Сердце бешено застучало, ни о чем не думая я ринулась к нему, подскольнулась на влажном кафеле как идиотка, чуть не разбив себе лоб. Я схватила его запястье, пульс скакал как ему хотелось. Неровный, то слабый, то сильный. Творилось что-то страшное!. От безысходности и паники я стала бить Валентина по лицу. Одна пощечина, другая. Затем догадалась залезть в аптечку, и к счастью там оказался нашатырь! Смочив ватку, я поднесла ее к лицу Валентина. Он тут же очнулся, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять где он находится, и кто перед ним стоит. По его лицу стало понятно, что его мутит.
Несколько секунд он просто смотрел на меня, не говоря ни слова.
— Валентин Владимирович, мне показалось вам плохо, — произнесла я.
Его черные глаза очень напугали меня. Взгляд был полон огня, злобы. Это был взгляд человека, от которого не знаешь чего ждать. С этим выражением лица он мог сказать уходи, и с ним же мог спокойно придушить кого-нибудь.
Челюстные мыщцы напряглись, он стиснул зубы.
"Беги", — пронеслось у меня в голове.
Валентин молча взял бокал с чем-то и сделал глоток, глядя куда-то перед собой. Все выглядело так, будто меня нет.
— С вами все в порядке? Может мне позвать помощь? — лучше бы я послушалась себя и ушла.
— Пошла. Нахрен. Отсюда, — медленно произнес он.
Я замешкалась от неожиданности.
— Я сказал выйди вон, сука! — крикнул он, и швырнул стакан в стену позади меня.
Я тут же выбежала, глотая еще не пробившиеся слезы. Какая же идиотка! Испугалась дура, что с ним что-то случилось, комплекс мамочки! А он… он….скорее всего просто перебрал!
Забежав к себе я разревелась. У всего есть предел: Эля и Лена, дружки-мажоры, и наконец сам мистер вселенная, сукин сын! Да за что! Идите все к черту! Ненавижу, не останусь, не хочу! С меня хватит. Решено, все вы идете к черту! Я вернусь в сраный поселок, и буду работать кассиром до конца дней, но ни одна зажравшаяся сволочь больше не пнет меня как бездомную собаку.
Слезы лились из моих глаз. Падая на подушку, они беззвучно разбивались на сотни мельчайших осколков наивных грез.
***
продолжение следует
Глава IV: Свой среди чужих
Я всегда не любил собственное имя. Ва-лен-тин. Язык неуклюже барахтается в попытке выговорить жеманную кличку. Оно не сокращается до чего-то хоть сколько-нибудь приемлемого. Пресловутое "Валёк" наиболее извращенная форма.
Сейчас, подписывая кучу отцовской мукулатуры, мне особенно противно на него смотреть.
Валежников Валентин Владимирович, И.О Генерального Директора ОАО "Авалон".
Пошел ты нахер Владимир Валежников со своим "Авалоном". Тебе всегда было плевать, чем я живу и чего хочу. Так может и мне наплевать на кубок всей твоей жизни? Я звоню секретарше, чтобы вызвать заместителя.
Через пять минут он появляется у меня. Ему сорок, он умен, агрессивен в бизнесе и вежлив в переговорах. Сергей здоровается со мной, сообщает какие-то новости. Но о чем бы он ни говорил, в его глазах я читаю одно "удачливый сопляк, не по праву занявший главный пост". Денег у него не мало, но его все еще коробит от того, что он всего добился сам, а я — лишь протеже своего отца, удачное стечение обстоятельств и не более. Я прощаю ему классовую ненависть, и внутреннее пренебрежение с которым он борется, встречаясь со мной. Он профессионал, мастер и именно на него я намерен перекинуть все свои обязанности. Мне физически противно притрагиваться к бумагам отца, сидеть в его кресле, носить его маску. Я думал, что справлюсь. Я ошибся.
Сергей с радостью принимает эстафету. Его глаза горят, он амбициозен, и во всем видит шанс подняться выше.
С облегчением я вздыхаю и закуриваю. Состояние паршивое, вчерашнее сборищие закончилось моим отравлением. Кажется Жорик притащил какую-то паленую траву. И кажется не стоило мешать ее со спритным. Жора — сказочный идиот. Как и новая горничная.
Я закуриваю, и хотя от дыма становится еще хуже, на зло себе продолжаю.
На экране вибрирующего айфона высветилось "Эля". Я выключаю смартфон.
Сегодня, или никогда.
