— Не плачь, ну что ты. Все хорошо.
— Да, — откликнулся Дерек, и голос теперь прозвучал громче. — Да, все хорошо… Вера, как ты?
Он хотел спросить «Давно ли ты овдовела?», но не смог. Вера улыбнулась и задумчиво дотронулась до пластыря на щеке. Дерек подумал, что никогда еще они оба не были такими одинокими. Они потеряли тех, кого любили, и жизнь на какое-то время прибила их друг к другу своими волнами — чтоб совсем скоро разнести дальше.
— Я? — переспросила Вера. — Я очень быстро поняла, что это был не ты.
Дерек хрипло рассмеялся и решил, что не будет уточнять, как именно она это поняла. Когда он с компанией ворвался в комнату пыток, то и Вера была обнажена, и Эттер стоял в исподнем.
Впрочем, какое это теперь имеет значение?
— Вот и хорошо, — плечи заныли, и Дерек попробовал улечься поудобнее. Получилось — возможно, уже завтра вечером он отсюда уедет. — Чем ты сейчас живешь?
Вера неопределенно пожала плечами.
— Будешь смеяться, но я пишу мемуары, — призналась она. — «Хаомийское зеркало» обещало за них три миллиона.
Дерек мысленно присвистнул — сумма была впечатляющей. Вера действительно сумела стать звездой, если за воспоминания ей платили такие деньжищи.
— Только не пиши о том, каков я в постели, — попросил он. — Мне будет стыдно.
Вера рассмеялась — звонко, совсем по-девичьи, и Дереку вдруг стало очень легко и спокойно. Одно опасное приключение завершилось — и совсем скоро начнется другое.
Он, возможно, любил Веру в эту минуту почти так же, как раньше — но течение жизни уже уносило их все дальше и дальше друг от друга. Дерек почти чувствовал прикосновение волн.
— Ты обязательно будешь счастлива, — сказал он и осторожно сжал Верины пальцы, тонкие и теплые. — Можешь мне поверить.
Вера снова рассмеялась и, нагнувшись к Дереку, осторожно поцеловала его в лоб.
— Верю, — ответила она. — Я всегда тебе верю.
Дерек покинул больницу на следующий день. Кьяра сидела на скамеечке возле входа и, когда Дерек появился, тотчас же спросила:
— Контролеров больше не будет? Точно не будет?
«Точно, — подумал Дерек. — Можешь и дальше облапошивать своих заказчиков».
— Откуда бы им взяться? — сказал он, внезапно обнаружив, что у него впервые с юности вспотели ладони. Он только теперь понял, насколько близок к тому, о чем все это время даже боялся подумать, а теперь у него даже в животе заныло.
Дерек спрятал руки в карманы и мрачно сказал:
— Нет. Контролеров больше нет, тебе не о чем беспокоиться, — он сделал небольшую паузу и добавил: — Теперь пришла пора выполнить мою просьбу, Кьяра.
Некоторое время они молчали. Кьяра смотрела на него так, словно хотела попросить: не надо, останься. Дерек решил сделать вид, что не понимает ее молчаливой мольбы, и тогда Кьяра едва слышно спросила:
— Ты уверен? Может, прошлому лучше остаться в прошлом?
Дерек прекрасно понял все, что она хотела этим сказать на самом деле. Усмехнулся: может, Кьяра и права — вот только он не сможет жить с этой ее правотой, если откажется.
— Нет, — ответил Дерек. — Нет, не лучше. Я выполнил свою часть договора, избавил тебя от контролеров. Теперь твоя очередь.
Кьяра устало вздохнула — поняла, что его не переубедить.
— Ладно, — выдохнула она. — Называй дату.
Дерек назвал. Какая-то часть его души в этот момент была уверена в том, что ничего у них не получится. Что Кьяра не перенесет его в теплый весенний день на много лет назад, когда мир был совсем другим, а хорошие люди в нем — живыми.
Его ударило в грудь так, что на какое-то время Дерек перестал дышать. Все краски, звуки, запахи смазались, стекая куда-то вниз и обнажая уродливую пустоту, безвременье, ничто. Дерек даже испугаться не успел, просто замер, маленький и испуганный, перед густой непроницаемой тьмой, которая охватила его и сжала в тяжелых душных объятиях. Шумело в ушах, разум ускользал в серую пелену спасительного обморока, и когда уже ничего не стало, Дерека вдруг похлопали по щеке.
