— Ты серьезно? — сказал Лиам.

— Гарри уже говорил нам, что встречался с женщинами вдвое старше его, помнишь? — сказал Зейн.

Он кивнул.

Луи повернулся к нему лицом.

— И люди действительно в это верили?

— Ну, помнишь, как я говорил, что я дерьмо в таких трюках? — сказал Гарри.

Воспоминания о конкретно этом человеке не причиняли боли, так как всего несколько дней назад он рассказывал Луи обо всем этом.

Может быть, это потому, что ему только что сказала не особенно заинтересованная двенадцатилетняя девочка, что у него есть сила изменить будущее для этого мальчика рядом с ним.

Это заставляло его думать о том, что Луи сказал прошлой ночью. Может быть, он не может заставить себя думать, что мир такое ужасное место.

Он даже немного рассмеялся, когда повернулся к парням и сказал:

— Итак, я, типа, бабник в этой группе, верно?

— Больше нет, — сказал Луи.

— Да, может быть, уже нет, — согласился Гарри. — Тем не менее, я определенно им был. И я должен был влюбиться в эту женщину. Чтобы, например, получить ее рекламу и рекламу нам, и в основном, чтобы получить рекламу для X-фактор в следующем году. Так было во всех газетах. Я тоже должен был говорить об этом в интервью, но я все время ошибался, и тогда им пришлось вырезать это, когда интервью выходило в эфир.

Он покачал головой.

— В конце концов, наше руководство надавило на меня, чтобы я просто сказал, что она горячая. Типа, один раз на камеру, и мне больше не придется ничего говорить. После этого они попросят интервьюера сменить тему, и все.

— Ладно? — сказал Пейн.

— Итак, интервьюер спросил меня о ней. И я немного поболтал, не доходя до сути, — сказал он.

— Даже представить себе не могу, — сказал Луи. — Не мог бы ты нам показать?

Гарри попытался пнуть его в ногу, но так как они прижимались друг к дружке, это закончилось более нежным толчком кончиком его фиолетовых кроссовок.

— Но я все-таки добрался до сути, — сказал Гарри.

— Неужели?

— Да. Я сказал, что она очень горячая, — он не мог удержаться от смешка. Он заметил, что парни смотрели на него, как на сумасшедшего, но он не мог заставить себя волноваться. — Эм, потом я посмотрел на тебя, Лу. Ты кивнул и посмотрел на меня так, словно гордился мной.

Шатен выгнул брови.

— Я имею в виду, очевидно, ты ненавидел, что я должен был это сделать, — сказал он. — Но мы практиковались в этом по крайней мере десять раз, и ты обещал мне по крайней мере в два раза больше раз, что твои чувства не будут задеты. И теперь я наконец-то справился с этим, и мы могли бы покончить с этим. А потом…

— А потом? — сказал Луи.

— А потом я говорю, что и Луи тоже, — сказал Гарри.

— Что? — воскликнул Найл, внезапно рассмеявшись. — Зачем?

— О боже, я даже не знаю, — Стайлс рассмеялся. — Вы бы видели выражение лица Луи. Видели бы вы выражение лица нашего куратора.

— Значит, никто не поверил, — сказал Лиам.

— О нет, они все равно купились, — сказал Гарри.

— Но ты только что сказал…

— Да, — Гарри пожал плечами. — Еще раз, к чему это я?

Губы Луи изогнулись в легкой улыбке.

— Что ты не думаешь, что наш кумир Джастин Бибер На самом деле считает Шерил Коул горячей.

— Верно, — он кивнул. — Что и требовалось доказать.

— Хм, может быть, — Луи провел большим пальцем по руке Гарри.

— Да, все мои друзья очень гордятся мной. Очень поддерживают. И, ах, они потрясающие, — сказал Джастин по телевизору.

— Ну, ты тоже потрясающий! — Конни указала на толпу. — Дамы и господа, Джастин Бибер!

Когда Джастин улыбнулся толпе, было очевидно — по крайней мере для Гарри — что улыбка не дошла до его глаз.

— Ав, мы любим его. А теперь время для еще одного перерыва, но оставайтесь с нами, потому что у нас еще много драмы, — сказала она. — Я собираюсь поболтать с Николь Шерзингер, и с сегодняшними выбывшими участниками. Увидимся через несколько минут.

— Ты же сказал, что скоро приедет наша машина, — сказал Лиам, вытягивая ноги в коридор. — Ты уверен, что мы в нужном месте?