Сажусь за руль своей серой Ламборджини. Они смотрят на меня. Почти каждый прохожий сворачивает шею. Я кайфую от этого шоу. Менять женщин и авто — офигенно увлекательно. Правила игры всего два. Первое: каждая последующая должна быть лучше предыдущей. Грудь больше, влагалище уже, ноги длиннее, улыбка шире. Второе: если забуксовала, стала много требовать, плохо заводится, то самое время заменить. То что можно простить машине, нельзя терпеть от женщины, компромисов нет.
Ненавижу пробки. Люблю скорость и адреналин. Но беспощадные московские дороги в час-пик одинаковы для всех: и для отечественных корыт, и для итальянских суперкаров. Снова закуриваю. И тупо смотрю вперед.
…Ты всегда говорил, что она шлюха, которая бросила на тебя детей. Ты говорил, что она ушла к другому, потому что у тебя были проблемы с бабками. Ты говорил, что она ни дня не интересовалась моей судьбой. Ты говорил, что она опустилась, и превратилась в проститутку с трассы. Ты сказал, что она сдохла в канаве, изнасилованная каким-то дальнобойщиком. И я поверил. Я ненавижу ее в миллион раз сильнее чем ты. С тобой она была хоть какое-то время, а меня бросила сразу после рождения.
Но если ты прав, и все так, то почему она снится мне уже четвертую ночь? Почему я, не зная лица матери чувствую во сне ее любовь? Любовь, которой никогда не было. Почему, старый ублюдок, я хочу знать о ней, больше чем о тебе? Мне не интересен твой мир, не интересно как ты добился того, что имеешь. Я не восхищаюсь тобой как все твои шавки. Мне — наплевать.
Шаг за шагом ты предавал меня с самого детства. Под личиной семейного дела ты подавлял меня, высмеивая все, что мне интересно. Я — не ты, не твоя сраная мини копия, которую ты с гордостью хлопаешь по плечу, представляя друзьям словно декоративную болонку. Я не часть твоей поганой ДНК, по крайней мере внутри своей бошки — я другой. И этот другой, далек от тебя, точно также как мать-шлюха далека от меня.
Я очнулся, от того, что кто-то сигналит. Оказалось моя полоса продвинулась, а я все еще стою. Мне не интересно, что за убожество осмелилось на такое отчаяние, я не в силах отвлекаться на окружающий мир.
Навигатор вывел меня на окольные дороги, которые были более менее свободны от машин. Я припарковался у неприметного здания с вывеской "Детективное агенство". Я специально выбрал, то что попроще. Сюда не протянутся щупальцы моего отца, которые он способен задействовать, даже сидя за бугром.
Захожу в помещение, где за небольшим столом заваленным папками сидит кучерявая секретарша. Ожидаемо нравлюсь ей, она хлопает глазами, поправляет волосы.
— Здравствуйте, вы к Борису Ивановичу?
Не глядя на девушку, тяну на себя дверь и захожу к детективу. Мне нравится мучить женщин равнодушием.
Борис Иванович выглядит как измотанный работник завода при Ленине. Другого я и не ожидал от такой конторки.
Он с усердной любезностью тянет мне руку, представляется и приглашает сесть.
— Вы принесли все документы? — спрашивает совдеповский детектив.
— Да, — я протягиваю копии свидетельства рождения свое и отца.
Отлично. Борису на вид лет шестьдесят, он делает какие-то пометки и кладет все в конверт. Затем серьезно смотрит на меня, и спрашивает.
— Знаете, иногда люди приходят за тем, чтобы узнать то, чего знать не хотят. И я просто обязан вас спросить, — он замялся, и через мгновение продолжил, — Вы действительно хотите знать все. Вы готовы к любой информации, какой бы она ни была?
— Да, — сказал я.
Я хочу знать о своей матери все, какой бы она ни была, и мне очень интересно, что может меня удивить сильнее чем, тот факт, что она — мертвая шлюха. Все что мне нужно, детали ее биографии. Занимательный должен быть досуг.
— Что ж, тогда я буду держать вас в курсе. На выяснение всего может потребоваться от недели до месяца. Иногда больше, бывает так что, — Борис опустил глаза и откашлялся. Бывает так, что влиятельные люди порой запутывают следы. Подтасовывают документы, факты, платят работникам паспортных столов. Но у нас есть свои методы, чтобы обойти все уловки. Просто в таких случаях времени на поиск уходит больше. Вы не переживайте.