— Ваша светлость! — услышал он знакомый голос. — Ваша светлость!
Его с кряхтением подняли и куда-то поволокли. Сквозь тьму стали проступать неясные очертания каких-то предметов, и Дерек обрадовался этому, как ребенок подарку на новый год. Тьма больше не была пустой, он выжил, у Кьяры все получилось.
— Дьявольщина, — пробормотал Игорь, его ассистент. — Неужели артефакты… Ваша светлость!
Дереку стало радостно чуть ли не до слез. Игорь был жив, он еще не умер в муках от легочного жабса. Все получилось, все было хорошо. В лицо ударили капли воды, и почти сразу же Дерека накрыло вонью нюхательной соли, настолько резкой, что мертвого можно было бы поднять из гроба.
Дерек открыл глаза и первым, что он увидел, был портрет его величества Пауля на стене. На портрете лежали пятна солнечного света, муха беспечно ползла по носу государя. В открытое окно дул весенний ветер, нес запахи цветущих абрикосов, земли и воды. Дерек шевельнул головой, и в поле зрения сразу же возник знакомый стол с бумагами и книгами и перепуганная физиономия Игоря.
— Хвала Господу! — воскликнул он и на всякий случай снова поднес к носу Дерека омерзительно пахнущий пузырек. Дерек отодвинул его руку и с трудом смог спросить:
— Что случилось?
Игорь только руками развел. Весь его вид говорил о том, что он считает себя виноватым и не знает, как искупить вину.
— Вы упали, ваша светлость, — промолвил он. — Я относил бумаги к Шунцу, пришел, а вы на ковре. Позвать медикуса?
— Нет, — отмахнулся Дерек. — Все в порядке…
Он скользнул взглядом по кабинету — да, это место выглядело в точности таким же, как и во времена его министерской работы. Вот знакомые книги в шкафу, вот скромная дверка в комнату отдыха, вот огромный глобус возле окна… Кьяра сумела отправить его в прошлое, и старый мир лежал перед Дереком подобно пациенту на столе хирурга.
Мир ждал, что он все исправит.
— Мне нужен магофонический аппарат, — во рту было сухо и горько, и Дерек испугался, что его сейчас вырвет. — Проводи меня в переговорную.
Игорь кивнул и помог ему подняться на ноги.
Говард, старый друг и бургомистр Эверфорта, городка на севере, откуда Дерек был родом, ответил сразу же, очень обрадовался, узнав, кто именно звонит, и незамедлительно пригласил:
— Дружище, да бросай ты свою столицу! У нас бочки с осенней медовухой вскрыли, запах — ума лишишься! Вот всю жизнь будешь жалеть, что не попробовал!
Дерек откинулся на спинку кресла и закрыл лицо ладонями. Ему стоит сказать всего несколько слов — и мир окончательно изменится.
— У вас в полицейском отделении работает Эдвард Гресян, — произнес Дерек. — Есть такой?
— Эд? Есть, конечно. Лопух он редкостный, но старается.
Дерек мысленно усмехнулся. Знал бы Говард, кого он называет лопухом!
— Его настоящее имя — Миша Мейерн, — сказал он, и бургомистр удивленно ахнул.
— То есть, ты хочешь сказать… Родственник Мейерна? Того самого?
Тот самый Мейерн когда-то устроил переворот, пытаясь лишить короля Пауля престола. Дерек кивнул.
— Он его сын. Говард, парня нужно срочно арестовать и поместить в тюрьму. У меня есть неопровержимые доказательства того, что он серийный убийца, и скоро в городе начнут умирать девушки из ваших.
Говард молчал несколько долгих минут, так что Дерек даже проверил, не оборвалась ли связь. Все было хорошо, огонек на крышке аппарата горел зеленым, а стеклянные трубки через равные промежутки времени наполнялись пузырящейся жидкостью.
— Это точно? Ты гарантируешь? — наконец, спросил бургомистр, и Дерек подумал, что любит своего старого товарища именно за эту веру.
— Да, — ответил он. — Я гарантирую. Миша Мейерн должен умереть в тюрьме. Сегодня вечером.
Его слова прозвучали как тот приказ, который не требует обсуждений и одобрений. Дереку казалось, что где-то далеко на севере бургомистр Говард понимающе качнул головой.
— Да, дружище, — ответил он. — Сделаем.
