Васильченко просто и задушевно признался:
- Мне уже известно, какой гость пожаловал. - Увидев недоумение на моем лице, пояснил: - Ваш командир недавно останавливался здесь. Надеюсь, догадываетесь кто...
Я сказал, что приблизительно знаю этого человека. Ни фамилия, ни должность названы не были, но стало понятно: проездом в Мадрид здесь побывал Евгений Саввич Птухин. Казалось бы, к чему такая конспирация среди своих людей, кто верой и правдой служит Родине? Однако эта недоговоренность и была началом моей работы в новых условиях, при других обстоятельствах. Несколько дней я провел в Париже. Товарищи из советского посольства показали мне этот город уже не спеша. Елисейские тюля, металлические кружева Эйфелевой башни невольно вызвали во мне восторг от смелости, причудливости инженерной мысли. В почтительном молчании постояли мы у Стены Коммунаров на кладбище Пер-Лашез, посетили Лувр, на Монмартрском холме отведали по грозди знаменитого французского винограда.
Но что меня особенно поразило, так это площади и улицы Парижа. Они были полны бродячими артистами. Клоуны, певцы, циркачи, танцоры показывали свое искусство всем, кто оказался в эти минуты прохожим или любопытным зевакой. Соотечественники объяснили, что такие представления уже много веков идут на улицах города, под открытым небом...
И вот уже прощание на вокзале. "До скорого свидания!" - обещаю я своим новым друзьям. И опять скорый поезд по узкой заграничной колее увозит меня теперь на юг.
* * *
На горизонте все явственнее вырисовывались горы - известные всему миру Пиренеи. Франко-испанская граница все ближе и ближе. Прошли с проверкой паспортов вежливые чиновники на последней французской станции Сербер. Высокий худой проверяющий весело подмигнул мне и сказал что-то по-французски. Я ничего не ответил - сделал вид, что не расслышал. Тогда он вновь повторил на языке, понятном во всем мире:
- Камарада, эспаньоль, интернацьональ?..
Я на всякий случай отрицательно покачал головой, похлопал по карманам брюк - мол, торговец, купец - и, к радости великой, вспомнил одно слово, связанное с такими делами:
- Бизнесмен!..
Поезд остановился на станции Порт-Бoy, провинции Каталонии. Здание вокзала было разрушено и глядело на мир пустыми глазницами выбитых окон, С потолков торчали повисшие балки перекрытий, в стенах зияли огромные бреши. Вокруг вокзала я заметил множество воронок от авиабомб. Уцелевшие стены зданий были оклеены плакатами и лозунгами на испанском и русском языках: "Но пасаран!", "Фашизм не пройдет!", "Добро пожаловать в свободную Испанию!".
Мой путь лежал в Сабадэль, где располагался штаб руководства республиканских Военно-Воздушных Сил, и, дождавшись автобуса, я выбрался из Порт-Боу только под вечер.
Темнота наступила по-южному почти мгновенно. Но, соблюдая светомаскировку, шофер не включал фар. Машину бросало из стороны в сторону дорога во многих местах была повреждена авиацией, - и мы ехали очень медленно, часто останавливаясь. Водитель автобуса тогда выходил на дорогу, внимательно осматривал ее - что можно было увидеть в этой чернильной темени? - потом садился за баранку, и мы двигались дальше. Наконец, наша машина заглохла, пришлось заночевать прямо в тесном салоне, рядом с какой-то деревушкой.
Утром мы добрались до Барселоны. Тягостное впечатление произвела на меня столица Каталонии. Второй после Мадрида по численности населения город подвергся жестокому разрушению авиацией фашистских интервентов и франкистских путчистов. Проезжая по одной из улиц, я увидел многоэтажный дом, стена которого по фасаду была полностью разрушена. От самого верха и до низу висели кровати, подушки, одеяла, висел даже диван - он за что-то зацепился между этажами. А ведь здесь жили люди...
Наконец наш изрядно потрепанный автобус дотянул нас до Сабаделя. Я направился в штаб ВВС, где состоялась встреча с советником командующего авиацией Северного фронта Ф. К. Аржанухиным.
Навстречу мне поднялся молодой, ладно скроенный мужчина, в хорошо подогнанном и безупречно отутюженном костюме, с симпатичным русским лицом.
