– Я в порядке… Просто закружилась голова…

Габриэль отпустил ее руку и выпрямился, слегка коснувшись ее плеча.

– Мое предложение шокировало тебя, но, клянусь, я говорил правду, когда озвучивал свои мотивы. У меня нет никаких тайных намерений.

Фрэнки не могла поднять глаза. Ей не хотелось, чтобы он увидел в них неприкрытое желание, от которого изнывало ее тело. О котором она даже не подозревала.

– Хотя брак кажется небольшим перебором. Я о том, что мы будем делать по окончании этого года?

– Разведемся. – Он сказал это так просто, словно поставил галочку в нужной клеточке.

– Но какая тебе выгода от этой сделки? Ради чего ты готов потратить миллионы? Чтобы стать известным в качестве моего мужа?

Габриэль подошел к окну и молча уставился в него.

– Ты ведь читаешь газеты, не так ли? – немного погодя, спросил он, повернувшись к ней лицом. – И наверняка слышала о последнем скандале с участием моего отца? – Его тон стал немного резким. – Наркотики. Последний улов – один из самых крупных за всю историю этой страны. Мне продолжать?

Прикусив губу, Фрэнки покачала головой:

– Не надо. Ты, наверное, чувствуешь себя просто ужасно.

– Еще бы, черт подери. В последнее время я не могу вести бизнес. Отменяются сделки, над которыми я работал месяцами. Каждый раз, когда я появляюсь на совещании директоров, чувствую напряжение, неуверенность. Твоя ситуация ничуть не лучше, но мы можем решить наши проблемы краткосрочным браком. Я для тебя не чужой человек и буду относиться к тебе с уважением. Даю тебе слово.

Сам по себе план казался превосходным, но Фрэнки пугали его детали, такие как ее все более возрастающее влечение к Габриэлю. Она испытывала его даже сейчас. По ее телу прокатывалась волна сладкой истомы всякий раз, когда он смотрел на ее губы или обводил взглядом ее фигуру. А когда представляла, как он ласкает, она переживала мучительную боль неутоленной страсти.

– Но если мы заключим фиктивный брак, от нас все равно будут ожидать проявлений нежности друг к другу, по крайней мере, на публике.

Габриэль взглянул на ее губы, а потом снова посмотрел ей в глаза. Выражение его лица оставалось безучастным.

– Нам придется прикасаться друг к другу от случая к случаю, но мы можем договориться по поводу того, что будет для нас приемлемым.

– Ты говоришь так… так бесстрастно.

– Самые лучшие решения щекотливых проблем находятся тогда, когда разум не затуманен эмоциями. Что подводит меня к правилу номер один, на котором я настаиваю.

– Что за правило?

– Не влюбляться в меня, – четко ответил Габриэль.

Фрэнки вскочила с кресла.

– Я влюблюсь в тебя? – Она указала пальцем на себя, а потом на него. – А как насчет того, что ты влюбишься в меня? – На этот раз она сначала указала на него, а потом на себя. – Приятель, это работает в обоих направлениях.

– Это маловероятно, – холодно ответил Габриэль. – Без обид.

Фрэнки рассмеялась, хотя по ее самолюбию был нанесен страшный удар. Сокрушительный. Неужели она настолько непривлекательная? И все ее сомнения насчет себя оправданны?

– Меня обижает другое. По-твоему, я нахожусь в таком отчаянии, что приму твое дурацкое предложение?

Габриэль положил ладонь на пачку документов, лежащих на столе, и придвинул их к Фрэнки.

– Вилла перейдет обратно в твое владение сразу же, как только мы поженимся. Это прописано в контракте. После свадьбы мы отправимся в небольшое свадебное путешествие на юг Франции, для виду.

Свадебное путешествие? Фрэнки скользнула взглядом по контракту, несмотря на то что сердилась на себя за это. Ей не хотелось нуждаться в Габриэле, но от кого еще ждать помощи? Некоторые из знакомых, к которым она хотела обратиться, уже одолжили денег ее отцу и теперь теряли терпение, ожидая возвращения долга. А кто еще располагал такими огромными суммами?

Фрэнки прочитала контракт, по-прежнему не до конца понимая, почему Габриэль вызвался помочь ей. Но потом вспомнила, что он сказал по поводу скандала, в котором оказался замешан его отец, и позиции в совете директоров, которую он не хотел потерять. Успех считался очень важным в глазах мужчин, подобных Габриэлю. Вот почему последнего так задел отказ Фрэнки четыре года назад.

