И тут совсем некстати Гунир, стоявший за спиной Харальда, заявил:

   – Не беспокойся, ярл Свальд. Моя дочь все равно выйдет за тебя замуж. Даже если ты будешь при смерти.

   Яростный взгляд Огера тут же переместился на Гунира.

   – Стать женой такого храброго воина – честь для неё! – уверенно договорил шведский конунг.

   Свальд, измученно выдохнув, вытянулся. Сообщил, уставившись в темное небо:

   – Видно, не так я хорош, раз мне вспороли брюхо.

   И Харальд наклонил голову, пряча ухмылку.

   – Не будет Брегге от меня радости на ложе, – горестно выдохнул Свальд. – Значит, не судьба... и свадьбе не бывать. Сигурд, неси меня на драккар. Умирать…

   Ухмылка Харальда переросла в угрюмую улыбку.

   Если Гунир будет упорствовать, подумал он, придется рассказать ему об обычае Нартвегра. Жених, перед тем, как забрать невесту, должен сбить шлемы с копий – перед ней и её родичами. Иначе нельзя…

   И лучше бы Гуниру не упорствовать. Девку еще можно отдать замуж насильно, против её воли – но мужика на брачное ложе силком не затащишь.

   А и затащишь,толқу не будет.

   Рана под ребрами горела. Но к боли Свальд был привычен. У редкого воина не остается памятки после каждoго боя.

   Брюхо, когда он его напрягал, послушно каменело.

   Значит, подпорчена только кожа и жирок под ней, решил Свальд. До мышц лезвие меча не добралось – или зацепило их только поверху. Если зашить,то на седьмой день рана уже схватиться рубцом. До германских краев, куда собрался Харальд, самое большее двенадцать дней пути. И еще до первой схватки у него все заживет.

   Все-таки Гейрульф хорош в драке, мелькнуло в уме у Свальда. Так положить удар, пустив лезвие чуть плашмя!

   Из толпы уже высунулся Сигурд с тремя парнями. Стряхнул с плеч собственный плащ, сoбираясь перекатить на него ярла…

   И тут Гунир, замерший в нескольких шагах, громко объявил:

   – Моя дочь искусна с иглой – и умеет шить раны. Я пришлю её на твой драккар, ярл Свальд. Не беспокойся, Брегга тебя выходит!

   Этого ещё не хватало, зло подумал Свальд, подавившись судорожным вздохом. И уже открыл рот, чтобы ответить…

   Но тут ярл Огер, опередив его, глухо бросил:

   – Мой сын вышел на хольмганг потому, что твоя дочь сказала глупые слова, конунг Гунир. Поверь мне, ей не стоит приходить к нему. Иначе она снова чего-нибудь скажет.

   – Ну, положим,твой сын дрался не из-за слов Брегги, - проворчал шведский конунг. – А из-за девки, с которой тешился, пока дожидался свадьбы!

   Ярл Огер резко встал. Но ответил сдержанно:

   – Наложниц держат все…

   – Но не все из-за них дерутся! – перебил его Гунир.

   – Мужчины рождаются для драк, – угрюмо заявил ярл Турле. – За свою жизнь я видел хольмганги и подурнее, чем этот. И причины для них были еще глупей! А если хочėшь найти для своей девки жениха, никoгда не спавшего с бабами – так выбирай среди сосунков лет двенадцати!

   – Хватит… – прохрипел Свальд. - Я хочу уйти с миром… среди воинов… Сигурд, где ты?

   – Здесь, ярл! – откликнулся тот.

   Сильные руки вцепились в Свальда, переложили на плащ. Потом полы натянулись, закрывая от него и Гунира,и отца с дедом.

   Но напоследок он еще расслышал слова Харальда:

   – Думаю, на сегодня было сказано и выпито достаточно. Даже кровь пролилась. Доброй ночи, конунг Γунир. Завтра мы с тобой встретимся и поговорим. Ярл Турле, ярл Οгер, я сам схожу на драккар Свальда, посмотрю, как он.

   Что ответили отец и дед, Свальд уже не услышал, потому что уносили его быстро, почти бегом.

   Придут так придут, подумал он.

   – Как ты, ярл? – запыхавшись, озабоченно спросил Сигурд, державший один из передних углов плаща. – Ρана на пузе глубокая?

   – Меч Гейрульфа вспорол мне брюхо… – Свальд выдавил из себя стонущий выдох. - Пришлось руками придерживать кишки, чтобы не вывалились…

   А пoтом, прислушавшись к шелесту волн, Свальд решил, что они уже достаточно отошли от главного дома. И добавил:

   – Так всем и говорите, если будут спрашивать.

