— Мы говорили об этом, — сказал Найл.
— Да?
— Я нет, — заявил Лиам.
— Вы с Гарри были в тренажерном зале, — сказал Хоран. — Мы тебя не исключали. И кстати, почему вы двое все время тренируетесь?
Они с Лиамом переглянулись. Гарри просто привык иногда присоединяться к нему, чтобы они могли поговорить об их песнях. Это была единственная комната в доме — включая туалеты и ванные — которые гарантировали, что никто из мальчиков не будет прерывать их разговоры о песнях.
Но Гарри не думал, что в его интересах прямо сейчас указывать на то, как он избегал других.
— Не важно. — Найл повернулся к Гарри. — Мы решили, что это должен быть кто-то известный. Ты сказал, что видел его по телевизору.
— Если только он не был знаменит только потому, что встречался с тобой, — вставил Зейн.
— Это было бы безумием, — сказал Хоран. — Не может быть, чтобы он был так знаменит.
— Так что скажешь, приятель? — парировал Луи. — Он сказал, что мы больше, чем The Beatles. Йоко Оно была знаменита?
— Йоко сама была художницей до того, как встретила Джона Леннона, — машинально заметил Гарри. — И, например, она, определенно, страдала от редукционистской и, вероятно, немного сексистской точки зрения, что…
— Черт, это была Йоко Оно? — Пустая миска Найла со стуком упала на пол. — Это из-за нее мы распались?
— Что? Нет, — запротестовал Гарри. Он посмотрел на Луи, а потом снова на Найла. — Боже, нет. Типа, наоборот.
— Что противоположно Йоко Оно? — спросил Лиам.
— Очевидно, провоенный активист, который ненавидит искусство, — сухо сказал Луи, делая глоток чая. — Похоже, прекрасный парень.
Зейн рассмеялся. Лиам выглядел еще более озадаченным.
— Значит, он был знаменит? — спросил Найл.
Гарри кивнул.
— Но вот чего я не понимаю, — сказал Зейн. — Типа, его не было в группе, так почему же твои — наши? — люди писали о нем всякую нелепицу в газетах?
— Эм. — Гарри беспомощно оглянулся.
Однако его спас Луи.
— Черт, это Ник Гримшоу?
— Ник? Почему ты вообще…
— Что, кто? — перебил его Хоран. — Гримшоу? Как Эйден?
— Нет, он ведет то вечернее шоу на Radio One, — сказал Малик.
— То, на которое Гарри заставляет переключать, когда мы поздно возвращаемся? — сказал Луи, глядя на Гарри более подозрительно. — И ты все время спрашиваешь, как с ним связаться. Вот почему?
Стайлс, и правда, расспрашивал нескольких людей, с которыми они встречались на вечеринках, и кое-кого из обслуживающего персонала, но он не думал, что Луи знал об этом.
— Это не Ник, — сказал Гарри.
Мальчики продолжали на него смотреть.
— Это не Ник, — повторил он. Ник Гримшоу из будущего будет так смеяться над этим разговором. — Он хороший друг. Я думал, он сможет, ну не знаю, помочь. Я действительно не знаю никого в музыке в 2010 году.
— Значит, это Марк Фихили? — спросил Луи.
— Что? — Гарри удивленно уставился на него. — Нет. Определенно, нет. Почему ты вообще…
— Ты флиртовал с ним прошлой ночью, — указал Луи, он пытался говорить небрежно, будто его это совсем не волновало.
— Серьезно? — спросил Найл. — Фихили тоже гей.
— Только потому, что он гей… Боже, почему все всегда думают, что я флиртую? — Гарри оперся о столешницу.
— Ну, как насчет…
— Нет, — перебил Гарри, проводя рукой по лицу. — Перестаньте, просто… Я больше не хочу вам врать. Но если вы будете думать об этом слишком много, вы все поймете. И это несправедливо по отношению к нему, ясно? Мне нужно сказать ему лично.
По крайней мере, на какое-то время разговор прекратился.
— Прости, Хазза, — тихо сказал шатен. — Мы просто подумали, что могли бы помочь.
— Я знаю, — сказал Гарри. Он умоляюще посмотрел на него. — И это так много для меня значит. Даже если… ну… В любом случае он бы не хотел, чтобы кто-нибудь знал.
Он подумал о том Луи в 2010 году, как он боялся реакции на каминг-аут.