— Я уверен, что мы в нужном месте, Пейно, — сказал Луи, закатывая глаза. — Спроси Зейна, если не веришь мне. Он был там.

Зейн вздохнул и, смотря в потолок, скучающим голосом ответил:

— Да, мы в нужном месте. Да, сказали, скоро. Да, здесь становится чертовски холодно.

— Ты выглядишь прекрасно, как всегда, — сказала Конни по телевизору. — Знаешь, кто-то сногсшибателен, если может раскачать толпу, а ты можешь. Блестящее выступление, кстати.

— О, спасибо, — Николь Шерзингер застенчиво улыбнулась.

Гарри посмотрел на слой снега за дверью, медленно накапливающийся на земле. Он положил щеку на колени и посмотрел на Луи. Тот натягивал рукава толстовки на руки, чтобы согреться. Гарри почувствовал прилив нежности. Он пожалел, что не захватил пальто, чтобы отдать ему.

— И One Direction, они большие твои поклонники, — сказала Конни по телевизору.

— Они самые милые из всех милашек, — сказала Николь.

— И это отчасти твоя вина, не так ли? Собрать нашу маленькую группу вместе, когда они не смогли пройти на буткэмп, — Конни подсказала аудитории похлопать ей. — Да, дай пять, сестра, потрясающе.

— Не скажу, что это моя заслуга, — сказала Николь, качая головой и улыбаясь. — Ну, я сказала Саймону сделать это, но я не собираюсь брать на себя ответственность.

— Это было совместное решение, — сказала Конни, глубокомысленно кивая.

— Это было совместное решение, — согласилась Николь. — Когда я сказала Саймону собрать их вместе.

— Но они могут быть довольно глобальным явлением, не так ли? — сказала ведущая.

— Абсолютно, — сказала Николь. — Пять маленьких Джастинов Биберов.

Гарри услышал, как Лиам рядом с ним громко простонал.

— Знаешь, — задумчиво произнес он. — Думаю, у меня был роман и с Николь.

— Серьезно? У тебя был роман с женщиной, которая сравнивала тебя с Джастином Бибером? — со смехом спросил Хоран. — Есть кто-нибудь, с кем ты не спал?

— Я должен был выполнять свои четыреста женщин в год.

— Значит, это «нет», — сказал Луи, толкая его плечом.

— Вообще-то, — внезапно сказал Зейн, прочищая горло. — Именно об этом мы и хотели поговорить с вами обоими.

— Хочешь поговорить о Николь Шерзингер? — спросил шатен, выгибая брови. — Или о фетише Гарри на женщин, которые связаны с Х-фактором?

Стайлс рассмеялся.

— Нет, — сказал Зейн. — Ну, может быть. Я не знаю.

Гарри повернулся к Зейну, но прежде чем он успел поймать его взгляд, Малик опустил взгляд на руки, сложенные на коленях.

— В чем дело, Зи? — спросил он.

— Ох, — сказал Найл. — Значит, сейчас?

— Что «сейчас»? — спросил Луи.

— Мы, ээ, — начал Зейн.

— Мы втроем говорили о будущем группы, верно? — Лиам взял эту ответственность на себя.

— Верно, — внезапно серьезно сказал Томлинсон.

— Мы все хотим, чтобы оно было, — сказал Лиам, выпрямляясь.

— Да, — сказал Найл.

Гарри посмотрел на них троих. Лиам смотрел на него. Найл все еще кивал в знак согласия. Зейн все еще смотрел вниз.

— Ты хочешь этого, Зейн? — спросил Стайлс. — Несмотря на все, что я сказал тебе вчера вечером?

Тот быстро поднял глаза и кивнул.

— Ладно, это хорошо? — Гарри потянулся и сжал руку Луи. — Ты ведь знаешь, что мы с Луи тоже этого хотим, да?

— Да. Но дело в том, что у нас есть условие, — сказал Пейн.

— Условие, — повторил Луи.

По телевизору Конни говорила:

— А теперь, каждую неделю мы копаемся в прошлом одного из наших участников. К сегодняшнему моменту мы обнаружили, что дома у Шер есть ящики, полные человеческих волос, а у Вагнера есть большая пара бонгов. Что мы узнаем на этой неделе в доме Ребекки Фергюсон? Следите за обновлениями после перерыва.

К тому времени, когда молочные фермеры снова начали читать рэп — и, серьезно, сколько они заплатили за эти рекламные ролики? — Гарри начал немного волноваться. Он мог чувствовать, как нарастало нетерпение Луи, и знал, что у него в голове было тоже самое, что и у Гарри, когда он прямо сказал парням: