Он приподнял бровь, но ничего не ответил.
— Вы ведете себя так, будто женщины несут ответственность за внимание, которое получают, будто они специально его ищут, просто будучи женщиной. Вы освобождаете мужчин от любой ответственности, словно у них нет своей головы на плечах. Вы такого невысокого мнения о собственном поле?
Уголок его рта слегка дернулся. Снейп был явно удивлен, и это взбесило её ещё больше.
— И вы имеете наглость комментировать мою одежду, когда ваш собственный наряд прочно укоренился в прошлом веке. Я чувствую себя весьма комфортно с моим выбором одежды, достаточно комфортно, чтобы не носить один и тот же наряд каждый день! — сокрушалась она. — И я буду продолжать носить кардиганы, даже если они не привлекают мужские взгляды… что, я бы добавила, тоже является оскорблением…
Он устроился на своем месте, словно наслаждался видом того, как всё её самообладание летит в тартарары. Она почувствовала, как перехватило горло от негодования.
— Я могу одолжить вам пару книг о феминистских принципах, если хотите. Возможно, тогда вы поймете, что в этом мире роль женщины куда более важна, чем пустое удовлетворение примитивной мужской потребности подрочить на симпатичную, но безмозглую куклу.
Он фыркнул, прежде чем позволить своей руке безразлично плюхнуться на подлокотник.
— Ваше ревностное феминистское заявление довольно… умилительно, — ответил он голосом, полным сарказма и снисходительности. — Но вы так и не ответили, почему я хочу оставить свою метку именно на вас… среди всех прочих.
Среди всех прочих?
Она что, настолько недостойна? Отброс вселенной?
Гермиона сжала кулаки, ответив с низким рычанием:
— Потому что у вас нет этих «прочих».
Веселье медленно вытекло из взгляда профессора.
— Никто вас не хочет.
Она хотела, чтобы он разозлился. Пришел в ярость. Сердце колотилось как бешеное в ожидании взрыва. Но ничего не произошло. Вместо этого случилось то, что каким-то образом оказалось гораздо хуже.
Взгляд директора упал на стол перед собой, и он глубоко вздохнул.
Голос, который был настолько лишен эмоций, насколько это вообще было возможно, процедил:
— Вы должны уйти, мисс Грейнджер. Немедленно.
Комментарий к Глава 6: Клеймовщик
* Копинг, копинговые стратегии (англ. coping, coping strategy) — это то, что делает человек, чтобы справиться (англ. to cope with) со стрессом. Понятие объединяет когнитивные, эмоциональные и поведенческие стратегии, которые используются, чтобы совладать со стрессами, и в общем случае, с психологическими трудными ситуациями обыденной жизни.
========== Глава 7: Хозяин винного погреба ==========
Гермиона, хоть и опоздала на Древние руны, тем не менее, мало что могла поделать, если, конечно, не считать праздное наблюдение. Большинство учителей пересмотрели свои занятия, приспосабливаясь к отсутствию у неё палочки, но это всё равно не мешало ей быть связанной по рукам и ногам. Тем не менее, сегодня она была даже рада оказаться в стороне от происходящего из-за внутреннего беспокойства, преследующего ее с того самого момента, как Снейп бесцеремонно выгнал ее из своего кабинета.
Возможность наконец высказать ему все, что она думала о нем и о его действиях, спустила внутренние тормоза, а его унизительные насмешки добавили масла в огонь, вызвав стойкое желание сделать ему больно. Он обращался с ней ужасно, но она не ожидала, что сможет ранить его в ответ. Она считала, что он не поддаётся воздействию извне, что он абсолютно непробиваем в этом плане. Но, видимо, ошиблась.
Гермиона в некотором смысле злилась на себя за это беспокойство. Несомненно, это Снейп потерял совесть, и это он манипулировал тем, что она — его студентка. Но ей все равно казалось, что она слегка переборщила. Было подло — предположить, что никто его не хотел — но в конце концов Снейп же первый начал, сказав ей примерно то же самое! И всё же… все же ей было не по себе.
