– Сразу два варианта, – киваю я, хлопая парня по плечу, а затем направляюсь к свету.

     Мне не нужен парень. Вначале вы считаете звезды вместе, а потом падает луна. Конечно есть отношения, которые проверены всеми невзгодами, но подобное обходит меня стороной, да и я не рвусь им на встречу. В отношениях ты жертвуешь всем, а мне пока жертвовать не чем, ведь ничего и нет кроме времени, которое приходится проводить впустую.

     Зайдя в аудиторию, успеваю на лекцию. Если преподаватель только пишет тему на доске, выговора не будет. Присаживаюсь на свое место, пытаясь не смотреть на сестру. Честно, уже забыла о ней.

– Только посмотрите, – тянет Агнесс и подвигается ближе, – сразу после тебя вернулся и красавчик.

– Кажется, мы это уже обсуждали, Агнесс.

     Вечно ей нужно вмешаться, иначе как другие заметят ее присутствие?..

     Когда начинается лекция, все мысли уходят в учебу. Нет ничего лучше, заниматься тем, что действительно нравится. В колледже нет ни одного предмета, который был бы не интересен. Возможно, это из-за того, что я приложила все силы, дабы поступить сюда, но факт остается фактом.

– Манипуляция, – громко произносит мистер Ховард, чтобы привлечь внимание парней с заднего ряда. – Можно ли манипулировать людьми?

– Да! – заявляет знакомый голос, но я не оборачиваюсь. Редмонд прекрасно знает, что такое манипуляция, поэтому умело ей пользуется.

– Раз так оно и есть, Мистер Одри, назови пользу.

– Надеюсь, вы не о помощи другим людям? – спрашивает Редмонд, и я закатываю глаза.

         Сейчас эта дискуссия затянется надолго, и мы не сможем сдвинуться с места. Когда Одри скучно на лекции, он начинает размышлять вслух, тем самым уводя мистера Ховарда от сути занятия.

– Есть такая штука, как психология первой встречи, – вмешивается Хейл. – Манипуляции должна применяться в начале знакомства, чтобы человек был свежим.

– «Новая кровь»? – уточняет учитель, кивая.

– Грубо говоря.

– Вообще-то психолог должен помогать людям, а не манипулировать ими, – говорю я, обращаясь к профессору.

– Психология и есть манипуляция, – продолжает настаивать Хейл. – Пациент приходит за ответами, которых не знает, и в этот момент наступает психология первой встречи. Психолог показывает себя правильными словами, которые подобраны зрительным контактом специально для этого пациента, а через секунду внедряется ему в голову. Плюсы на стороне психолога. Обман сознания.

       С такой позицией ему не стать психологом. Как можно называть помощь – манипуляцией? Это два совершенно разных слова, которые имеют свой смысл.

– Хорошо, Хейл, – говорит мистер Ховард, и я сжимаю кулак. Манипуляция – это обман. С помощью обмана даже из лучших побуждений можно разрушить абсолютно все.

      Чувствую, что начинаю закипать, но спорить с Хейлом – себе дороже. Если у человека есть свое мнение, пусть придерживается его, даже если оно неправильное.

– Редмонд смотрит в нашу сторону, – сообщает Агнесс, часто поворачиваясь к парням.

      Быстро собираю ноутбук и тетрадь. Агнесс будет отвлекать от сути, которая и так уже покинула аудиторию. Пересев от девушки на два места, списываю тему с доски, не обращая внимания на недовольную сестру.

      Почему мне придется терпеть это до обеда?.. Нужно будет перевестись в другую группу подальше от Агнесс и двух парней, которые жутко раздражают. Зои наверняка поможет мне с этим.

      Когда наступает первый перерыв, пытаюсь абстрагироваться. Хочется провалиться сквозь землю, лишь бы меня не трогали и не говорили со мной насчет Редмонда. Я уже совсем не знаю, что делать. Избегать этих парней не получается, а возможность спустить их на землю с помощью слабых мест, слишком низко. В отличии от меня они привыкли быть где-то посередине всего происходящего, поэтому для них это не считается низостью.

     Выделяя маркером незнакомые слова боковым зрением, замечаю силуэт, который присаживается рядом.

– Запомнила, что такое манипуляция? – улыбается Осборн, закидывая ноги на стол.

– Я записала так, как думаю.

– Правда? – спрашивает он и берет мою тетрадь.

     Как же хочется ударить его. Если он действительно считает, что поцелуй что-то значил, он глубоко ошибается. Вседозволенность начинает выходить за рамки.

– «Манипуляция – это обман манипулятора и…», – начинает читать он, – скучно!

– А психология и не должна быть веселой, – огрызаюсь я, вырывая тетрадь из рук парня. – Если ты привык думать по-своему, не обращая внимания на точку зрения других, тогда стоит пересмотреть свой выбор в пользу работы психологом.

       В аудиторию залетает та модель, которая так жутко меня раздражает. Не понимаю, почему Клео со своими принципами и характером до сих пор подчиняется ее приказам.

      Смотря по сторонам, она замечает Хейла и через секунду оказывается рядом с парнем. Потянув его за руку, она говорит:

– У меня мало времени, детка, а тренер по футболу вернется через пятнадцать минут, поэтому нам нужно успеть.

        Без какой-либо эмоции Хейл поднимается с места и следует за брюнеткой, пристально смотря на ее виляющие бедра.

        Помнится, он говорил, что ему нравятся девушки из группы поддержки, теперь все понятно. У модели зеленая нитка, а это цвет Хейла. Становится противно, а картина их секса сама собой рисуется перед глазами.

        Посмотрев на Агнесс, вижу, что сестра уставилась в телефон, набирая кому-то сообщение. Мне очень жаль ее. Жаль искренне. Редмонду нет никакого дела до девушек, у которых нет красной «метки» на запястье. Повернувшись в его сторону, наблюдаю, как парень аккуратно перелистывает страницы учебника, внимательно вчитываясь в текст. Дневной свет делает глаза парня бледно-голубыми, но такими заметными, что сложно оторвать взгляд. В детстве я думала, что у всех людей глаза одинаковы по цвету, но каковым же было мое удивление, когда я поняла, что ошиблась. Помню ту девочку из младших классов до сих пор. Ее черные глаза повлияли на сознание, которое долгое время ошибалось.

– Красивый, да? – спрашивает Агнесс, двигаясь ближе, когда замечает, куда направлен мой взгляд. – Ты помнишь его в восемнадцать лет? Ты ведь была не такой маленькой.

– Помню, – отвечаю я, возвращая глаза в тетрадь. – Запомнились глаза.

– Ох! – вздыхает сестра. – Эти глаза… Неужели сейчас ты не считаешь его соблазнительным? Я о том, что в то время ты была подростком, которому нравились мальчики своих лет, а сейчас…

– Что именно ты хочешь услышать? – перебиваю я, посмотрев на ее лицо. – Что он красив как сын дьявола или то, что он и есть дьявол?