Мирослав Савчук, следователь прокуратуры, крепкий голубоглазый блондин двадцати пяти лет от роду, в задумчивости прошёлся по кабинету. Ему предстояла нелёгкая беседа с бывшим другом Тимкой, а ныне – гражданином Тимофеем Степановым, задержанным по подозрению в убийстве.

В дверь кабинета постучали, и она сразу же отворилась. Конвойный пропустил вперёд худощавого высокого парня со щетиной на осунувшемся лице, а затем зашёл сам.

– Товарищ лейтенант, задержанный Степанов по вашему приказанию доставлен.

Мирослав поднялся навстречу.

– Сними с него наручники, сержант. Задержанный, присаживайтесь.

Конвойный исполнил указание и вышел за дверь.

Степанов сел на стул, растирая запястья. Мирослав также опустился в своё кресло. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза: два бывших одноклассника, два друга, Славка и Тимка. Теперь их разделял стол… впрочем, не стол – жизнь обоих находилась по разные стороны существования.

– Зачем вызвал, начальник? – хрипло произнёс задержанный Тимофей Степанов. – Я ведь во всём признался и всё подробно написал.

Мирослав поднялся, обошёл стол и остановился рядом с другом.

– Тимка, не под протокол. Бывает, что подозреваемый в силу каких-либо обстоятельств оговаривает себя…

– Это не обо мне. Я полностью давал отчёт своим действиям. – Степанов посмотрел прямо в глаза бывшему другу. – Не тошни, гражданин начальник. Давай, отправляй на зону.

– Прежде должен быть суд, – произнёс Мирослав, в голове которого не укладывалось то, что Тимка – убийца. – А зона, куда ты так стремишься – не дача с сауной.

– Вот и прекрасно. Пусть меня там пристрелят за попытку к бегству, – скривил губы Степанов.

Мирослав задумчиво смотрел на него. Неужели это тот самый Тимка, который растаскивал драчунов на заднем дворе школы? Тот, которого беспрекословно слушались все одноклассники, и который выбрал себе самую гуманную профессию – врача? Неужели это он совершил двойное убийство: жены и её любовника?.. Правда, любовника врачи всё-таки сумели вытащить из клинической смерти, а вот жена…

Мирослав поднялся, сел на своё место и пробежал глазами медицинское заключение.

– Я понимаю, состояние аффекта…

– Ты – понимаешь?.. – хмыкнул Тимка. – Да что ты понимаешь, Славка… Чтобы понять, надо любить, любить до безумия… А, что тебе говорить, – он махнул рукой.

Мирослав поднял голову и уставился на друга.

–Тоже мне Отелло, – буркнул он и вернулся к бумагам. – Я буду ходатайствовать…

–Тогда я заявлю, – перебил его Тимка, – что ты мой друг, и тебя отстранят. Вызывай конвой, начальник, и отправляй меня обратно…

Когда за ним закрылась дверь, Мирослав в раздумье прошёлся по кабинету.

Что такое он сказал о любви?.. Какой-то бред. Что, у Тимки такая высокая любовь?.. И от этого он прирезал как двух баранов любимую женщину и её приятеля? Не лучше ли было отпустить её в свободный полёт? Ведь ты три жизни одним махом загубил. Теперь лет пятнадцать будешь думать о любви, а главное – о свободе…

Мирослав посмотрел на часы, собрал со стола бумаги и отправил их в сейф. Время было обеденное. Пока выдалась спокойная минута, можно расслабиться и сходить в кафе напротив.

Но не успел он подняться, как в дверь опять постучали, и в неё сразу же заглянул Степан Данилович – участковый из Семёновки, под строгим руководством которого несколько лет назад Мирослав проходил практику.

– Можно к тебе, сынок?

– Заходите, заходите, Степан Данилович!

Мирослав поднялся, пригласил гостя присесть, а потом уж уселся сам. Он был искренне рад своему первому наставнику.

– У тебя обед? Я надолго не задержу.

Степан Данилович положил перед хозяином кабинета папку.

