– Как поживает мой постоялец? Хоть и пробыл у меня считанные часы, не провел с ним под одной крышей даже ночь, а небезразличен. Ушел и будто сгинул. Прождал весь минувший вечер, а с ним ночь. Повязали субчика или позволили к своим вернуться? Коли так, жаль, что не попрощался.

Эрлих собрал на переносице брови.

– Не забывайте мудрую пословицу «Много будешь знать, скоро состаришься». От себя добавлю: и не проживешь долго.

Подошедший Грум-Гримайло добавил:

– Есть и другие мудрые изречения: «Любопытной Варваре нос оторвали». Могу добавить: вместе с носом всю голову.

Больше Никифоров о курьере не заикался, уяснив, что любопытство не приведет к добру, лучше молча слушать, выполнять приказы.

– Зачем ведете жизнь затворника? Подпольщиков это насторожит.

– Сами наказали – ждать нового гостя или Шалагина с Магу-рой.

– Ждите, но не круглые сутки. Ходите в гости, вернитесь на работу.

– А коль вновь придут по мою душу?

– Оставьте в дверях записку с указанием, когда вернетесь. Тройку, точнее, двоих из нее, ничто не должно насторожить. Отчего ходите кислым?

– Малость приболел.

– Уж не медвежьей ли болезнью?

– В боку стреляет, дышать трудно, вроде ишиас. Так что сказать моим из тройки, коль спросят о парне? Соврать, будто не приходил или ушел и как в воду канул?

– Лучше помалкивайте, держите рот на замке, а уши открытыми. При встрече с Шалагиным или Магурой осторожно выведайте о ближайших планах, кто руководит подпольем, его имя, адрес. И перестаньте дрожать как банный лист, противно смотреть, – Эрлих достал портсигар с монограммой «Р. Э.»

«Из чистейшего серебра, а может, белого золота, – оценил Никифоров. – Дорогая вещичка».

Штабс-капитан не успел закурить, как над рынком пронеслась трель свистка.

– Облава, – определил поручик. – Почему не предупредили?

– Очередная несогласованность наших служб, – предположил Эрлих. – По всей вероятности, полиция борется с карманниками, желает забить и без того переполненные камеры, тем самым прославиться. На пьяных в общественных местах, устраиваемые ими дебоши не обращает внимания, сильно перебравшие встречаются и среди нашего командного состава, что сильно беспокоит господина Врангеля.

– Спешу доложить, что британцы явились без опоздания в точно назначенное им время. Прикажете звать?

Барон Врангель не сразу понял, что сказал адъютант, пребывая в размышлении. Адъютант напомнил:

– Встреча с британской военной миссией назначена на одиннадцать ноль-ноль. В приемной ожидают также граф Гендриков, Набоков из редакции газеты «Неделимая Россия» и Яблоков, хозяин магазина колониальных товаров. – Что нужно последнему?

– Пришел с жалобой на офицеров, взявших в долг ящик спиртного, французские кружева и не расплатившихся. Еще недоволен, что витрину заклеили вашими приказами.

Командующий не сразу отрешился от воспоминаний о проводах в Ростов Деникина – на прощание Антон Иванович выразил твердую надежду, что не позднее весны 1920 года белые армии войдут в белокаменную матушку Москву, следом освободят столицу. Врангель мотнул головой, прогоняя воспоминания.

– Гоните купца в шею! Графа внимательно выслушайте, узнайте о просьбе, по возможности окажите содействие. Редактору, члену Временного правительства, лидеру партии кадетов откажите – сошлитесь на мою чрезмерную занятость, загруженность делами. А британцев зовите.

Адъютант неслышно выскользнул из кабинета.

Врангель бросил взгляд в настенное зеркало, остался доволен своим видом – в любимой казачьей форме выглядел внушительнее, нежели в генеральском мундире. Отступил, уставился на дверь и не шагнул навстречу англичанам, даже не шелохнулся. Порадовался, что союзников сопровождает переводчик в звании ротмистра: «Бравый молодец!»

На банкете в честь взятия Царицына англичан уже представили барону, застолье тогда затянулось за полночь, отчего у Врангеля стало покалывать в висках.

Барон пригласил союзников присесть. Первым в кресло опустился Холмэн, за ним Мак-Корни, на ногах остался лишь переводчик, поспешивший занять место позади англичан.

«Почти мальчишка, чуть больше двадцати. По-видимому, хорошо служит, раз рано удостоен звания ротмистра», – Петр Николаевич вернулся за стол.

Холмэн произнес длинную фразу, которую ротмистр тут же перевел:

– Господин полковник еще раз благодарит за теплый прием, оказанный их миссии в славном своим прошлым Царицыне, высказал удовлетворение по успешному и планомерному выполнению договора о сотрудничестве.

«Еще бы не быть довольным! – Врангель чуть не крякнул от избытка чувств. – Согласно двухстороннему договору из черноморских портов чуть ли не ежечасно уходят в Британию пароходы с нашим хлебом, прочими дарами родной земли, в их числе руда, уголь, нефть».

На высказанную благодарность следовало отреагировать, что Врангель поспешил сделать:

– У нас, русских, – барон кашлянул, – есть правило – долг платежом красен, – заметив замешательство ротмистра, спросил: – Затрудняетесь с переводом? Тогда скажите: за добро платим добром. Мы неукоснительно исполняем все пункты договора. Благодарны за поддержку белого движения, проливаем кровь за освобождение страны от поработителей, ввергнувших Россию в пучину, прикрывающих свои злодеяния лозунгом о раскрепощении народа. Благодаря Антанте[29], вверенные мне соединения одержали ряд значительных побед, среди них взятие этого города, названного врагами «Красным Верденом». Именно здесь, на юге бывшей империи решается судьба моей многострадальной родины. Моих орлов ничего не могло остановить на пути к Волге. В Царицыне вернули силы, в бывшем гнезде врагов смыли с себя походную пыль, напоили в реке коней! – Не отдавая себе отчета, барон почти дословно повторил последний приказ: – Моих доблестных солдат, офицеров не остановят невзгоды, трудности, даже жертвы, и они водрузят овеянное славой знамя на башне Кремля в первопрестольной Москве!

Барон говорил, не делая пауз, с опозданием вспомнив, что высокопоставленных союзников не надо агитировать в лояльности к белому движению.

– Прошу передать королю Георгу V Виндзорскому мою искреннюю и глубочайшую благодарность за присвоение рыцарского звания, награждение орденом Святого Михаила и Святого Георгия.

Барон сделал глубокий вздох, стал слушать перевод ответного слова Холмэна.

– Господин полковник смеет напомнить, что о высокой награде барона информированы наши союзные государства. Настоянием правящей в Британском содружестве консервативной партии к вам отправлены тысячи винтовок, тяжелые танки, пулеметы системы «кольт», боеприпасы, обмундирование. К русским берегам на Черном и Северном морях спешат британские суда с грузом стоимостью в миллион фунтов стерлингов. Гости изъявляют желание узнать от генерала ближайшие планы его доблестной армии.

Просьба не удивила барона, он ожидал ее, успел подготовить ответ.

– Планы остаются прежними, ничуть не изменились. К концу года, в крайнем случае в начале будущего, согласно приказу главкома Вооруженными силами Юга генерал-лейтенанта Деникина совершим фланговый маневр в северо-западном направлении – на Пензу, Нижний Новгород, Арзамас, Владимир. Не только моя армия, но и другие нацелены на центр страны, главные опорные пункты врага. Есть все основания полагать, что планы станут реальностью.