Лиал уничтожил душу Трейдо, мерцавшую в ладони, выдавил её жалкими, тусклыми, исчезающими струйками сквозь пальцы, принося первую жертву проклятому богу. Становясь его жрецом не только по праву рождения. Сотворяя первый обряд посвящения. Алма и его проклянёт после того, что он сегодня сделает. Но она уже мертва по его вине. А ему, главное, получить шанс снова увидеть её. После смерти, издалека, как вор. И он пойдёт на всё ради этой малости. Даже на то, что сейчас шепчут ему тени.

Лиал подошёл к окну и оглядел город. Он выпустит на волю всё то, что столько долгих лет сдерживал в себе, превратив своё тело и душу в темницу. И устроит здесь гекатомбу. И жители города и ворвавшиеся на стены враги станут его жертвами во славу проклятого. Он мог лишь уповать, что этой платы хватит, чтобы тот подхватил душу Алмы. Пошёл против воли остальных богов, и не дал ей кануть в бездне. Выполнил своё обещание. Лиал сделал бы этот город и своей гробницей, принеся в жертву и себя тоже, оставшись в памяти людей павшим в бою героем, а не жрецом проклятого бога теней и мёртвых. Но в его сердце ещё горел огонёк жизни дочери. И он развеет всё королевство тенями, если кто-то поднимет на него руку.

Я потер глаза. Было такое ощущения, что они сейчас лопнут, не выдержав этого безумного, страшного, безысходного марафона. Вот уже пятьдесят часов без сна. Безнадежных часов наполненных непрерывными атаками солдат Диктата, и, трагичными в своей бессмысленности, смертями моих подчиненных.

Выколупав из облатки таблетку стимулятора, сунул её в рот и погонял туда-сюда языком, поглядывая на дополненный экран тактического анализатора. Клятый топор! От одного вкуса этой дряни в голове проясняется и начинает звенеть. Так, ну а теперь для поддержания сил, хоть и пустое это… Я достал цилиндрик резервного рациона и, на ходу распечатывая пустотную пленку, подошёл к бывшему окну. Стараниями строительного дрона и контейнера с метапластом — это теперь узкая бойница. Слово то какое! Отдающее образами ментограмм исторического голо! Я машинально сбросил личную сеть в протрежим, но опомнился, откуда здесь рекламные ментограммы, и осторожно выглянул наружу.

В лицо дохнуло жаром, а на защитном экране вспыхивали искорки отсекаемого пепла. Голая, ровная как стол равнина горела… Вернее уже просто тлела тем неярким жаром углей, подернутых сизым налетом, которому под силу плавить сталь. Сердце моё пропустило удар от боли. А ведь ещё два дня назад здесь рос величественный, многовековой лес, в котором так любил гулять в свободное время персонал производственных комплексов. Любил… Пока в систему не вошли корабли Диктата и не нанесли с орбиты тактические удары, зачищая плацдармы для высадки десанта. Я видел эти секунды на большом обзорном экране центральной диспетчерской своими глазами, а не дополнением моей реальности.

Это было страшно! На огромных, возвышающихся на пять десятков метров от земли, деревьях вдруг задымились сучья, листья от страшного жара в короткий миг превратились в дым. А затем, смолистые стволы, так чудесно пахнувшие в солнечные деньки, вспыхнули ярким, бездымным пламенем. И долгие секунды в полной тишине стояли огненные столбы — словно персты, гневно указывающие в небо, на своих убийц. Через мгновения от эпицентра рванул ударный фронт, разнося в пепел истлевшие за секунду деревья. А с неба падали новые огненные удары на страдающую от боли землю.

Если бы я не знал, что через несколько часов умру, и их пепел покроет меня саваном, я бы плакал, не стесняясь никого из стоящих в диспетчерской. Ведь эти реликты помнили моего отца, дедов и прадедов. Они помнили начало колонизации моей родины. Они хранили могилы моих предков у своих корней. Но я знал, что скоро уйду к своим родным в посмертный мир, если он есть. Или просто кану во тьму, если его нет. Ибо на нашем Узле выживших после дроидов, несущих Уклад, не будет.

