— Все-таки вы неправильно проводите время, друг мой.

Дерек выдержал паузу, достаточную для того, чтоб указать, что господин Ауфхорн лезет не в свое дело, а затем поинтересовался:

— И как же мне следует проводить время?

День выдался жаркий, а вечер не принес облегчения. Ветер, что дул с моря, ероша зеленые шевелюры раскидистых деревьев на аллее, был тяжелым и душным. Жители этого маленького лекийского города уже два месяца изнемогали от жары, но дождь все не приходил и не приходил.

— Сколько вам лет, Дерек? Сорок? А вы ведете себя так, словно вам все восемьдесят, — господин Ауфхорн перевернул газетный лист и сказал: — Вы слишком молоды для того, чтоб просто сидеть на скамейке под деревом, словно старик.

Дерек только плечами пожал. Господин Ауфхорн был прав — но он не знал всей истории. Если жизнь кончена, то незачем дергаться, пытаясь делать вид, что это не так. Дерек потерял жену и ребенка, отомстил за их смерть и смирился со своей судьбой.

Вот и все.

— Я слишком многое утратил, господин Ауфхорн, — лениво произнес Дерек. — И теперь просто жду, когда все закончится. Согласитесь, я выбрал для этого чудесное место.

Отсюда действительно открывался замечательный вид на Вараджийскую бухту. Белые домики в рыжих шапках черепичных крыш теснились, поднимаясь на гору — деревья опутывали ее кудрявой зеленой шерстью, делая похожей на спящее животное. Внизу толпилось бесчисленное множество кораблей и корабликов со всего света, ветер трепал пестрые флажки на мачтах, и волны лениво набегали на каменистый пляж, чтоб спустя несколько мгновений уйти и вернуться.

— Но если чувствовать сиротство, то лучше в тех местах, чей вид волнует, нежели язвит, — произнес господин Ауфхорн. — Как вам, кстати, стихи Йанора Веккьо? Он ведь утверждает, что не поэт, а переводчик текстов из других миров.

— Неужели? — усмехнулся Дерек. Стихи ему понравились, а вот заявление их автора сразу навеяло мысли о лечебнице для душевнобольных.

— Литераторы вообще странный народ, — кивнул господин Ауфхорн и развернул газету: — Да вот послушайте. «Вчера в окружном суде слушалось весьма занимательное дело о плагиате. Истец, девица Мартина Цетше, заявила, что великий лекийский писатель Александр Роланд использовал сюжет ее романа о маге-некроманте. На здравое замечание судьи о том, что Роланд умер сто пять лет назад, девица ответила, что он наверняка воспользовался артефактами, чтоб заглянуть в будущее и украсть ее черновики…» — господин Ауфхорн вдруг отвлекся от газеты и зачарованным тоном, который появляется у старого ловеласа, вдруг увидевшего юную прелестницу, проговорил: — Взгляните, друг мой, что за цветок!

По аллее шла девушка в простом белом платье — на мгновение, острое до сердечной боли, она напомнила Дереку погибшую жену: то ли кудрявыми каштановыми волосами, с которыми вольно играл ветер, то ли тоненькой фигуркой, что больше подойдет фее, а не человеку из плоти и крови. Но, конечно, это была не Аурика — просто юная красавица, пусть и исключительно хорошенькая.

Дерек кивнул и снова открыл свою книгу — роман был из модных и популярных, но он никак не мог запомнить ни названия, ни героев. Господин Ауфхорн с неудовольствием посмотрел на Дерека — ясное дело, он ожидал иной реакции, и Дерек на какой-то миг даже пожалел доброго старика, который так старательно пытался его расшевелить. А девушка вдруг подошла к их скамье и улыбнувшись той улыбкой, которой улыбаются все воспитанные девушки при виде джентльменов, промолвила:

— Господин Дерек Тобби, если не ошибаюсь? Бывший министр инквизиции Хаомы?

Дерек поднялся со скамьи, кивнул. Ветер становился сильнее — появилась надежда, что он все-таки принесет шторм и прохладу.

— Это я, — кивнул он. — Чем могу помочь?

По красивому светлокожему лицу девушки скользнула тень, а в глазах появилось то темное выражение, которое Дерек бесчисленное количество раз видел в своей прошлой жизни. Он узнал его и вдруг очень обрадовался.

