— До Валенвуда многие вести плохо доходят, особенно, если дело касается водных территорий, — промурлыкал с сожалением Винсент. — Не в обиду Телиндрил, но пираты и моряки из босмеров ужасные. В общем, герцогине не очень понравилось, что ее сыновей скормили трехметровым рыбам-убийцам.

— Странно. Тюссо допустил гибель двоих отпрысков благородной крови? Он не осторожен, — нахмурился Элион.

— Не просто допустил, а собственноручно санкционировал. Парни решили пробраться к нему инкогнито, не желая, чтобы к ним было иное отношение… Нынешняя молодежь, — и Винсент красноречиво вздохнул. — Как я и уточнял, босмеры ужасные моряки, и двое горемык вывели из себя садиста Тюссо. К слову, с иными он поступал куда хуже. Школа обучения у него звериная. Изучите всю информацию и не торопитесь с выполнением заказа. Замаскированный корабль “Мария-Елена” простоит в порту столицы еще, как минимум, месяц.

— Благодарю вас, Винсент, — улыбнулся Элион, — подобный заказ для меня буквально подарок.

— Буду с нетерпением ждать от вас отчета, — сказал вампир. — А теперь позвольте старику немного вздремнуть. Ночь нынче выдастся лунная.

***

Это нравилось ему. Изучать жертву и импровизировать в убийстве. После закрытия врат Обливиона он почти не спал, но был собран и держал в уме всю необходимую информацию.

Он не появлялся в порту и рассматривал корабль в бинокль с противоположного берега, проводя в застывшем состоянии часы. Долгие планы он не любил и не считал, что можно на них надеяться. Близость к жертве возбуждала в нём силы, словно речь идет о наркотике или предстоящей работе над картиной. Словом, он был вдохновлен. Странно и неприятно ощущать подобное. Вдохновение — чистое, прекрасное чувство — виделось мне с другой, неприемлемой стороны. Как художник, я не могла не разделять его. Как человек, всеми силами отвергала. Мысль об убийствах мне совершенно не нравилась.

“Ну, уберегла бы ты Тюссо, и что? — хладнокровно спрашивал рассудок. — Скольких бы ты убила этим спасением?”

На такие дилеммы я обычно категорично отвечала, что думать и судить не мне. Потому, собственно, не отнимаю жизни и не мыслю это приемлемым. Но ситуация с Элионом вынуждала меня возвращаться к размышлениям…

Покачиваясь, развязной, ленивой походкой, щурясь на солнце, высокий эльф мурлыкал что-то на ходу и рассеянно рассматривал прохожих, улочки, море и небо с одинаковым простодушным дружелюбием. Его широкая, обаятельная улыбка становилась шире, когда он останавливал взгляд на хорошеньких рыбачках. Похоже, день парня выдался на славу, и именно этот факт он отмечал с бутылкой эля в руке. Однако же, замешкавшись в толпе прохожих к музею верфестроительства, он перебежал дорогу перед экипажем, вскочил на парапет набережной и, неуклюже балансируя, неожиданно замер, устремив взор на гибкую фигуру. Данмерка, конечно, была хороша. Благородного оттенка черного жемчуга кожа серебрилась на солнце, очерчивая мягкие, кошачьи скулы. Спутанные, угольные кудри волос ничем не прибраны, кроме красной банданы. Ее подтянутая фигура не нуждалась в корсете и лифе. Мужская рубашка и жилет, треснувший местами по швам, очерчивали гибкую талию и высокую грудь. Эльф, кажется, не заметил, что слишком уж выделяется среди всех, стоя на парапете. Он прикусил нижнюю губу в жесте озорства и устремился вперед, к данмерке. Оказавшись у нее за спиной, пока та довольно хрипло командовала матросами, он громко произнес:

— Эй, милая, про твою смазливую мордашку мгновенно забываешь, когда слышишь голос. Он, прямо, как у моей бабули, а ее хриплое карканье долетает до соседней деревни, — и он звонко рассмеялся. — Не расстраивайся. Хочешь эля? Знаешь, он благотворно действует на голосовые связки и… на кое-что другое тоже, — он откровенно рассматривал девушку с головы до ног, когда та медленно повернулась.