- Федор Аржанухин, - буднично и просто сказал он. - Работать будем вместе.
Внимательно слушая Аржанухина, я невольно любовался этим человеком: располагала деловитая простота советника, знание им обстановки в Испании. От него я получил все необходимые указания по моей предстоящей работе.
- Вы прибыли на смену инженеру Захаревскому. Почти год он трудился в республиканской авиации. Надеюсь, смена будет достойной. Не скрою, трудно придется. Не хватает запасных частей для самолетов. Мало высококвалифицированных специалистов. Но ваш коллега, Борис Павлович Захаревский, познакомит со всеми тонкостями и особенностями работы в здешних условиях.
Пять дней стажировался я у Захаревского. Объездили мы с ним почти все аэродромы, на которых базировались самолеты республиканской авиации. Много полезного и поучительного услышал я от Бориса Павловича.
Он приехал в Испанию осенью 1936 года. В это же время из нашей страны начали прибывать сюда транспортные суда с танками, самолетами, оружием, продовольствием, снаряжением для республиканцев и добровольцев. За три первых месяца войны Республика получила более 330 боевых самолетов, около 260 танков и другого военного снаряжения. На полевых аэродромах, прямо под открытым небом, день и ночь шла сборка машин, прибывших в юго-восточный порт Испании - Картахену. Летчики трудились наравне с техниками, заводскими специалистами. Испанские товарищи, будущие ремонтники, мотористы ы техники, практически постигали сложную материальную часть самолета, работая с удивительным подъемом, самоотверженностью.
- Недостатка в помощниках у вас не будет, - заметил Захаревский. Испанские специалисты хотя и не высокой выучки, зато энергии, желания работать хоть отбавляй. Подними ночью, скажи только одно слово: "Пойдем" они пойдут за тобой и в огонь и в воду. Чистых сердец люди...
Руководителем испанских авиационных специалистов был инженер-испанец лет сорока, который представился мне по-русски:
- Лопес-Смит. Очень рад познакомиться с вами, камарада Антонио. Испанский народ примет вас с благодарным пониманием. Видите, какое время для нас тяжелое...
Было заметно, как инженер волнуется, подыскивая нужные русские слова, а говорил он на нашем языке довольно прилично, и мы хорошо понимали друг друга. Не имея высшего специального образования, Лопес-Смит был мастером на все руки, не гнушался черновой работы. Порой мне казалось, что инженер всю свою жизнь только и постигал токарное да слесарное мастерство. Однажды я заметил, как Лопес-Смит показывал молодому испанцу, как правильно производить электросварочные работы. Я подивился и спросил:
- Где вы этому научились?
- В Марокко, - ответил инженер, - там всему можно было научиться - и хорошему, и плохому...
Самолетный парк республиканцев состоял из 75 истребителей И-15 и И-16. Одностоечный полутораплан И-15, созданный конструктором Н. Н. Поликарповым, развивал скорость на высоте 3 тысячи метров 367 километров в час. И-16 с двигателем М-22 развивал скорость до 360 километров в час, с двигателем М-62 - до 460-490 километров в час. Было также у республиканцев около 20 скоростных бомбардировщиков СБ. Эту боевую машину создала конструкторская бригада А. А. Архангельского). Самолет достигал огромной по тем временам скорости: на высоте 4 тысячи метров скорость СБ превышала 420 километров в час.
Немецкий бомбардировщик "Хейнкель-Ill", созданный годом позже, чем наш СБ, развивал скорость 310 километров в час, a Me-109, присланный в Испанию в последний год войны, когда боевые действия пошли на убыль, имел скорость 570 километров в час; но их поступило мало, этих "мессеров". Хотя в целом соотношение сил врагов Республики было в пять-шесть раз больше, чем у добровольцев.
Аэродромов, какими мы видим их в нынешнее время - С бетонированными взлетно-посадочными полосами, первоклассными вспомогательными сооружениями, радарными установками, - в ту пору еще не строилось. Маленькие посадочные площадки, наспех сделанные, располагались то в гористой местности, как, например, под Теруэлем, то среди лесных насаждений и фруктовых садов - это Фигерас, Лясиньера. Аэродром Каспе был похож на срезанную вершину крохотной сопки, его размеры едва позволяли выполнять посадки истребителей, не говоря уже о бомбардировщиках.