Оно означало, что смерть рядом. Что еще немного, и все закончится.

— Это моя работа, — едва слышно сказала девушка. — Ничего личного.

Дерека вдруг ударило в левую часть груди — сильно, обжигающе, так больно, что он на мгновение перестал дышать. Где-то в стороне вскрикнул господин Ауфхорн, издалека донесся хрип полицейского свистка, и Дерека ударило еще раз — теперь пуля вошла в грудь чуть ниже яремной ямки. Он шагнул было назад, но оступился и рухнул на дорожку, ткнувшись щекой в камень. Девушка опустила пистолет — сейчас она смотрела настолько растерянно, словно сама не понимала, что сделала.

Вот и все, радостно подумал Дерек и закрыл глаза.

(В главе цитируются стихи Иосифа Бродского.)

— Взгляните, друг мой, что за цветок!

Острый уголок книги врезался в ладонь почти до крови. Дерек разжал руку и несколько мгновений смотрел на вмятину на ладони, а затем так же медленно и растерянно перевел взгляд на девушку, идущую по аллее. Господин Ауфхорн смотрел на нее так, как старый боевой конь будет смотреть на парад и вслушиваться в звуки трубы. Девушка скользнула по ним взглядом слишком пристальным для просто гуляющей юной леди и пошла дальше.

Дерек дотронулся до груди. Дьявол побери, он ведь чувствовал, как пуля из маленького дамского револьвера вошла именно в это место. Он помнил, как умер.

— И правда, цветок, — сказал он и, поднявшись со скамьи, быстрым шагом двинулся за девушкой. Господин Ауфхорн довольно выдохнул:

— Ну, слава Богу. Ожил.

Дерек догнал девушку почти у лестницы, ведущей на набережную — осторожно, но цепко подхватил под локоть и негромко шепнул в маленькое аккуратное ушко:

— Ни шагу, иначе сломаю вам руку.

Девушка послушно остановилась и таким же негромким тоном заговорщика ответила:

— Мне нужна ваша помощь.

Дерек ухмыльнулся. Он все еще чувствовал пули, что разрывали его тело, и прикосновение земли к лицу. И если в момент выстрелов он почти растворился в том счастье, которое принесла ему смерть, то теперь на него нахлынула злость.

— Как это мило, — процедил Дерек. Он подвел девушку к скамейке на самом солнцепеке и резко дернул руку вниз, вынуждая свою спутницу сесть. На набережной никто не гулял, мир задыхался в тяжелом предгрозовом зное. — И чтоб попросить о помощи, меня надо было убить.

Он сел рядом с незнакомкой и уткнулся лицом в ладони — на мгновение Дереку показалось, что он сейчас потеряет сознание. Девушка предупредительно дотронулась до его колена, и Дерек почувствовал запах нюхательной соли.

— Так всегда бывает, — сказала она. — Простите.

Не глядя на нее, Дерек взял флакон, и живительная вонь привела его в чувство.

— Что вы сделали? — спросил он. — Прыжок во времени? Артефакт?

Лицо девушки дрогнуло, словно она готова была расплакаться. Дерек хмуро посмотрел на нее — на лице незнакомки была благодарность, будто он поступил именно так, как она и хотела.

— Не совсем прыжок, — ответила девушка. — Перемотка. Я, видите ли, зарабатываю на хлеб наемными убийствами.

— Это я уже понял, — произнес Дерек. Ветер усиливался. Небо на горизонте приобрело желто-грязный цвет старой тряпки, и Дереку казалось, что оно начинает вскипать, заворачиваясь по краям.

Надвигался шторм. Если они не уйдут отсюда, то через какой-нибудь час их просто смоет в море.

— Я всегда подписываю магический договор, — продолжала девушка. — Его не обойти какими-то заклинаниями или артефактами, заказ всегда выполняется, и заказчик это знает. Я убила вас по-честному, как и всех остальных до вас. А потом просто немножко перематывала время, и все оставались живы.

Во рту скопилась горечь. Дерек презрительно посмотрел на девушку: надо же, прямо благородный разбойник из анекдота. Драл и плакал. Или нет, это та ушлая бабенка, которая умудрилась не только рыбку съесть.