Начали работать системы ПКО Узла, расцвечивая небо вспышками огня, и в сердце не могла не появиться надежда. А затем из пламени горящего леса вырвались с рёвом, как демоны древнего Рамота, бронемашины Диктата, рвущиеся убивать…

В общем-то, если бы не земляне и их оборонные комплексы, нас смяли бы еще тогда и Несущие Уклад получили бы то, к чему они так рвались: Центральный узел планетарного комплекса и его базы данных.

Земляне… Их я вообще не понимал… Как эта раса, с таким презрением к своей смерти, смогла достичь такого уровня развития? По всем законам цивилизованного развития они должны были вымереть ещё в пещерах (как не раз восклицал Танахон). Ибо совершенно не ценили свою жизнь перед лицом врага, от которого надо спасаться, так как нельзя победить. Об этом я не раз слышал из голо на моих выборках, но впервые видел это своими глазами.

Когда состоялся контакт Союза (земляне и веллун) и нашей Федерации, а они не стали новыми нашими братьями, то наши дипломаты впали в оцепенение. Многие месяцы все голо были заполнены тысячами лиц тех, кто мнил себя экспертами в межзвездных отношениях. А в итоге, спустя десятки актов о намерениях, путевых карт и прочей мути, в которой можно сломать голову простому разумному, дипломаты добрались до главного. Федерация заключила Пакт о ненападении (дикость и варварство восклицали с проекций эксперты всех возрастов), кучу договоров и среди них Договор о взаимопомощи в войне против внешнего врага (еще одно мракобесие — кричали в основном старики).

Прошли десятки лет. И всё, кроме дикости и странности членов Союза стало забываться. А затем появился Он. Внешний враг — Диктат Уклада. Который, с первого дня взаимной дешифровки языков, повторял в эфире: «Покоритесь пришедшему к вашему порогу Укладу истинной формы». И уничтожал любого на своем пути. И земляне всегда спешили на зов Федерации о помощи, хотя сами подвергались гораздо более массированным атакам Диктата. Но они не потеряли ни одной обитаемой планеты за минувший год, а мы уже полтора десятка.

Около месяца назад Союз впервые обратился к Федерации с просьбой. Они просили временно принять пол миллиарда человек техперсонала с одной из сырьевых планет, пока не смогут эвакуировать их в свой сектор. Им было отказано… Тогда многие, не только с голо, говорили, что Совет забыл о договоре, подписанием которого они так гордились последнее время, и что, похоже, пора избирать новых Ведущих, с более крепкой памятью. А ещё говорили, что Союз Двух Миров прекратит внешние поставки и наша оборона начнет рассыпаться как высохший замок из песка. Но нет! Из Союза продолжали идти караваны с оружием, техникой, энергоячейками.

А вот эти двести землян вообще совершили невозможное — вышли из многомера в мертвой зоне. Невероятно рискуя и нарушая непреложные правила космонавигации — попытка выхода ближе световых суток от светила системы смертельна опасна. А они вышли и уцелели, хотя и сожгли почти всю бортовую электронику, половину системных двигателей и под ураганным огнем флота Диктата, уже начавшего блокировку планеты, прорвались на низкую орбиту. А затем сели, а вернее упали, возле Центрального Узла. Я смотрел на них как на глупцов. Увидев мощь флота Врага, надо снова было уходить в многомер. Спасаться бегством, а не садиться на обреченную планету. А затем их капитан сообщил мне цель прибытия его команды, и я стал смотреть на них как на безумцев, которых нужно срочно отправить в центр реабилитации.

Оказывается, Союз узнал, что в нашу систему идут корабли врага и отправили сюда на курьере спецотряд, чтобы те как можно дольше удерживали Узел в своих руках, а когда враги ворвутся внутрь — уничтожили банки данных…

Пещерные люди! Любой разумный человек знает с малых лет, что важнейшая ценность для любого мыслящего существа — это жизнь. А они пришли встретить смерть. Если бы мы узнали об атаке хотя бы за десять-пятнадцать часов до ее начала, то мы бы разрушили оборудование и эвакуировались. Потому что наша система не имела серьезных средств обороны, находясь в днях многомерного пути от сферы боёв, а И-флот ушел сутки назад в рейд. А значит, планету не удержать и надо спасать свои жизни. Потому что пока ты жив, то ты можешь начать все заново: морфировать планету, снова построить дом, запустить завод, вырастить своё продолжение.