Part II. Memories Часть II. Воспоминания Places Places I love come back to me like music, Hush me and heal me when I am very tired; I see the oak woods at Saxton's flaming In a flare of crimson by the frost newly fired; And I am thirsty for the spring in the valley As for a kiss ungiven and long desired. I know a bright world of snowy hills at Boonton, A blue and white dazzling light on everything one sees, The ice-covered branches of the hemlocks sparkle Bending low and tinkling in the sharp thin breeze, And iridescent crystals fall and crackle on the snow-crust With the winter sun drawing cold blue shadows from the trees. Violet now, in veil on veil of evening The hills across from Cromwell grow dreamy and far; A wood-thrush is singing soft as a viol In the heart of the hollow where the dark pools are; The primrose has opened her pale yellow flowers And heaven is lighting star after star. Places I love come back to me like music — Mid-ocean, midnight, the waves buzz drowsily; In the ship's deep churning the eerie phosphorescence Is like the souls of people who were drowned at sea, And I can hear a man's voice, speaking, hushed, insistent, At midnight, in mid-ocean, hour on hour to me. Места Места, что мною любимы, как музыки дальний зов, Утешают, лечат меня, снимают мою усталость. Сакстонский дубовый лес покрыт малиновым цветом, Как будто в морозный день пожара яркого алость. Грущу по весне в долине, как по сладкому поцелую, Какого и не бывало. Но кому о нём не мечталось? Вспоминаю далёкий Бунтон – заснеженный мир холмов. Бело-синий дразнящий блеск – зимней поры капризы. Обледенелые ветви сверкают на зимнем солнце, Качаются и звенят при дуновении бриза. Хрустит снежок под ногами, хрусталики на ветвях, Рисует солнце узоры, и клонятся тени книзу. Вот фиолетовый отблеск вечерних долин, лугов. Кромвель, за ним высоты, мечтательны, одиноки. Темнеет далёкая роща, поющая, как виола. В лощине блестят озёра – хранители тайн глубоких. Вот кремовые бутоны недавно раскрыл первоцвет. Звезда за звездой зажглись над лесом и над осокой. Места, что мною любимы, как музыки дальний зов, Вот океан, полночь, жужжание волн тёмно-синих. Корабль взбаламутил воду, и фосфором засветились Души людей, пропавших прежде в морской пучине. Мужской приглушённый голос, я слышу, ко мне обращен Со дна океана… Полночь, плеск волн, морские глубины. Old Tunes As the waves of perfume, heliotrope, rose, Float in the garden when no wind blows, Come to us, go from us, whence no one knows; So the old tunes float in my mind, And go from me leaving no trace behind, Like fragrance borne on the hush of the wind. But in the instant the airs remain I know the laughter and the pain Of times that will not come again. I try to catch at many a tune Like petals of light fallen from the moon, Broken and bright on a dark lagoon, But they float away – for who can hold Youth, or perfume or the moon's gold? Старые мелодии
Пряный запах духов и роз, орхидей аромат В безветренный тихий день окутают сад — Придут и уйдут в никуда, как волны накат. Так давний мотив порой в голове мелькнёт, Появится вдруг и вдруг без следа уйдёт. То ветром свежим и ласковым обовьёт, То воздухом станет, то уплывёт рекой И отзовётся смехом или тоской Далёкой поры – не будет второй такой. Пытаюсь поймать мелодию песни земной, Так же как светлый луч, рождённый луной, Летящий цветком в лагуну ранней весной. Всё улетает прочь. Кто мог удержать миг, Юность и аромат, и луны золотой блик? Only In Sleep Only in sleep I see their faces, Children I played with when I was a child, Louise comes back with her brown hair braided, Annie with ringlets warm and wild. Only in sleep Time is forgotten — What may have come to them, who can know? Yet we played last night as long ago, And the doll-house stood at the turn of the stair. The years had not sharpened their smooth round faces, I met their eyes and found them mild — Do they, too, dream of me, I wonder, And for them am I too a child? Только во сне Только во сне я вижу их лица — Лица детей – когда-то играла с ними. Луиза с косичкой каштановой снится, Анна с кудряшками золотыми. Только во сне со временем всё иначе. Кто знает, что во сне происходит? Всю ночь те же куклы, игры ребячьи. Кукольный домик в том же пролёте. Годы не заострили их круглые лица, Они всё так же нежны, и горят глазёнки. Гадаю: могу ли я им присниться Такой, как была когда-то – ребёнком? Redbirds Redbirds, redbirds, Long and long ago, What a honey-call you had In hills I used to know; Redbud, buck-berry, Wild plum-tree And proud river sweeping Southward to the sea, Brown and gold in the sun Sparkling far below, Trailing stately round her bluffs Where the poplars grow — Redbirds, redbirds, Are you singing still As you sang one May day On Saxton's Hill? |