Опасна. Очень опасна. На левом мизинце можно различить около семи татуированных знаков “х”. Это означает убитых врагов, и каждый символ — десяток. Загорелые, тонкие руки хрупки лишь издалека, но покрыты шрамами. На шее двойной след от веревки — ее пытались вешать. Сколько ей лет? Она ненамного старше Элиона, а выглядит куда младше, да и ниже на полторы головы. И тем не менее… холодок по загривку идет, когда алые, налитые кровью, красивые глаза, смотрят в лицо. Точно испепелят.

Элион улыбнулся, и теперь это было почти искренне. Самоубийственная реакция на проблемы и опасность.

— Чего стоим? — тихо прошипела она. — Проветрите желтокожего, ребята. Только не сильно, — и презрительно скривилась. — Сразу видно, он не понимает, где находится.

И Элион улыбнулся еще шире.

В общем, он ввязался драку.

— Простите… это был воздушный поцелуй, — сообщил эльф, чихая и будто бы случайно вызывая огненного атронаха. — Честное слово, понятия не имею, что было прошлой ночью, но, похоже, я по пьяне завалился в университет волшебства… И у вас там сзади штаны загорелись. Ой, — он ушел от лезвия саблей, сделал глоток эля и разбрызгал его на матросов убегая, что дало куда больше свободы действий атронаху…

— Я понял! — Элион примиряющим жестом поднял руки, глядя на своих обидчиков. — Атронах немного подпалил вашу репутацию. Но это была случайность. Если я обидел прекрасную леди, то готов вымаливать ее прощение. Ну, а еще сюда бежит стража, и я спрячусь на вашем корабле. И скажу, что это вы меня напоили.

— Ладно, — сквозь зубы выговорила она, — не знаю, кто ты, но дерешься неплохо.

Едва не поперхнувшись элем, альтмер округлил глаза и вопросительно показал на себя пальцем.

— Не выпендривайся и иди за мной, — властно скомандовала данмерка.

Шагая за ней по трапу, Элион обернулся и скорчил матросам рожицу.

Но дурашливая физиономия сползла с его лица, едва он вошел с девушкой в коридор. Первоначально он собирался пробраться на судно в одном из ящиков, но попросту проспал погрузку, и пришлось придумывать новый план.

Он позволил девушке вести его по кораблю, подсчитал количество кают, возможных противников. У него не было с собой оружия. Чтобы скрыть свои выдающиеся способности, он начертил у себя на ладонях маскирующие руны. Брони тоже нет, эльф серьезно рисковал.

«Каюта и весь корабль зачарованы магом школы изменения. Такой не потонет в бурю, — думал Элион. — Сам капитан Тюссо, возможно, неплохой дипломат, но воин посредственный. У него зачарованный арбалет. Мечей нигде не видно, значит, слабый боец. По этой же причине наблюдается арсенал заряженных посохов. Два шнурка вызова охраны. Путь отхода на палубу за спиной у письменного стола. И на одежде чары».

Дверь за Элионом закрылась, и данмерка сказала:

— Он убийца. Но безоружен. Рисковал, являясь сюда. Что случилось? — улыбка ее сделалась кровожадным оскалом. — Братство прислало к нашему капитану новенького?

— Я слишком хорошо дерусь, надо было дать себя ранить. Честное слово, даже немного жалко тех ребят, которым пришлось слегка остыть в воде после нападок атронаха, — пожал плечами Элион.

Но дела были очень плохи.

— Эта ненормальная мне еще припомнит очередную смерть, — пробормотал он.

— Выходит, ты из Братства? — уточнил Тюссо. То был невысокий, дорого одетый и причесанный человек. Легко представить его в аристократическом обществе или отцом большого семейства.

— Нет, я разношу подарки всем хорошим пиратам ко дню Мары.

Тюссо рассмеялся, а вот данмерка молчала. Она резко стукнула Элиона посохом по шее, и тот упал на колени, однако, так и не выпустив бутылки эля из руки.

— Я за эту гадость двести септимов отдал, — пожаловался эльф.

— Не хотелось бы, конечно, его убивать. Но я из принципа не имею дела с Братством, — сказал Тюссо и кивнул в сторону Элиона, показав жестом перерезанное горло. — Не здесь. Как обычно, в нижнем трюме, хорошо? Посох паралича возьми.

Она поймала небольшой артефакт и ткнула им в Элиона, который немедленно замер на месте, опустевшая бутылка выскользнула из его руки. Выпил он и впрямь достаточно, теперь сложнее будет сконцентрироваться на заклятиях…