Ева обернулась и кивнула, понимая, что этот вопрос достаточно интимный и подразумевает некоторую степень доверия к человеку. Потому она кивнула ему, хотя опыта у нее в этом было не особенно много – она лишь видела, как бреются братья, и пару раз помогала им.
– Да. После обеда я подойду к вам и помогу вам побриться, хорошо? – предложила она, немного смущенно улыбаясь Этьену.
– Как вам будет удобно, – кивнул Этьен и снова поблагодарил его.
И снова все его мысли были заняты Константином – было бы все иначе, если бы они не познакомились прошлой весной и удастся ли ему отблагодарить своего спасителя – этот вопрос очень волновал виконта. Хотя Константин и исполнял свой долг, тот чувствовал себя обязанным.
Закончив с пациентами, Ева пошла отчитываться к Михайловскому.
– Я проверил всех, Андрей Ионыч, – сообщила ему девушка. – Все в порядке, никаких эксцессов. Что у нас по плану дальше? – спросила она, складывая грязный фартук в корзину для белья.
– Работать, Костя, – улыбнулся врач, подняв на него взгляд. – Надо заготовить порошки да мази. Так что надевай чистый фартук и за работу, – подбодрил он и снова склонился над столом их маленькой лаборатории, в которой они и провели время до самого обеда, пока Василий не пришел разгонять их, ворча, что они совершенно не думают о своем здоровье.
С Андреем Ионовичем работалось легко и хорошо. Он интересно рассказывал, как про медицину, так и случаи из жизни, над которыми можно было тихонько посмеяться. Все это здорово помогало держаться за разум, и не скатываться в панику. Время летело незаметно, и появление Василия было неожиданностью.
– И впрямь заработались мы, Андрей Ионыч, – только сейчас Ева поняла, что сильно проголодалась.
– В хорошей-то компании и немудрено, – улыбнулся врач, снимая пенсне. – Умывайтесь, душа моя, да приходите в мой кабинет, у Василия-то уже все готово, наверное, – добавил он и снял фартук, собираясь привести себя в порядок. Он тоже ощущал чувство голода и легкую усталость – нагрузка и возраст сказывались.
Умывшись и приведя себя в божеский вид, Ева пришла в "кабинет" к хирургу.
– Вечером схожу к Мише, узнаю, планируют ли наступление, или что, чтобы хоть как-то подготовиться, – сказала она, садясь за стол. – Хотя, как тут подготовишься.
– Да уж, наша работа зачастую состоит в том, чтобы просто ждать, – вздохнул Михайловский.
Спирт за обедом они не пили, Василий раздобыл молодое, слабенькое вино, которое пилось, как компот, только чуть согревало изнутри.
– Для сердца полезно, – улыбнулся врач, наполняя кружки.
– У нас тут все полезно. Вредного не держим, – засмеялась Ева, соглашаясь с врачом. Обед прошел спокойно, без дерганья, за разговорами. После обеда Михайловский позволил себе полчаса подремать – все же возраст, нужно было давать себе отдых, ведь иной раз они не спали сутками. А Ева пошла к Этьену, прихватив свой бритвенный набор в кожаном несессере. Его ей подарили в шутку братья, вместе с документами на имя Константина, и до этого она ни разу им не пользовалась.
***
Катерина поговорила не только с сестрами, но и с фельдшерами. Она умела быть жесткой, поэтому мнение Константина донесла до них вполне доходчиво.
Этьен сразу ощутил, как к нему изменилось отношение – фельдшеры и сестры уже не поджимали губы, заходя к нему. И хотя и раньше они делали все вполне профессионально, сейчас они делали это с иным настроем.
– Здравствуйте, Константин, – улыбнулся виконт, увидев врача. У него даже почти здоровый румянец на щеках появился.
– Уже виделись, Этьен, но все равно здравствуйте, – улыбнулась Ева, зайдя к нему. Она попросила у фельдшера тазик с теплой водой и устроила на табуретке все свои принадлежности. – Принес все что нужно. Брить гладко, или оставить что-то? – спросила она, раскрыв опасную бритву.
– Гладко, – ответил Этьен и, как мог, подтянулся на койке, чтобы Константину было удобнее. Правда, двигаться ему было тяжело – ноги вообще были, как не свои, а одной рукой много не сделаешь. – Спасибо вам за помощь, Константин, – поблагодарил он, пока Костя взбивал пену кисточкой.