Габриэль никогда не бросал намеченной цели.

Он находил, создавал пути, чтобы достичь ее.

– Мне кажется, ты платишь слишком высокую цену за респектабельность, собираясь жениться на женщине, которую, по твоим словам, никогда не сможешь полюбить, – отодвинула контракт обратно на его сторону стола Фрэнки.

– Франческа, будет лучше, если наше соглашение останется чисто деловым. – Габриэль улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. – Но даже если мы передумаем насчет исполнения супружеских обязанностей, я буду настаивать на использовании противозачаточных. Никаких исключений. Понятно?

– Полегче, – подняла руку Фрэнки. – Тебе не кажется, что ты слишком торопишься? Я пока еще не согласилась выйти за тебя, и…

– Дорогая, ты выйдешь за меня. Слишком многое поставлено на карту, чтобы не принять мое предложение.

Ужасно, но он говорил правду.

Фрэнки тяжело вздохнула, избегая его взгляда.

– Кажется, у меня нет выбора…

– Франческа, посмотри на меня, – подошел к ней Габриэль.

Она подняла глаза и увидела направленный на нее пристальный взгляд. Габриэль смотрел на нее какое-то время, а потом коснулся ее лица и нежно провел пальцами по линии ее подбородка. Ее сердце ошалело, и она, затаив дыхание, уставилась на Салветти.

– Я помогаю тебе, – улыбнулся он, – а ты помогаешь мне. Вот и все. Я понятно выражаюсь?

Фрэнки отстранилась и демонстративно вытерла подбородок.

– У меня тоже есть правила. Ты не прикоснешься ко мне без моего разрешения.

– Звучит разумно, хотя на публике будет выглядеть странно, если я начну спрашивать разрешения, чтобы притронуться к тебе.

– Я говорила главным образом о тех случаях, когда мы будем оставаться наедине, – сердито буркнула она. – И наш брак будет фиктивным.

– Дорогая, ты абсолютно уверена? – блеснул глазами Габриэль, словно увидел в ее словах вызов, перед которым не мог устоять.

Фрэнки вела внутреннюю борьбу, отражавшуюся на ее миловидном личике. Она напоминала Габриэлю надменную принцессу, которую оскорбил простой конюх. Ей хотелось залепить ему пощечину, но мешало воспитание. Она сжимала и разжимала свои кулачки, и вся напряглась от переполнявших ее эмоций. Ему нравилось, что она вела себя так сдержанно, словно родилась в эпоху Регентства.

– Я просила не называть меня так. – Ее серо-голубые глаза метали молнии, и Габриэль приходил в возбуждение, представляя, что они полыхают страстью, а не презрением.

– Люди посчитают естественным, если я буду говорить тебе нежности, когда мы поженимся, – возразил он и про себя улыбнулся, глядя на ее сердито поджатые губы. Он только и думал, как поцеловать эти пухлые, соблазнительные губки, изогнутые, словно лук купидона. Губы, созданные для страсти, для удовольствия. Губы, которые ему до смерти хотелось исследовать, подразнить и помучить.

Она считала, что он недостоин ее – что вполне понятно, учитывая его преступную семейку. Но, несмотря на то что четыре года назад отказалась идти с ним на свидание, теперь она не могла отвергнуть его предложение.

Габриэлю нравилось доказывать неправоту других. Это заполняло его внутреннюю пустоту. На протяжении многих лет он старался поступать так, чтобы избежать сравнений со своим отцом, и ему нравилось доказывать, что он не похож на своих родственников.

Габриэль всего добился сам и жил согласно собственным принципам, а не тем, которыми руководствовались члены его семьи. Женитьба на Франческе Манчини была его способом почтить память ее отца. Марко Манчини не стал обращать внимание на то, в какой семье вырос Габриэль, и дал ему шанс. Своевременный совет и подсказка Марко помогли Габриэлю расширить возможности карьерного роста, покупать и продавать недвижимость и в процессе сколотить приличное состояние. В прошлом году Марко пригласил его занять место в совете директоров компании. Одни только связи стоили миллиарды долларов. И Габриэль никогда не забудет риска, на который пошел Марко, поверив в молодого человека из семьи с дурной репутацией.