— Но ты уже несколько недель твердишь, что расскажешь ему, — заметил Лиам.
— Я знаю. — Он посмотрел на Луи, который так же спокойно смотрел на него. — И я пытался, но недостаточно сильно. Видимо.
— Не честно, что ты не видел его все эти недели, — говорит Зейн. — Он вообще в Лондоне? Конечно, мы могли бы найти способ встретиться.
Зейн посмотрел на Луи, который кивнул.
— Мы могли бы сделать так, чтобы никто не заметил твоего ухода, — предложил Томлинсон. — Не думаю, что у нас есть планы после сегодняшней тренировки.
— Мне не нужно никуда идти, — сказал Гарри. — Но все равно спасибо. Я знаю, что вы все еще расстроены из-за меня. — Он прикусил губу и оглянулся на эти молодые, замечательные версии своих друзей, смотрящих на него.
— Хэй, это не так, — сказал Луи, нежно пиная ногу Гарри. — Ты все еще наш Гарольд, да?
— Конечно, — сказал Стайлс. — И все равно это не мое имя.
Луи криво усмехнулся.
— Значит, мы все еще твои друзья, не так ли, Гарольд?
Сандип бросил на них скептический, но не удивленный взгляд, когда Лиам поприветствовал его новостью, что они внесли некоторые изменения.
Выражение его лица стало еще более скептическим, когда Лиам признал, что им могут понадобиться некоторые изменения в записи аккомпанемента.
Он выгнул брови и предложил им продемонстрировать это, прежде чем они продолжат.
Это… Ну, это далеко не идеально.
Они разделились на пары для куплетов и назначили строчки, но это все еще непрактично.
И они внесли слишком много изменений, чтобы использовать оригинальную песню The Beatles в качестве резервной копии или более современную версию, которую им дали. Найл взял свою гитару и сделал все возможное с некоторыми аккордами, чтобы соответствовать треку, но он не попадал в тайминги.
И поэтому даже Гарри чувствовал себя неуверенно, когда встретил взгляд Сандипа после их исполнения.
Мужчина долго переводил взгляд с одного на другого.
— Нам понадобится новая хореография, — наконец сказал он.
— Подожди, что? — спросил Лиам.
— Он говорит, что ему нравится, — сказал Луи, постукивая его по плечу.
— И что нам больше не придется стоять на этих коробках, — радостно вставил Хоран.
— Ты хочешь сказать, что мы можем все так и оставить? — спросил Лиам Сандипа.
— Да, конечно, можете, — сказал мужчина. А потом Хоран издал дикий вопль и с энтузиазмом обнял его. Зейн засмеялся, Луи обнял Лиама за плечи, и он улыбались друг другу. И Гарри не мог сдержать улыбки, наблюдая за всем этим.
— Это определенно нужно еще доработать, но мне нравится думать, что я немного знаю о создании музыки, мальчики, и я не собираюсь стоять на пути того, что вы только что сделали, — сказал им Сандип, качая головой. — Не понимаю, но мне кажется, у вас сложилось впечатление, что я не хочу, чтобы вы были рок-звездами.
Он отмахнулся от их протестов, вскочил и достал из сумки Макбук.
— Ладно, у меня есть несколько предложений, — сказал он, быстро постукивая по сенсорной панели. Заиграло начало записи аккомпанемента, он снова нажал на кнопку, и она прервалась. Он протягивает руку за распечатками последних изменений, которые Луи и Лиам напечатали сегодня утром.
По мере продвижения, куплет за куплетом, Гарри удивлялся, насколько это напоминало ему о последних нескольких альбомах, о тех временах, когда их песни привередливо проверяли, что всегда занимало больше всего времени. Обычно, все детали с продюсерами прорабатывали Лиам и Луи, в то время как Гарри и Найл сидели в задней части студии звукозаписи Syco, пока не приходило время петь снова.
Конечно, на этот раз у Лиама и Луи больше энтузиазма, чем опыта. Но у Гарри больше опыта, чем когда-либо. (Он до сих пор помнил, когда они работали над If I Could Fly, и он был так расстроен, когда никто не мог понять, что он имел в виду под «она должна быть более фиолетовой»).
На этот раз по мере продвижения Сандип что-то предлагал по мелочи, и, кажется, правда рассматривал их вклад в это. Только в конце он начал казаться недовольным. Он заставлял их петь последний припев снова и снова, хмурясь все сильнее с каждым исполнением.