– Не стоит. Уверен, вы бы тоже не бросили меня в беде, – ответила ему Ева и стала намыливать его щеки помазком, постелив полотенце ему на грудь. Выправив бритву о кожаный ремень, она принялась его осторожно, но быстро брить, немного смущенно улыбаясь, когда сталкивалась взглядом с его глазами, похожими на прозрачное осеннее небо. С непривычки ей приходилось все внимание сконцентрировать на своих движениях, чтобы ненароком не порезать Этьена.
Бывать у цирюльника Этьену приходилось регулярно, но там все было иначе – он мог откинуть голову, прикрыть глаза и думать о чем-то своем.
Теперь же он неотрывно смотрел на Константина, но дело было совершенно не в недоверии. Просто во всем происходящем было что-то настолько интимное, что виконт то и дело ловил себя на мысли, что рассматривает лицо врача, находит редкие пятнышки веснушек на скулах, отмечает, какие необычные у него глаза. Все в нем казалось совсем не таким, как в других. Нежные черты лица, странное сочетание внутренней силы и хрупкости, и не будь этой мужественности в словах, поступках, этого благородства во всем, тогда эта мягкость черт казалась бы девичьей и неуместной.
Бог знает почему, Ева ощутила, что щеки загорелись румянцем, и она постаралась быстрее покончить с бритьем. Вытерев щеки Этьена от остатков пены, она улыбнулась и стала собирать свои принадлежности. Помыла и наточила бритву, сложила ее в чехол, стараясь унять смущение за этими обыденными действиями.
– Ну вот и все. Теперь Вы похожи на того Этьена, что я встретил в салоне у княгини Голицыной, – сказала ему Ева.
– О, едва ли, – Этьен покачал головой и мелодично рассмеялся, рефлекторно огладив ладонью свои щеки – не для того, чтобы проверить качество, просто этот жест был привычный. Он и не думал просить зеркало, не желая проявлять недоверие, и уверенный, что Константин сделал все хорошо.
– Княгиня в таком виде меня и на порог бы не пустила, – заметил он, улыбаясь. – Спасибо вам, Константин! Я чувствую себя теперь значительно комфортнее. Надеюсь, я не слишком нарушил ваши планы? – спросил виконт, все никак не находя в себе силы отвести взгляд от лица врача и пытаясь понять, не чудится ли ему легкий румянец, враз сделавший Костю моложе и нежнее.
– Нет, не волнуйтесь об этом. Моих планов вы не нарушили. Пока все тихо, ждем новую волну раненых только после атаки, или что там у них еще будет, – ответила Ева. – Пока мы пополняем запасы, составляем списки и рапорты.
– В ближайшее время глобальных атак не планировалось, – поделился стратегической информацией Этьен и хмыкнул. – Вы не подумайте, Константин, я не пытаюсь рассеять ваше внимание. И я не ручаюсь, что планы нашего командования не изменились, просто таковы были планы на момент первой атаки. У нас бушует холера, так что солдат в строю не так много.
Ева все равно оценила его порыв и кивнула в знак благодарности.
– Вы уже решили, что будете делать, когда придут вас арестовывать? – спросила она, понимая, что вопрос этот животрепещущий и нужно понимать, какие перспективы разворачиваются.
– Едва ли у меня есть выбор… – Этьен нахмурился и пожал плечами. – Меня могут перевести в тюрьму до того, как срастутся ноги? – спросил он совершенно спокойно, не собираясь сетовать на судьбу и готовый принять любую участь.
– Нет, пока вы не встанете на ноги, перевести в тюрьму вас не могут. Вы будете находиться здесь. Если будет необходимость, я поручусь за вас, – пообещала Ева, прижав к себе несессер и решительно кивнув.
– Только не делайте этого во вред себе, – тут же попросил его Этьен, совершенно не желая, чтобы Константину аукнулась его доброта. – Не делайте для меня ничего такого, за что можете впасть в немилость начальства.
– Уже сделал, – засмеялась Ева. – Но ничего страшного, и за меня есть кому поручиться, – она поправила ему одеяло, – Я пойду. У меня дела, и Андрей Ионыч уже наверняка меня ищет. Вечером навещу вас.
