– Я вспомнил лишь обрывки. Коридор, врачей, и, странное ощущение, словно я куда-то проваливаюсь.

– Может, еще что-нибудь?

– Нет. Только это. Или…

Легкий холод пробежал по моему телу. Мной овладел страх. Незаметно подкравшись, он тут же поглотил меня, отрезав все пути к отступлению. Я вспомнил, что точно такой же страх был во мне, когда я находился в больнице. Но, что могло меня так напугать? Боюсь, сейчас я этого не узнаю, к тому же уже через секунду, разогнав все мои мысли, профессорский голос вернул меня к разговору:

– Так, вы вспомнили еще что-то? – спросил мой собеседник.

– Нет, – ответил я.

– Замечательно, Роман Сергеевич. Память начала к вам возвращаться, и, вы вспомнили намного больше, чем думаете, – произнес Михаил Федорович, оглядываясь по сторонам.

Я поднял голову, и, как только мой взгляд коснулся ближайших зданий, вопросов стало еще больше.

Серые дома неожиданно куда-то исчезли, уступив свои места ничем не приметным, похожим друг на друга многоэтажкам. Теперь уже они бесконечно тянутся к горизонту, разбавляемые лишь немногочисленными магазинами и витринами. Мой взгляд тут же заскользил по их ярким вывескам, но, не найдя в них ничего запоминающегося, переключился на фасады многоэтажек. Следующие несколько секунд я старательно разглядывал их, и, пусть мой взгляд не задерживался подолгу ни на одном из зданий, все же я подмечал детали, на которые раньше вряд ли бы обратил внимание, будь то водосточные трубы, оконные рамы, или даже заржавевшие решетки на окнах близлежащих домов. Я рассматривал все эти мелочи в надежде, что они смогут рассказать мне хоть что-нибудь об этом городе. Но, увы, они молчат, словно находятся под сильнейшим заклятием, а вместе с ними молчит и сам город. Его пустые парадные. Застывшие витрины. Я все еще не пониманию, где нахожусь, но, теперь, кажется, глупо доказывать себе, что это Питер.

– Не волнуйтесь, Роман Сергеевич, это Санкт-Петербург, – я вздрогнул, услышав голос Михаила Федоровича, и тут же посмотрел на своего собеседника.

– Вы что, читаете мои мысли? – спросил я.

– Ну, если это первое, что вы хотите узнать то, нет, я их не читаю. Это ведь неэтично, – невозмутимо, ответил профессор, а, после добавил. – Я просто их слышу, потому как, пока у вас не особо получается их контролировать.

– Контролировать что? Мысли?

– Да. Они способны влиять на очень многое, и, представляют собой особую ценность. По этой причине не стоит ими разбрасываться. Тем более оказавшись здесь, – пояснил профессор.

Еще в кафе, сидя за столом, я не раз обращал внимание на то, что мой собеседник весьма умело, манипулирует словами, что позволяет ему вести разговор в нужном направлении. К тому же, порой некоторые слова он произносит с такой интонацией, что именно на них ты невольно обращаешь свое внимание. Михаил Федорович уже неоднократно проделывал со мной подобный трюк, и, так случилось на этот раз, но, теперь голос профессора еще громче зазвенел в моей голове.

– Здесь? – повторил я, вслед за голосом старика. – А, что это за место?

– Там, где люди оказываются после смерти. Я ведь вам уже говорил это, – произнес Михаил Федорович, после чего с интересом посмотрел по сторонам. – Но, знаете, вообще-то у этого места нет названия, – добавил он.

Я ничего не ответил, а, только окинул взглядом ближайшие здания.

Теперь я уже вряд ли смогу объяснить, как здесь появились все эти дома, и куда исчезли серые трехэтажки, но стоит ли мне вообще это делать? Кажется, я уже давно получил ответы на все свои вопросы. Думаю, мне нужно перестать бояться и следует признаться себе, что сегодня я все-таки был в больнице, и, видимо действительно оказался там из-за аварии, в которую попал по пути на работу. Хотя я все еще не вспомнил всех деталей сегодняшнего утра, но получается я на самом деле… Стоп – остановил я себя, но профессор тут же продолжил:

– Да, Роман Сергеевич, вы, на самом деле умерли.

– Но, это какой-то бред, – тихо произнес я.

– Почему вы так думаете? – немного наигранно поинтересовался старик.

– Да потому что, после смерти люди не должны оказываться в городе, разве нет?

– Разумеется, – неожиданно согласился мой собеседник. – Вообще-то, каждый человек, оказавшийся здесь, видит это место по-своему.

– То есть, как это? – спросил я.

– Все просто. После смерти, душа на некоторое время еще сохраняет связь с телом, благодаря чему, она оказывается в том месте, к которому была эмоционально привязана при земной жизни. Эти эмоции должны быть у всех исключительно положительными, но, вот само место будет у каждого свое. Например, собственная квартира, или любимое место, где-то в лесу. Даже с захламленным чердаком в заброшенном доме у человека могут быть связаны самые сильные эмоции. Понимаете?

– Кажется, да, – потерянно, произнес я, но тут же попытался взять себя в руки. – Получается, мое место это город?

– Конечно. Вы безумно любили Санкт-Петербург, и по этой причине оказались здесь.

После слов Михаила Федоровича, я вновь взглянул на ближайшие фасады.

– Неужели, мы, правда, в Питере? – спросил я, адресуя свой вопрос больше в пустоту, чем профессору.

– Роман Сергеевич, в этом нет сомнений.

– Тогда, почему я не узнаю город? Хотя сначала был уверен, что это Питер.

– Потому что, покинув кафе, вы увидели то, что хотели увидеть. Но, теперь вокруг нас только ваши воспоминания. Здесь вообще все состоит из воспоминаний.

– Значит, это не настоящий Питер?

– Нет. Но, если вы хотите, что бы этот город был похож на тот, в котором вы жили, вам нужно вспомнить как можно больше его деталей. Но, будьте готовы к тому, что он все равно не станет тем Санкт-Петербургом, который вы знаете.

– Почему? – спросил я, стараясь держать свой голос как можно ровно.

– Воспоминания редко бывают похожи на то место, с которым они связаны, – произнес мой собеседник, и, немного помолчав, добавил. – Если хотите, я объясню вам, как здесь все устроено.

Я неуверенно кивнул, и, профессор продолжил.

– Роман Сергеевич, для начала представьте себе Санкт-Петербург, в котором вы жили. За свою жизнь вы, несомненно, побывали во многих его уголках. Тем не менее, даже в столь любимом вами городе есть места, которые вы никогда не видели, верно?

– Ну, да, – согласился я.

– Так вот, подобных мест не будет и здесь, просто потому что у вас нет воспоминаний о них. В этом городе вы встретите лишь те здания, которые видели при жизни. Скажем, дома расположенные по пути на работу, магазины, мимо которых вы проходили, или даже целые улицы, по которым любили гулять. Однако, не смотря на то, что, порой люди помнят даже то, о чем и не догадываются, все же, вы не можете помнить абсолютно всех деталей этих зданий и улиц. Понимаете, к чему я виду?

– Да, – неуверенно ответил я, и, тут же уточнил. – Получается, я не увижу того, чего не помню?

– Именно. Но, даже если вы не помните каких-то деталей, то все равно можете узнать некоторые здания или даже целые улицы. Потому как, исчезнувшие части не всегда меняют город до неузнаваемости, в отличие от того, что вы сами могли ему пририсовать, – произнес Михаил Федорович и, вновь ненадолго замолчал, давая мне возможность уловить смысл услышанного, но, дожидаться пока в моей голове возникнут очередные вопросы, проводник не стал. – Роман Сергеевич, скажем каждый день из окон своей квартиры, вы наблюдали за соседним домом, и знаете, что ваши окна выходят прямиком на его балконы. Если вы помните, как выглядит каждый из этих балконов, то найдя здесь соседний дом, вы увидите его таким, каким привыкли видеть. Но, что если вы не обращали внимания на балконы? Вы знаете, что они есть, но, не знаете, какими именно они должны быть. В этом случае, вы уже сами пририсуете соседнему дому его балконы, но, будут они такими, какими вам кажется, они должны быть, и, совсем не обязательно, что они были такими на самом деле. Понимаете? – я кивнул, и мой собеседник продолжил, – как правило, пририсованные детали мало чем отличаются друг от друга, а, значит, приблизительно так же будут выглядеть и остальные балконы в этом городе, разумеется, кроме тех, вид которых вы помните наверняка. То же самое касается всего остального.