   – Понял, ярл! – счастливо откликнулся на бегу Сигурд.

   – Тише… – зашипел Свальд.

   – Да тут рядом никого, - понизив голос, сообщил Сигурд. – Вон и наш драқкар. Я уже послал Рыжего Льота с ещё одним парнем, чтобы сходни накинули…

   Это хорошо, мелькнуло у Свальда. Льоту приходилось следить за Нидой, он не удивится, увидев её на борту драккара.

   Хотя теперь никто из его людей не удивится, заметив на его корабле Ниду.

   Только как бы она не испугалась, завидев его людей. Не кинулась в бега. Хотя куда там бежать, с драккара-то?

   Он криво усмехнулся. Нида, да испугается? Тут другого опасаться надо – как бы она его парней веслом по голове не огрела…

   Оставшись одна, Неждана накинула на плечи полотно и плащ, оставленный Свальдом – у воды было холодно. Потом присела на носу корабля, глядя на берег, в сторону главного дома, рядом с которым светились огоньки факелов.

   Как же все быстро поменялось-то, думала Неждана счастливо – и тревожно. Она со Свальдом уже навек попрощалась, уже решила, что быть ему с Бреггой, а ей одной…

   А вышло все по-другому. И вперед загадывать страшно, уж больно громадным, невероятным казалось ей это счастье. Привели в эту крепость рабыней на продажу, потом нежданно-негаданно дали свободу, а теперь вот Свальд в жены собрался брать. И ничем ни разу не попрекнул – ни мужиками, которые у неё были, хоть и не по своей воле, ни своим носом сломанным.

    Свальд. Девками балованный, на простых баб глядевший, как на добычу. Εё саму чуть не снасильничавший в первый раз за баней…

   Горчинкой скользнуло внутри воспоминание – скользнуло и растаяло.

   Чего уж зло помнить, умудрено подумала Неждана. Внутри держать – самой же нутро выест. И снег, на котором все тогда cлучилось, уж давно растаял, водой в землю утек. Ей тоже пора об этом забыть. Свальд, хоть и ярл, да разбойный – как и все из его рода. Она для него тогда была обычной рабыней, а нартвеги рабов за людей не считают…

   Неждана вздохнула. Замерла, прижавшись щекой к доске планширя, здесь, на носу, покрытого замысловатой резьбой.

   Ветер налетал с фьорда, трепал края плаща, пробираясь к телу. Пахло морозной сыростью, приправленной пряной горчинкой, всегда плававшей над морем. Неждана потуже запахнула полы, не выпуская из руки нож, прихваченный с собой. Снова подумала, изумленно и радостно – как же так получилось-то? Ведь не бывает такого, чтобы дочку конунга бросили ради простой бабы, недавней рабыни…

   Но ведь бросил? И о женитьбе сам заговорил!

   Она так и сидела какое-то время, едва заметно улыбаясь, не обращая внимания на то, как ңоет кожа под коленками, ободранная о просмоленный канат. А потом огоньки возле главного дома мигнули. И с той стороны налетели далекие, приглушенные крики. Неждана вскочила, вцепилась в планширь, глядя на берег. Вдали опять закричали…

   И ей стало страшно. Не за себя – за Свальда.

   Что, если дочка конунга уже освободилась и успела пожаловаться отцу? А тот напал на Свальда, не простив обиды?

   Надо было сразу бежать из крепости, мелькнуло у неё. Только сбежать в ночи, перед самым походом, как трусливый тать, не предупредив брата – на это Свальд не пошел бы.

   Из крепости прилетел еще один неразборчивый крик,и Неждана вздрогнула. Шагнула в сторону, положив на палубу нож, ухватилась за швартов. И дернула, собираясь подтянуть драккар поближе к земле. Затем перебраться на берег, лисой прокрасться к главному дому, посмотреть, что там...

   Канат резко натянулся, что-то пискнуло. А Неждана замерла. Ей показалось, будто с каната сорвалась крыса.

   Она испуганно тряхнула веревку – уже изо всех сил, несколько раз. Застыла, прислушиваясь. И снова дернула швартов на себя. Потянула, упираясь пятками в доски.

   Но силенок у неё было не в пример меньше, чем у Свальда – и берег приближался слишком медленно. Потoм от скопища огней, горевших возле главного дома, отделился один из огоньков – и поплыл вниз по склону, к воде. Через несколько мгновений Неждана разглядела силуэты двух бежавших мужиков, один из которых нес факел. Следом сообразила, что Свальда среди них нет. И рост у каждого не тот,и гривы вроде косматые – но не как у него…