведение никому, даже себе и Женьке, но я НЕ ХОЧУ признаваться, что у меня оказалась мнимая беременность.

14 ноября, вторник

Звонил Роман, очень печальный и ласковый, робко спрашивал, как я себя чувствую.

Сказала небрежно-мужественным голосом – неплохо, немножко тошнит, но это ничего. Не понимаю, почему я так себя веду.

17 ноября, пятница

Звонил Роман.

В первую минуту разговора подумала, – пора сказать правду, ведь такой обман может завести очень далеко.

На второй минуте передумала – не признаюсь ни за что!

В конце разговора решила – признаюсь месяцев через шесть-семь.

Почему я никак не могу расстаться с мыслью, что я могла бы иметь этого совершенно левого ребёнка? Наверное, это что-то подсознательное, очень глубокое, не могу понять, что именно.

Посоветовалась со всеми, почему я так странно себя веду, – как настоящая шантажистка.

Алёна свысока заявила, что мне в глубине души очень хочется настоящую семью с мужем и ещё одним ребёнком. Считаю, это глупости, чушь, ерунда, кто из нас психолог, она или я? И потом, надо говорить не «в глубине души», а «подсознательно».

Ольга довольна, что ей не нужно будет приходить гулять с ребёнком два раза в неделю.

Женька сказала: «Иди вон, придурок». Считаю, грубо, без учёта моей тонкой душевной организации.

Денис обеспокоен, как рождение ребёнка отразится на Муре. (Не зря я с ним развелась, всё-таки он ужасный эгоист, даже не потрудился понять, что у меня виртуальная, чисто духовная беременность.)

Вечером случайно нашла в глубине шкафа Мурины первые ботиночки.

24 ноября, пятница

Сегодня иду в салон «Нимфа» к пяти часам. Салон работает до девяти вечера, и я успею принять человек пять или шесть. А может быть, даже семь.

Восемь часов.

Уже три часа сижу в кабинете одна (как дура). Ну почему, почему ногти и волосы кажутся им важнее, чем собственная душа? Неужели так никто и не придёт?! А у меня здесь по-настоящему уютно. Принесла из дома лампу с зелёным абажуром (зелёный успокаивает) и красную скатерть (красный возбуждаёт).

Ой-ой, кто-то стучится! Быстро убрать книжку и сделать серьёзное психологическое лицо «Я вам сейчас помогу»!

Заходит дама около сорока, одета дорого и неинтересно, сверху чёрный пиджак и снизу тоже что-то вроде чёрного пиджака. Направляется ко мне с таким видом, как будто сейчас выгонит меня из-за стола и усядется сама. У меня тут в шкафчике приготовлены чашки и чай-кофе для расслабления клиентов.

– Хотите кофе? Или чаю? – ласково спрашиваю я.

– У меня нет времени распивать чаи. Я – главный бухгалтер в крупной фирме. Я делала укладку и зашла просто… из любопытства. А так я бы ни за что к вам не пришла, потому что привыкла справляться со своими проблемами сама.

Но я понимаю: если пришла, значит, ей есть в чем признаться. Хоть бы она поскорей начала признаваться, а не повернулась и не ушла, а то моя карьера в салоне бесславно закончится, даже не начавшись.

От страха молчу. И она молчит. Сама пришла к психологу, и сама меня за это ненавидит. Спрошу, как её зовут. Для человека нет ничего слаще, чем звук собственного имени. (В любом конфликте, даже в трамвайном скандале, стоит поинтересоваться именем собеседника.)

Главный бухгалтер, кажется, решила взять дело в свои руки. Сухо отчиталась: живёт с мужем двадцать лет, с работы приходит поздно.

– У меня всё под контролем. Муж меня встречает, дома идеальный порядок.

Ни за что не хотела бы быть её мужем. Мне бы пришлось бросить футбол по телевизору и выстроиться в прихожей для торжественной встречи. Что же мне делать дальше, что?! Кстати, интересно, какой у неё муж? Спрошу как-нибудь завуалированно, чтобы она не поняла.

– А какой у вас муж?

– Ну, мой муж человек слабый, неуверенный, не то, что я… Его любая неприятность выбивает из колеи…

Какая же может быть проблема у такой властной тётки? Думаю, что забитый до полного мужского унижения муж выскользнул из-под её копыт единственно возможным способом – изменил ей! Я бы ей тоже изменяла потихонечку.

– Ну, в общем, я подозреваю, что муж мне неверен.

«Ура, ура! Всё-таки я – гениальный психолог! Раскалываю людей как орешки! Правда, тут лёгкий случай, не могла же эта железная леди сама завести любовника, ха-ха! Уверена, что у неё, кроме мужа, никого никогда не было, да и с мужем она спит строго по плану!»

– Неверен? – спрашиваю я. Это мой самый любимый приём: если не знаешь, что сказать, – повторять эхом, человек обязательно ещё что-нибудь расскажет, а я в это время смогу подумать.

Отлично, сработало! Дальше рассказ льётся потоком. У Главбуха налицо все стандартные симптомы: на работе думает, чем сейчас занят муж, дома прислушивается к телефонным разговорам, вскрыла какие-то адресованные ему письма, – правда, оказалось, что это реклама. Я слушаю не очень внимательно, потому что ещё не знаю, что ей сказать дальше.

– А что для вас означает измена?

– Как что? Что для всех людей.

Объясняю ей, что измена для всех означает разное. Кому-то физическая измена не так важна, как влюблённость без всякого намёка на секс, а для других очень болезненна именно физическая измена, не могут простить, и всё тут. Встречаются очень ревнивые люди и даже насекомые – эти жуки-ревнивцы осуществят контакт со своей самочкой, а потом ещё для верности долго-долго сидят на ней, чтобы другой самец не подлез. По-моему, очень интересная информация, но Главбуху она почему-то не понравилась.

– При чем здесь насекомые? Мы-то, слава богу, не жуки! А измена есть измена, и не выдумывайте глупостей.

Это полный провал! Я НЕ ЗНАЮ, что делать дальше!

– А вы сами когда-нибудь изменяли мужу?

Вот сейчас-то она повернётся и уйдёт! Но у меня случайно вырвалось, честное слово!.. И вдруг Главбух выпрямилась, подалась ко мне и доложила:

– Я изменила мужу двадцатого августа в семь пятнадцать вечера. Ровно три недели назад. Но это получилось чисто случайно, на работе…

Ух ты, этого я никак от неё не ожидала, чтобы на работе! Ну ладно, каждый может ошибиться.