– Я приехал сдавать отчёт. Но вот это дельце никак не даёт мне покоя, понимаешь, занозой сидит. Нутром чую – что-то недоработано… Посмотри-ка…

Мирослав профессионально быстро просмотрел дело по факту смерти гражданина Якова Семёновича Перельмана – его тело опознала сестра покойного, Изабелла Винская, в девичестве – Перельман. Данные о погибшем: бывший школьный учитель, впоследствии перекупщик раритетов, в криминальные группировки не входил. Семьи не имел. Был найден мёртвым в лесу, причина смерти – кровоизлияние вследствие падения на камень. Следов насилия на теле не обнаружено. Служебный пёс взял след рядом с трупом, вскоре след пропал. «Не факт, что след имел какое-то отношение к случившемуся. Может, кто-то посмотрел на труп, да и скрылся от греха подальше»… Дело квалифицировано как смерть в результате несчастного случая.

– И что тут такого? – поднял глаза Мирослав.

– А вот что, – гость положил перед ним листок-схему, – смотри. Неизвестный след, ведущий от трупа, обрывается вот здесь, у подножья утёса. И тут же, примерно в то же время, обрывается ещё один след – некого студента, но только на вершине утёса. То есть, этот самый студент должен был просто свалиться на голову проходящему мистеру Икс, или хотя бы заметить его.

– Не факт, – пожал плечами Мирослав, – смотря какой разброс во времени.

– Собака по обоим следам шла почти верхним чутьём, значит, разброс во времени небольшой и вероятность их пересечения существует. Вот меня и мучает вопрос – если студент видел этого мистера Икс, зачем ему скрывать об этой встрече?..

– A что говорит сам студент?

– Темнит что-то парнишка.

– А вам, Данилыч, зачем эта головная боль? – пожал плечами Мирослав. – Дело-то закрыто.

– Ну вот такой я въедливый старик – тебе ли меня не знать.

– Да уж знаю…

Эта его въедливость в своё время попортила Мирославу много крови, но зато научила видеть незаметные на первый взгляд детали.

– Я вот и подумал: ты часто бываешь в столице, – продолжал Степан Данилович. – Уважь старика не в службу, а в дружбу: побеседуй с этим парнем – он там проживает. Ты тоже молодой, может, он тебе больше расскажет об этом деле. Сам знаешь – иногда неожиданный кончик нити может распутать не один клубок преступлений.

– Только из уважения к вам, – улыбнулся Мирослав.

– Не ко мне, сынок, а к закону, – назидательно поднял палец Степан Данилович. – Вот адресок студента… – он передал Мирославу листок с записью и поднялся. – Премного благодарен. Ну, мне пора.

Мирослав проводил гостя и взглянул на часы – времени для обеда уже не осталось. Хорошо, что вернувшийся сослуживец, Максим Решетняк, угостил своего непосредственного начальника пирожком и пачкой сока:

– Так и знал, что ты не успеешь поесть. Держи.

Мирослав посмотрел на часы. Сейчас на очередное опознание, и, пожалуй, всё-таки успею заскочить домой и съесть тарелку маминого супа – надоели пирожки, уже из ушей лезут…

Мирослав ехал домой на своём стареньком «жигулёнке» по дороге, что вела мимо городского пляжа. Поглядывая на отдыхающих, весело проводивших время, он поневоле задумался о неблагодарной профессии опера, которому надо бы иметь сутки вдвое больше, а о выходных и говорить не приходится…

Внезапно на дорогу выскочили, махая руками, несколько взволнованных молодых людей в купальных плавках. Мирослав притормозил и выглянул из машины.

– Что случилось?

– Помогите! Скорее! Там девушку песком засыпало! Круча обрушилась! А у нас ничего нет, руками роем!

Мирослав выскочил из машины, достал из багажника сапёрную лопатку. Ещё несколько водителей, проезжающих мимо, притормозили и, узнав, в чём дело, бросились на помощь. К счастью, песчаная насыпь была не очень высокой, и, немного потрудившись, общими усилиями пострадавшую удалось вытащить из-под завала. Это была совсем юная девушка. Она была без сознания, пульс едва прощупывался.

Вскоре подъехала «скорая». Девушку, которая так и не пришла в себя, положили на носилки и увезли в больницу.

…Что-то навалилось огромное, тяжёлое, непостижимое. Не хватало воздуха. Задыхаясь, Марьяна попыталась шевельнуться – тщетно. И вдруг, когда темнота и удушье стали невыносимыми, что-то произошло! Какой-то щелчок, вспышка, и внезапно откуда-то сверху она увидела берег реки, засыпанный свежей толщей песка, людей, суетящихся подле, и парня, бегущего от машины, с небольшой лопаткой в руках…