Назойливое чувство вины преследовало ее весь день. Когда наступил вечер, Гермиона уже сходила с ума от усталости, но знала, что не сможет уснуть, пока не прекратит заниматься самобичеванием.
Ей нужно было немного выпить. Или много.
И вот, она сидела в общей гостиной Гриффиндора, с наполовину допитой бутылкой Огневиски в руках. Её очень тепло встретили, даже несмотря на небольшое опоздание.
Друзья были так добры к ней, будто и впрямь радовались ее приходу. Все они. Шутили и смеялись. Единственное, что смущало — они все были разбиты на пары. Луна удобно устроилась на коленях Невилла, сидевшего в одном из кресел, а Симус и Ромильда Вейн расположились у камина. Последние были вместе с начала этого года, даже несмотря на то, что Ромильда была немного моложе, ну и на то, что пару лет назад предпочла ему Гарри. Потом пришла Джинни. Она была одна, но у неё же был Гарри, согласившийся сопровождать её на бал в следующие выходные. Рыженькая Уизли явно была взволнована, демонстрируя в движении своё элегантное черное платье, и Гермиона была бесконечно рада за неё.
Тем не менее, нахождение в присутствии стольких пар принесло с собой невероятный коктейль из противоречивых эмоций, связанных с воспоминаниями о последней ночи в литературном кружке, повлёкших за собой сжимающую до боли тоску.
В течение всего вечера она так и оставалась «за бортом». Разговаривала мало. Пила много. Больше, чем остальные. Они, кажется, не заметили этого, а если и заметили, то решили не заострять внимание. Это была типичная картина её нынешней жизни — наблюдать со стороны за жизнью других, а не жить самой. И когда они вновь разразились смехом — дребезжаще, гулко, будто включили на полную громкость телевизор… она заглушила звук… ещё одним глотком.
***
Разгоряченная и беззаботная, она вышла из гостиной самой последней — с трудом стоя на ногах. Сидя там, она убеждала себя, что всего лишь навеселе. Но, приняв вертикальное положение, поняла, что — вне всяких сомнений — пьяна. И ей было на удивление хорошо. Несмотря на отсутствие палочки, Гермиона чувствовала себя всемогущей, немного безрассудной, даже агрессивной, будто могла без проблем вмазать кому-то по лицу. Если бы Драко был здесь, она бы сделала это снова. Жаль, что его нет. Она вдруг обнаружила, что больше скучала по нему, чем хотела ещё раз надрать ему зад… и это было странно.
Добравшись таки до своей спальни и встав около двери, Гермиона огляделась по сторонам в надежде кого-нибудь встретить. В крови бушевал алкоголь, сердце бешено стучало. Странное волнение пульсировало в груди. Когда она вошла в комнату, то поняла, что не хочет быть там… вообще. И, несмотря на катастрофический недостаток сна, она знала, что не сможет уснуть.
Существовал лишь один человек в этом мире, которого она жаждала встретить, находясь в таком состоянии. И парадокс заключался в том, что этот человек на данный момент меньше всего хотел её общества.
Но эта антипатия была особенно привлекательна.
Опасность.
Что бы он сделал с ней, если бы разозлился? На что он вообще был способен?
Она настолько возбудилась от этих мыслей, что на мгновение поплыла, пока не обнаружила, что алчно теребит свой клитор. Она старалась не думать о том, насколько неподобающим было ее поведение.
«Какая примитивность, Мисс Грейнджер…», — она слышала свой увещевающий внутренний голос, и это бесило. «Золотая гриффиндорка… забралась к себе в трусики!»
Даже барахтаясь в пьяной дымке, она не могла не удивиться тому, во что превратилась.
Он сам сделал это с ней… сделал её такой? Или это всё и правда её рук дело?
Ещё с утра она пребывала в полной уверенности, что Снейп — неправ, но сейчас эта «неправильность» была всем, чего она так хотела… Вновь ступить на этот край, и затаив дыхание, балансировать над пропастью… а потом стать свободной — хотя бы на мгновение.
Но как такое было возможно? Каким образом ему удавалось одновременно и угнетать ее своими действиями, и окрылять?
Было бы лучше вникать во всё это при более благоприятных условиях.
